на легкий макияж. Беды бедами, а выглядеть, как старый пожеванный сапог я не намерена.

Глубоко вдохнув, все-таки выхожу к Максиму.

Золотов, еще милостивый человек приглашает меня к столу и явно настроен на дипломатию, раз не поленился даже сварить кофе.

Я тоже улыбаюсь ему через зубы, вряд ли получается искренне, но я стараюсь.

— Ниночка, ты молодец, что призналась в сложившихся обстоятельствах. Посягательства родственников на отъем малолетних у матери просто кощунство!

О… я узнаю его слащаво-притворный тон, которым Золотов разговаривает со своими клиентами, тем самым дает понять, что какое-бы преступление не было совершено, адвокат всегда встанет на их сторону.

— Именно так, — аккуратно отодвигаю стул и усаживаюсь напротив Максима.

Замечательно, что сейчас между нами прочная и довольно широкая столешница.

Хоть какой-то защитный барьер.

— Я возьмусь за твое дело Нин, и не буду брать финансовую оплату. И я выиграю его. Не волнуйся, а о способе оплаты уверен, мы сможем договориться. Думаю, это будет приятно для нас двоих. Но для начала предлагаю съездить и забрать заявление. Ты же понимаешь, что оно может бросить тень на мою репутацию…

— Я бы с удовольствием, — начинаю откровенно юлить, — только детей надо сначала отвезти в школу.

— На денек отпросишь мальчишек. Думаю, они не расстроятся, особенно Иван.

— Да… только вот мне и самой на работу нужно…Салон открывается в девять, но я должна там появиться на полчаса раньше иначе получу штраф или того хуже — увольнение…

— Я об этом тоже позаботился, солнце мое! — он произносит ласковую просьбу жестко. — Сильвестр с радостью подменит тебя на первую половину дня. И если твой пресветлый директор посмеет возразить, то крепко пожалеет.

Смотрю на все что угодно, только не в глаза Максиму. Вижу под стеклянной крышкой воздушный омлет, кажется с грибами, который с пылу с жару подал для меня Золотов.

Что уж греха таить, Максим готовит как бог и может побороться с лучшими шеф-поварами в кулинарном поединке.

— Завтрак, — бормочу, — как это мило.

— Подкрепись, Нин, — тянется и снимает крышку, — нужно набраться сил. День обещает стать богатым на события.

Не то слово.

Терзаюсь сомнениями.

Рассказать ли правду Золотову сейчас или подождать еще и сначала вкусно поесть? Ведь Максим наверняка орать будет и из деловитого адвоката превратиться в потерпевшего… А я в ведьму, дуру без мозгов и законченную эгоистку.

С другой стороны, лучше принять гнев Максима сразу, пока сыновья спят и не слышат. Не хочу, чтобы мальчики стали свидетелями ругани.

Отказываюсь от завтрака в пользу грядущей экзекуции.

— Максим Леонидович, не получится забрать заявление.

— Это еще почему? — теряет былой запал дружелюбия и напрягается, выпрямляя спину и плечи. Опускаю взгляд на стол, лишь бы не повстречаться со взглядом Золотова, он настолько въедливый, как кислота, что может оставить ожог на сетчатке.

— Моя инициатива вызвала фурор во всем судебном отделе. Узнав, на кого именно я пришла писать заявление, работники тут же оповестили и главного прокурора Краснова. Ну того самого, кто терпеть тебя не может за то, что ты освобождаешь воров и мошенников от справедливого наказания и портишь рейтинг прокурора в определенных кругах. Меня специально мариновали в кабинете, пока Краснов на всех парах несся в отдел! В общем, он лично принял у меня заявления и потребовал добавить к нему алименты…уф…

Быстро рассказав суть, замираю и горблюсь от неминуемой атаки Золотова.

Но Максим молчит.

Я, не выдержав, осторожно поднимаю глаза на мужчину.

Он все еще смотрит, не моргает. Застыл настолько, что хочется помахать ладонью перед его лицом в надежде на реакцию.

Чуть привстаю и щелкаю пальцами возле носа Максима.

Он отмирает и тут же хмурит брови.

— Семенихина, можно мне тебя обнулить, — хрипит, — и ты скажешь, что этот бред не что иное, как твоя бурная фантазия.

— Сбрось меня хоть до заводских настроек, ничего не поменяется, — виновато возвращаюсь на место. — Я решила пойти на радикальные меры и навсегда попрощаться с необразцовым папашей Алексеем, установив реальное отцовство. Так у бывшего мужа не останется никаких рычагов давления на меня. Он не сможет манипулировать при помощи детей…

— Вздор! — ударяет кулаком по столу. — И о чем ты только думала?!

— Если честно о тебе в последнюю очередь. Как там на вашем профессиональном языке говорится? Состояние аффекта?

Тот не выдерживает и встает из-за стола, да так резко, что едва не роняет стул, добавляя в тишину квартиры шума.

— Заладила отец-отец! В аду я видел такое отцовство, — быстро подходит ко мне. Поднимает руку и тычет указательным пальцем мне в лоб. — Ты даже представить не можешь, сколько доставила проблем своей выходкой. Где были твои мозги или у тебя там полость?

Отмахиваюсь от Золотова и тоже подскакиваю.

Максим слышит все, но отказывается верить, что я говорю правду насчет его прямой принадлежности к Ване и Диме. Сейчас его мысли заняты другим. Мы оба понимаем — если за дело взялся лютый враг адвоката Краснов, то просто так замять это будет сложно.

Золотов дышит как разъяренный зверь, и вместе с тем все еще старается не терять культурный облик.

— Ты очень огорчился?

— Огорчился? Я взбешен, Семенихина. Знаешь, ты не красотка, а лицемерная мартышка. Недальновидная, эгоистичная…

— Минуточку! — перебиваю. — Красотка? С чего бы вдруг? Ты что считал меня красоткой, Максим Леонидович?

— Нет! — надменно вскидывается. — Я просто оговорился!

Максим зол.

Я выгляжу спокойной.

На самом деле мне очень страшно. Но когда бояться дальше некуда, то и страх теряет всякий смысл. Куда еще хуже, чем есть сейчас?

— Ладно, оговорился так оговорился, — пытаюсь сгладить накалившуюся обстановку. — Я правильно понимаю, что лимит твоих рыцарских поступков исчерпан? Мы с детьми сегодня же уедем из квартиры, чтобы лишний раз тебя не бесить. Ты и не вспомнишь о нас до суда. А потом когда сделаем анализ ДНК и установим отцовство, ты все равно нас не увидишь. Детей точно. Алименты буду возвращать и ни копейки мне от тебя не надобно.

Похоже, настает время мне уже захлопнуть рот, ведь Золотов покраснел. Он пышет до легкой испарины на лбу.

— Нет уж, Нина Витальевна. Для всей твоей семейки начинаются каникулы! — разочарованно отводит взгляд и медленно пятится к выходу из квартиры. — Поеду решать это недоразумение, а ты молись, чтобы все закончилось благополучно.

Срывает куртку с петли и вылетает прочь. Запирает нас внутри апартаментов.

Понимаю, что это бесполезно, но все равно дергаю ручку. Дверь не поддается.

Угораздило же Золотова взобраться жить так высоко. Вот почему он не последовал примеру брата и не купил частный дом. Тогда у