За последние столетия королевская власть повсюду в Европе ослабла весьма значительно. Местные деспоты разного рода и разной силы вновь, в который уже раз, поделили между собой пространства, когда-то принадлежавшие Великому Риму, безнаказанно чиня произвол в своих владениях и устраивая набеги на соседей. И повседневное насилие отражалось на жизни всех.

Люди боялись друг друга почти так же, как боялись они диких хищников. Никто не чувствовал себя в безопасности. Движение жизни ощущалось лишь в городах, защищенных от разграбления высокими, хорошо охраняемыми, стенами, хотя стены спасали их обитателей далеко не всегда.

Но и города переживали упадок. Торговля между различными территориями из-за постоянных опасностей на дорогах сделалась весьма затруднительной, ремесла не были востребованы в должной мере, и развития городов не происходило. Обычные горожане едва-едва поддерживали свое существование, выменивая за ремесленные изделия продовольствие в ближайших деревнях, а городская знать несла тяжелое бремя затрат на строительство укреплений и содержание войск. Наверное, потому в городах улицы оставались грязными, мрачными и узкими, а зловонные сточные канавы, прорытые вдоль улиц, постоянно грозили горожанам эпидемиями. Только одна-единственная главная улица или главная площадь иногда была вымощена булыжником или застелена дощатым настилом, остальные же в дождь превращались в сплошное месиво из грязи, а в сухую погоду – в постоянный источник пыли.

Сельская местность тоже выглядела весьма уныло. Новых дорог и мостов почти не строили, пользуясь сохранившимися со времен Великого Рима и эпохи правления Каролингов. В деревнях люди жили вместе со скотом в жалких лачугах с земляным полом и соломенной крышей. При приближении любых вооруженных всадников крестьяне обычно разбегались и прятались. Запуганные до крайности, они плохо обрабатывали землю, а их грозные хозяева тоже прятались от себе подобных за толстыми стенами своих мрачных замков.

Но маркизат Готия выглядел еще хуже. Все здесь казалось не просто неуютным и неухоженным, а зловещим. Грозные руины древних римских постов и небольших крепостей торчали справа от дороги на отрогах Севенских гор[22], а слева, до самого леса, черной полосой протянувшегося вдоль горизонта, распластались зловонные болота, поросшие кустарником и тощими деревцами.

Отряд уже углубился в земли Готии на десяток миль, но никаких пограничных застав после границ епископства Вивье рыцарям до сих пор не встречалось, а все попадающиеся на пути деревни были выжжены. Зола и кости обозначали те места, где раньше жили люди. Причиной тому, помимо обычных несчастий конца одиннадцатого столетия – чумы и неурожаев – служила постоянная, уже лет двадцать не прекращающаяся вражда между двумя графами Севенских горцев – Жеводаном и Руэргом. Никто из них до сих пор не добился полного контроля над прилегающими к горам землями, и результатом этой затянувшейся вражды стало лишь окончательное разорение предгорьев и уход жителей из этих мест.

Плохое предчувствие Гуго де Пейна объяснялось еще и тем, что если до этого он, как командир отряда, чтобы избежать лишних неприятностей, с помощью двух своих проводников и неизменного советника брата Адамуса мог выбирать пути, удаленные от замков, застав и опорных пунктов местных властителей, настроение которых по отношению к Шампани было неизвестно или враждебно, то теперь такой возможности больше не было.

Из Прованса в Лангедок через Готию вели три дороги. Первая, самая обустроенная и безопасная, связывала Авиньон и Арль с Нарбонной, проходя через Ним и Монпелье. Вторая, разбитая, более длинная и гораздо менее безопасная, тянулась по населенному морскими и сухопутными пиратами побережью. А по третьей, самой короткой, но отнюдь не самой безопасной, ведущей вдоль предгорий Севенских гор в Каркассон, они сейчас ехали. Труднопроходимые, заболоченные леса лежали между этой дорогой и двумя другими путями. А саму ту древнюю дорогу, по которой они проезжали, жители окрестных земель последние несколько лет называли «тропой висельников», и мало кто рисковал ездить по ней.

И действительно, чем дальше продвигался отряд, тем больше попадалось виселиц вдоль этой дороги. Некоторые из них были такими старыми, что основания их покосились и поросли мхом, веревки давно истлели, и только человеческие кости в траве под столбами напоминали об их назначении. Но попадались виселицы и совсем свежие, недавно сработанные. Тучи воронья кружили над ними, доедая страшные останки повешенных. И такое зрелище, разумеется, никому не прибавляло хорошего настроения.

Рыцари ехали молча, на всякий случай полностью облачившись в доспехи. Ехавшие чуть впереди проводники Джеральд и Яков внимательно вглядывались в любой придорожный ку ст, способный скрывать опасность, а капеллан отряда, брат Адамус, всецело сосредоточился на своем внутреннем зрении.

Через какое-то время Гуго обратил внимание, что Джеральд, Яков и брат Адамус вглядываются куда-то влево от дороги, туда, где нагромождение камней возвышалось над пепелищем еще одной разгромленной войной деревни. Какое-то едва заметное движение воздуха наблюдалось над тем местом.

– Похоже на дымок от маленького костра, – сказал Джеральд.

– Вокруг огня сидят пять человек, и тьма повисла над ними, – добавил брат Адамус. Хотя де Пейн никак не мог понять, как монах может разглядеть людей за столь большой грудой камней, верил он старику безоговорочно.

– Поскачем туда и посмотрим, кто это такие, – предложил ехавший рядом с Гуго Фридерик де Бриен.

– Отряду остановиться! Де Бриен и Джеральд, за мной! – скомандовал Гуго, и они поскакали.

Нагромождение камней оказалось руинами деревенской церкви: на остатках стен кое-где еще можно было разглядеть грубо нарисованные лики святых. А за руинами, укрывшись за уцелевшим ку ском стены, собралась компания странного вида. Пятеро тощих существ, едва прикрытых лохмотьями неопределенного цвета, что-то поджаривали на небольшом костерке. При приближении всадников они вскочили и с невероятной прытью кинулись врассыпную, унося с собой куски недоеденной пищи.

– Догнать их! – закричал де Пейн, но де Бриен с Джеральдом и без того уже преследовали убегавших.

Фридерик де Бриен настиг одного из них, и, не останавливая коня, на скаку схватил беглеца могучей правой рукой за воротник и оторвал бегущего человека от земли.

– Один попался! – крикнул де Бриен командиру, перекидывая через седло пойманное им существо. Существо это дико визжало и неистово брыкалось, но хватка рыцаря была железной.

Джеральд продолжал преследовать остальных. Гуго приказал де Бриену остановиться, и они вместе вернулись к костру. Неожиданное по своей мерзости зрелище открылось им. Над костерком, подвешенная на длинной палке, жарилась человеческая нога, а вокруг повсюду валялись обглоданные кости людей.