– Ну, для начала, были ли вы женаты?

Мика помотал головой:

– Нет.

Келли уставилась на него, ожидая продолжения.

Наконец он сдался.

– Ладно. Однажды я был помолвлен.

– Помолвлены, но не женились. Что же произошло?

– Просто не женился. – Его лицо было похоже на дом, окна и двери которого наглухо закрыты для злоумышленников.

Что ж, это явно запретная тема.

– Знаете, для писателя, который все время имеет дело со словом, вы на удивление неболтливы.

Мика фыркнул, и его лицо наконец приняло расслабленное выражение.

– Писатели пишут. Кроме того, мужчины не бывают болтливы.

– Но они разговаривают.

– И я разговариваю.

– Говоря очень мало, – заметила она.

– Может быть, тут просто не о чем говорить.

– О, ну в это я не верю, – сказала Келли. – Говорить наверняка есть о чем, просто вы не хотите делиться.

Мика открыл было рот – явно чтобы возразить, но она остановила его следующим вопросом:

– Давайте другую тему попробуем. Вы писатель, и вы путешествуете по всему миру, я знаю. Но где ваш дом?

– Здесь. – Он старательно избегал ее взгляда, сфокусировавшись на пасте.

– Ага. Сейчас. А что было до этого? Откуда вы родом?

– Родом? Из Нью-Йорка.

Вероятно, было бы проще, если бы она попросила его написать о себе и дать ей прочесть.

– Ну хорошо. А в настоящий момент вы где обитаете – если исключить этот дом?

– Везде. Я переезжаю с места на место.

Этого она не ожидала. Все-таки обычно у всех есть дом.

– А как насчет вашей семьи?

– У меня ее нет. – Он встал, отнес тарелку в раковину и вернулся за бокалом. Подняв его, выразительно посмотрел на Келли. – И я ее не обсуждаю.

Намек понятен. Не пересекать черту. Мика прищурился и плотно сжал губы, словно закрывая границы.

Едва наметившийся намек к сближению, если и был, сейчас исчез окончательно. Забавно, что, когда они говорили о ней, она отвечала на все вопросы, но, как только разговор зашел о нем, он закрылся так сильно, что понадобятся клещи, чтобы вытащить из него хоть слово.

Удивительно, что ее это расстроило так сильно. С тех пор как умер Шон, ни один мужчина не интересовал ее, как Мика. Во время их недолгой совместной трапезы она чувствовала, как между ними пробегают искры. А сейчас все прекратилось. Выражение его лица ясно говорило, что он уверен, что она продолжит свои расспросы. Но Келли ненавидела быть предсказуемой, и поэтому ее ответ был краток.

– Хорошо.

В его глазах мелькнуло подозрение.

– И все?

– У всех есть секреты, Мика. – Келли пожала плечами. – Почему вас удивляет моя реакция?

– Потому что большинство женщин сразу же забросали бы меня вопросами.

– Ну, тогда вам повезло, потому что я не такая, как большинство женщин. Кроме того, поток вопросов не сработал бы.

– Да уж, – пробормотал себе под нос Мика.

Келли его услышала и улыбнулась, когда несла тарелку в раковину. После этого она направилась к задней двери, на выход. Уходить не хотелось, но она понимала, что пора сделать это. В противном случае у нее возникнет соблазн вести себя как все и попытаться заставить его раскрыться еще чуть-чуть, что совершенно бессмысленно и к тому же предсказуемо.

– Ну, спасибо за обед, или за ужин, что бы это ни было. И за вино.

Мика шел вслед за ней.

– Не за что, – раздался его голос прямо за ее спиной.

На пороге Келли обернулась и чуть не уткнулась носом в его грудь.

– О, простите.

Ого, его грудная клетка была по-настоящему широкой. Или она просто слишком близко к ней оказалась. Келли стало жарко. К тому же он так хорошо пах!

Келли потрясла головой, пытаясь отогнать наваждение. Улыбнулась Мике:

– Знаете, я думаю, мне положено еще одно очко.

– За что?

– За то, что удивила вас, не став задавать вопросы. – Она подняла вверх три пальца. – Так что теперь три – ноль в мою пользу, не забудьте.

– Разве есть шанс, что вы дадите мне забыть об этом?

– Никакого, – усмехнулась Келли. – И как мило, что вы уже так хорошо меня изучили.

Мика смотрел на нее, словно пытаясь разгадать какую-то загадку. Через секунду-другую удовлетворенно кивнул.

– Хотите вести счет? Тогда зачтите вот это очко.

И тут он прижал ее к себе и поцеловал.

Внутри Келли словно вспыхнули бенгальские огни, она инстинктивно закрыла глаза и придвинулась ближе к Мике. Он накрыл ее губы своими, обвил руками ее талию, а она обняла его за шею.

Она так давно не целовалась, что от забытых ощущений у нее закружилась голова. Боже, как давно она не испытывала эти волшебные ощущения, это многообразие чувств, возникающее при поцелуе. Она не могла думать, не могла говорить. Он поглаживал языком ее язык, и из груди ее рвались стоны.

Келли начала задыхаться, но ей было все равно. Ей хотелось сполна пережить пробуждение от сна – ее тело словно вышло из комы. Внутри ее разгорался огонь желания, и она прижалась к Мике еще сильнее. Она могла бы простоять так всю ночь, пользуясь тем, что он предложил. Но этот поцелуй вдруг оборвался – так же внезапно, как начался.

Теперь Мика смотрел на нее сверху вниз. Келли все еще не могла прийти в себя, его черты казались ей размытыми, земля уходила из-под ног, и ей пришлось опереться рукой о косяк, чтобы почувствовать почву под ногами. Когда сознание прояснилось, зрение тоже стало четче, а сердцебиение с галопа перешло на рысцу.

Он все еще держал ее за запястье. Келли смотрела в его глаза – в них мерцали искорки угасающего пламени.

– Так что, теперь у нас счет три – один? – охрипшим низким голосом уточнил Мика.

Три – один? А, да. Просто ее мозг в данный момент работает не очень хорошо, чтобы вести подсчет.

– Ну да. Очко в твою пользу.

Он удовлетворенно улыбнулся.

Губы Келли тоже против воли сложились в улыбку.

– И ты этому рад, да?

– Я был бы дураком, если бы не насладился моментом.

– Ну хорошо. – Она подняла руку и коснулась пальцами своих губ. – Но не будем забывать, что у меня все еще на два очка больше.

Его улыбка увяла, он ослабил хватку и отпустил ее.

– Но игра еще не окончена, верно?