А может, себя он ищет?..

Зачем ты пошел туда, зачем перешагнул зыбкую границу двух времен? Что ты потерял именно в этот год, в эту осень, на этой дороге? Что тебе нужно от старика Леднева, от Пеликана? Приключений тебе не хватало? Да не любишь ты приключений, только тишком помечтать о них и способен, а как дойдет до дела… Кстати, похоже, что скоро дойдет и до дела: вспомни наказ Пеликана…

А может, ты и вправду себя ищешь?..

Однако заданный вопрос требует ответа.

– С чего вы так решили, Настя?

– Вы как будто здесь, и как будто вас нет.

Не очень по-русски, но понятно. И главное, верно. Ах как радостно было бы поделиться с кем-нибудь, пусть с Настей, собственной тайной, мучающей, выматывающей, сладкой! Но нет, нельзя. И не потому, что не поверит. А потому, что не его это тайна – того Игоря Бородина, двойника, который еще не знает, зачем отправился в путь. Узнает ли?..

– Я здесь, Настя, только здесь, и мне отсюда и уходить не хочется. – Вроде бы банальность сказал, а столько тоски в нее вложил, что Настя – сама того не ожидала! – протянула руку и погладила Игоря по щеке, легко-легко, чуть касаясь кончиками пальцев.

А он поймал ее руку и поцеловал. Вон какой смелый!

– Я позвоню завтра, ладно?

– Обязательно, Игорь. Я буду ждать.

7

Посмотрел на часы – десять, без пяти! В пору только до дому доехать, и то разговоров не оберешься: не позвонил, не предупредил, родители изволновались. Придется сегодня к березе не ходить, завтра пораньше проснуться и сбегать туда перед школой… Да ничего не произойдет: что сегодня, что завтра! Все равно он появится в прошлом как раз в тот момент, когда надо будет Леднева «оживлять», раньше незачем. В какой момент необходимо – в такой и появится, от желания зависит…

И все-таки совесть мучает: будто изменил чему-то близкому…

Вышел во двор. Куда идти? Ага, вон в те ворота, кажется.

Когда проходил мимо ящиков и кирпичей, сложенных у заднего входа в какой-то магазин, его окликнули:

– Эй, парень!

Остановился, посмотрел в темноту. В животе стало холодно, и будто камень повис.

– Что такое?

– Подойди сюда.

Сколько их там? Двое? Трое? Пятеро?

– Вам надо, вы и подходите. А мне некогда.

Хорошая мина при плохой игре. Из темноты негромко засмеялись.

– Да ты не бойся, не тронем. Маленький разговор есть.

– А я и не боюсь.

Пошел к ящикам на ватных ногах. Там сидело пятеро – не ошибся! – парней лет, пожалуй, по семнадцати-восемнадцати или чуть побольше, на вид вполне интеллигентных – в джинсах, в нейлоновых тонких куртках, двое в свитерах под горло. Сидели на тех же ящиках, курили, вспыхивали во мгле крохотные огоньки сигарет.

Кто-то подвинул Игорю ящик.

– Садись.

Игорь сел, успокаиваясь, в ожидании какого-то любопытного разговора. Все равно родители уже волнуются, так что лишние десять минут роли не сыграют. А он сейчас на проспект выйдет, из автомата домой позвонит.

– Сел.

– Удобно? – Вежливые ребятки.

– Вполне.

– Как тебя зовут?

– Игорь.

– Ну а нас много, ты все равно всех не запомнишь…

Говорил один, явно старший, остальные молчали, прислушивались. Говорил он спокойно, не повышая голоса, без всякой щенячьей приблатненности, столь популярной у обитателей темных углов любого двора, и поэтому Игорь совсем успокоился, даже пошутить себе позволил:

– А вы придумайте себе общее имя. Мне легче будет.

Его собеседник, парень в свитере, негромко засмеялся, и Игорь отметил, что засмеялся он один, другие промолчали. То ли не приняли шутку, то ли у них так положено.

– Обойдешься, – сказал парень в свитере. – Полагаем, что мы больше не увидимся.

– Как знать. – Игорь старался поддержать легкий разговор.

– От тебя зависит. Ты Настю давно знаешь?

Вот оно в чем дело! Настя им спать спокойно не дает.

– Недавно.

– Зачем ты к ней ходил?

– А тебе-то что?

– Не груби старшим, Игорь, это невежливо. Я повторю вопрос: зачем ты к ней ходил?

– И я повторю: а тебе-то что?

Щелк! Из сжатого кулака парня в свитере, как чертик из табакерки, выпрыгнуло узкое лезвие ножа. Спринг-найф, пружинная штучка. Игорь видел такой однажды у отцовского приятеля, вернувшегося из загранплавания…

– Видишь? – Парень медленно вытянул руку в направлении Игоря. – Это нож.

Глаза давно привыкли к темноте, и казалось, что во дворе не так уж темно – все видно, пусть не очень отчетливо.

– Вижу, – сказал Игорь.

Странная вещь: он не ножа испугался, он просто не мог его испугаться, ибо не было в его жизни драк с ножами, знал о них теоретически – из кино, из книг и относился к ним как к чему-то невзаправдашнему, искусственному. А вот угрозы, прозвучавшей в голосе парня, он испугался – чуть-чуть, самую малость. Угроза – это реально, это пахнет дракой, а драться Игорь не умел и не любил. И не хотел.

– Я тебя не обижу, я обещал, – напомнил парень, – но я не люблю грубости. Я показал тебе нож только для того, чтобы ты знал: я могу выйти из себя и ты в том будешь виноват.

Разговор казался каким-то книжным, придуманным. Где этот парень нашел себе модель поведения: спокойный тон, вальяжная поза, да и в отсутствии вежливости его не упрекнешь.

– Я жду ответа, – повторил парень. И Игорь, вновь ощущая камень в желудке, тяжелый холодный камень, сказал через силу:

– Она меня попросила помочь ей. Донести банки с белилами.

– И все?

– А что все?

– Ты у нее задержался, Игорь. Может быть, ты помогал ей белить потолок?

Один из парней, до сих пор молча куривший, не сдержался, хмыкнул, и тот, в свитере, резко повернулся к нему. Он ничего не сказал, но хмыкнувший парень кашлянул и опустил голову, затягиваясь сигаретой. А вожак вновь в упор посмотрел на Игоря.

– Ну так что?

– Мы разговаривали.

– Тебе с ней было приятно?

Игорь чувствовал себя трусом и подонком, но ничего не мог с собой поделать. Слова сами распирали его.

– Мы разговаривали. Что тут такого?

– Такого? Не знаю. Надеюсь, ничего… Ты помнишь ее телефон, Игорь?

– Помню.

– Ты умный парень, я чувствую, а я редко ошибаюсь. Ты все поймешь и поступишь, как надо. Забудь ее телефон, хорошо?