Господи, вот на кой черт ей все это, кто бы сказал?! Сидела бы себе в своем крохотном домике за городом. Слушала бы, как с ароматным хрустом раскалывается о землю антоновка. Поила бы соседа чаем с ватрушками, и ни о чем таком не думала бы. Ну, вот где ей взять кавалера на предстоящее торжество?! Хоть за Филиппом Ивановичем в деревню возвращайся. Лия коротко улыбнулась, представив, как входит к Светке в дом под руку с престарелым соседом.

– Все начнут собираться часам к шести. Мы специально пораньше, чтобы времени хватило на все, на все... – здесь Светлана загадочно понизила голос.

А ты стой и думай, что она подразумевает под этим своим «все». Может, оргии устраивать собрались, оттого и должно быть каждой твари по паре.

Ох, как не хочется! Как не хочется ей идти. Сутки, можно сказать, выбросит на ветер. Целый день завтра носиться по магазинам и найти что-нибудь такое в подарок, в чем Светлана непременно нуждалась бы. А вечером пилить через весь город к имениннице на квартиру и торчать там... Ах, да, забыла почти! Самая главная проблема: кавалер, сопровождающий, хахаль, как там еще это теперь называется...

Светлана вскоре простилась, стащив с нее почти вместе с кожей клятвенное заверение, что день рождения она не пропустит. А Лия, сняв с себя одежду, пошла в ванную. Мылась она долго и самозабвенно. И даже не столько мылась, сколько лежала, подставив пальцы ног под мощную струю горячей воды. Лежала и бездумно наблюдала за тем, как разбивается вдрызг вода о ее пальцы и разлетается в разные стороны, брызгая на стены и шторку для душа. Ну, не совсем бездумно, конечно, а с легким раздражением, время от времени возвращаясь к проблеме своего завтрашнего сопровождения.

Почему с раздражением? Да потому, что выходило так, что взять ей с собой было абсолютно некого. Как-то не получилось у нее за минувшие годы завести себе друзей мужского пола. Были сослуживцы, коллеги, родственники, но это все было не то.

С одними беспризорников ловила по подвалам и вокзалам, с другими на корпоративных посиделках шампанское пила, с третьими встречалась все больше по семейным торжествам. А вот такого вот верного друга, о котором часто читала или видела в кино, у нее не было. Не случилось такого мужика в ее жизни, которому могла бы запросто позвонить и пригласить, к примеру, на ужин в ресторан. Чтобы при этом он ничего себе не придумал, не стал карабкаться к ней в постель, и чтобы его жена или подруга (при наличии) не стала его дико ревновать. Ни в ресторан, ни на отдых за городом, ни просто к себе на чашку чая пригласить Лии было совершенно некого. Бардак, да и только! Прав Филипп Иванович: ненормальная она какая-то.

С мужем – приличным, обеспеченным, красивым – жить не стала. Скучно ей, неинтересно, не по характеру...

Любовника – одного-единственного на одинокий субботний вечер и ночь соответственно – не заводила. Непорядочно как-то, считала. Он же знает, что она его любить не станет, зачем же тогда все это...

Друга!.. Просто друга – без секса, без ужимок, без фальши, хитрости и обольщения – и то не было. А опять-таки почему? Потому что всегда пребывала в уверенности, с самой ранней юности пребывала, что не бывает и быть не может искренней, без плотского интереса, дружбы между мужчиной и женщиной. Когда-нибудь... Пускай не сразу, но когда-нибудь, все равно эти отношения перерастут в нечто большее, чем просто дружба. И грудь он твою разглядеть сумеет, и ноги, и глаза необыкновенными покажутся.

Потому и раздражалась сейчас Лия, рассекая мощную струю горячей воды пальцами ног, совсем не заботясь о том, что брызжет на стены. Раздражалась и еще немного злилась на себя.

Что-то с ней, видимо, и правда было не так. Не по-человечески как-то, не традиционно. Она не была фригидной, нет. Лесбиянки вызывали у нее недоумение. Но вот с мужчинами все равно не складывалось. Или не хотелось ей, чтобы складывалось...

Она выбралась из ванной. Высушила волосы феном, тут же скомкав их в рыхлый пучок на затылке. Запахнулась толстым белым халатом и побрела совершенно потерянной в кухню. Наступило время вечернего приема ее любимого коктейля. Лия его самолично взбивала в блендере из половинки киви, одного банана, пятидесяти граммов йогурта и ложки меда. Готовила всегда с упоением и тянула потом из высоченного толстостенного бокала медленно и с наслаждением. А потом укладывалась спать с таким чувством, что она только что сделала своему организму неплохой подарок. И так вечер за вечером. Кто скажет, что она нормальная?..

Ей вдруг расхотелось сегодня готовить свой коктейль. И вообще расхотелось думать о себе, как о правильном и органичном создании, ведущем верный, здоровый образ жизни. Какой, к черту, правильный, если у нее вон даже друга надежного нет?! Одни враги кругом.

Враги... Враги? Черт, а почему нет?! Может, и правда пригласить его – этого угрюмого Гольцова?

Поставив локти на стол, уложив подбородок на сомкнутые в замок ладони, Лия мстительно ухмылялась своему отражению в сверкающей панели огромного холодильника. Мысль, каким-то чудом заплутавшая в ее мозгах и так некстати выпрыгнувшая на поверхность, нравилась ей все больше и больше.

А почему, собственно, нет?! Почему ей не позвать Гольцова Дмитрия Игоревича с собой на день рождения давней приятельницы Светланы? Потому что он ее враг номер один? Так еще великие полководцы рекомендовали врагов своих держать рядом с собой. А куда же ближе-то?.. Так, так, так... Какие еще могут быть мотивы ее внезапного решения? Лия надолго задумалась, перестав мстительно ухмыляться.

Мотивы, мотивы, мотивы...

Почему она вспомнила именно о нем? Почему?!

Да потому, черт возьми, что его история ее заинтриговала, вот! Его история, а еще больше, пожалуй, его непонятный визит к ней в квартиру. Зачем он пришел?

Что, если... Что, если она ему понравилась как женщина? Бредятина какая-то! Лия коротко хихикнула в тишине собственной кухни, и даже ладошкой рот прикрыла. Придумает же: понравилась она ему! Она, конечно же, может нравиться, спору нет. Далеко не уродина: приятна лицом, опрятна комплекцией и стройна ногами, но...

С чего это ей ему нравиться вдруг? После своей чудовищной истории он должен обегать женщин, как глубокой и страшной пропасти, исходящей зловонием неприятностей. Нет, не мог он прийти к ней просто потому, что она ему нравилась. Или мог?..

Ей понадобилось ровно три минуты, чтобы влезть в домашний шелковый костюм, подаренный Мишаней к прошлому Рождеству. Расчесать волосы на прямой пробор, ей так шло, все говорили. Вдеть ноги в домашние туфли на тонком каблуке с изящными меховыми штучками впереди. И позвонить в дверь напротив ее.

Не открывал Гольцов довольно долго. У дверного глазка не топтался, это точно. Она видела сквозной светящийся стержень не загороженный никаким препятствием. Потом стержень вдруг исчез, и Лия поняла, что Гольцов в этот самый момент рассматривает ее. Стоит по ту сторону двери и, малодушно кусая губы, ее рассматривает. Почему-то ей точно казалось, что он трусит. Наверняка решил, что она пришла чинить разборки за то, что он ее не так давно так бессовестно втравил и потом так безжалостно бросил. И еще наверняка стоит сейчас и размышляет: пускать ее или нет к себе в квартиру.