когда встречались, то сначала посидят тихо так, культурно разговаривают или что-нибудь вместе пишут, а потом начинают ругаться и спорить, кто кому что на работе неправильно отрезал. Аська не понимала чего они так кричат, если все уже давно отрезали, а больной давно дома сидит. Потом они звали бабушку, чтобы она их рассудила, и начинали кричать втроем. Потом дядя Вася хлопал дверью и уходил, а через час папа бежал за ним, приводил обратно и все повторялось сначала.

Когда сказали, что можно садиться на трамвайчик, мама с папой остались поджидать остальных друзей, а дядю Васю с Аськой отправили занимать места. Но тут началась такая толкучка, потому что все сразу бросились на трамвайчик, толкали друг друга и кричали. Аська боялась, что они вообще на пароход не попадут. Им пришлось постоять немного в толпе, потому что один толстый-претолстый дядя с огромным баяном никак не влезал в дверцы, ведущие на пароход. Он крутился туда сюда, пока кто-то не сказал, чтобы свой баян он положил на голову. Тут дядя Вася прижал Аську к себе и сразу стал как памятник Родина-мать, который Аська видела на картинках, сказал всем важно “граждане, пропустите с ребенком” и спокойненько себе пошел.

Разместились они на балкончике, сидят так себе тихо спокойно и едят свои любимые мороженые на палочке. Тут Аська увидела, что трамвайчик отвязали от колышка, и он медленно стал удаляться от берега. “А где же папа с мамой?”, — подумала Аська, озираясь по сторонам. Не найдя никого, она вдруг истошно завопила. Дядя Вася уронил мороженое себе на брюки.

— Ты чего ревешь? — удивился он.

— Хочу к ма-а-а-ме-е-е… — орала Аська.

— Не вопи — они сейчас придут, — объяснил дядя Вася.

— Не пъиду-у-у-т…

— Почему это не придут? — вытаращил глаза дядя Вася.

— Потому что мы уехали-и-и…

— Ну и что? Они тоже с нами уехали.

— Не-е-е-т не уе-е-хали — они потея-я-я-лись…

— Как это потерялись? Они что дети что ли?

— Тогда я потеялась, — на минуту перестала реветь Аська.

— Ты не потерялась — ты со мной.

— Ой-ёй-ёй! — еще сильнее заорала Аська, — мы двое-е-е потея-я-я-лись! Тепей мы утоне-е-е-м без папы с мамой!

— Не болтай глупости. С чего ты решила, что мы утонем?

Аська на минуту опять прекратила вой и авторитетно заявила:

— Потому что у этого тъяамвая ничего нет.

— Чего нет? — оторопел дядя Вася.

— Ничего.

— А что у него должно быть?

— У тъяамвая должны быть яга, колеса, ельсы. А у этого ничего нет и он тяжелый. Ой-ёй-ёй, мы обязательно у-у-тоне-е-е м! — пуще прежнего заголосила Аська.

— Во-первых — это специальный трамвайчик, чтобы плыть по воде, и у него не должно быть ни рогов, ни колес, а во-вторых прекратити орать — ты уже народ собрала! — разозлился дядя Вася, оглядываясь по сторонам.

В это время пароходик, дойдя до середины реки, стал разворачиваться, отчего бортик, где сидела Аська, немного наклонился к воде.

— Вот! — закричала она, — я же гаявила, что утонем! Какой ужаш, какой ужаш!. Смотъи вот с этой стоёны мы то-о-не-е-е-м!

Дядя Вася только открыл рот, чтобы ответить, как увидел, что на пароходе стало твориться что-то странное. Услышав Аськин истошный вопль “то-о-не-е-е-м!” пассажиры все повскакали со своих мест и кинулись к огромным бубликам, которые висели на перилах балкончика. Они все кричали “спасите, тонем, дайте спасательный круг!”, размахивали руками, сильно толкались и вырывали эти бублики друг у друга. Толстый дядька, которому бублика не хватило, бросил свой баян, снял брюки и хотел прыгать прямо в воду, а какая-то тетя держала его за ногу и кричала “Феденька, не прыгай — ты же плавать не умеешь!”

В это время громкий голос по радио сказал, чтобы все оставались на местах и прекратили панику, потому что судно вовсе даже не тонет, а просто разворачивается. Тут все успокоились, толстый дядя решил не прыгать и снова надел свои брюки, а дядя Вася дал Аське подзатыльник и зашипел:

— Видишь, садовая твоя голова, что ты натворила?!

— Ничего я не твоила — они сами почему-то вдъюг забегали, — сказала Аська и снова заревела.

Вдруг перед ними вырос какой-то дядя-моряк.

— В чем дело, гражданин? Почему ребенок плачет? — обратился он к дяде Васе.

— Я не знаю…, — растерялся дядя Вася, — спросите у нее сами.

— Девочка, ты почему плачешь?

— Я потея-я-я-лась… — продолжала хныкать Аська.

— Как потерялась? Значит это не ваш ребенок? — строго спросил моряк.

— Нет, не мой…, то есть мой…

— Так ваш или не ваш? Девочка, это твой папа?

— Н-е-е-т.

— А ты знаешь, кто это?

— Это дядя…, — от страха Аська забыла дяди Васино имя.

— Ясно, — сказал дядя-моряк, — Объясните, где вы нашли этого ребенка?

— Нигде я его не находил — она была со мной, — разозлися дядя Вася.

— Ах вот как? Вы находите на пароходе чужого ребенка, который вас не знает, и утверждаете, что он был с вами? Ну-ка дайте-ка его мне!

Дядя-моряк взял Аську на руки, высоко ее поднял, приставил ко рту здоровенную трубу и как закричит:

— Граждане, чей это ребенок?!

И тут Аська увидела папу с мамой и всю их компанию.

Папа! Мама! Я здесь! — радостно завизжала она.

— Асенька, Вася! Мы застряли в толпе, а пока вас искали, поднялась какая-то суматоха. Насилу нашли!

— Мамочка, это я плакала дяде Васе, что мы утонем, а речной тъямвайчик, оказыывается ходит без ельсов и вовсе не тонет!

— Конечно, не тонет — он плывет по воде, — улыбнулась мама.

— А, когда я плакала, все подумали, что он тонет, и как начали бегать по паяходу! Их только ядио успокоило! Один дядя даже снял бъюки и хотел в воду пъигнуть!

— Все, Петька, с меня хватит! Аську угораздило поднять на этой посудине такую панику, что люди чуть в воду не попрыгали! Я больше с этой возмутительницей спокойствия никуда и шагу не сделаю! Опозорила меня на весь пароход!

Когда счастливая Аська оказалась, наконец, на руках у Петра Аркадьевича, она хитро посмотрела на дядю-моряка и сказала:

— А мне нъявится ваш ечной тъямвайчик — он не таяхтит и не тъясется. Здоёво! — и ткнув пальчиком в дядю Васю, добавила:

— А это дядя Вася — самый главный дъюг моего папы и мой тоже!

Кто в тереме живет?

Уя-я-я! Мы едем с папой в лагей! — Аська счастливая носилась по всей квартире. От радости она даже считалочку сочинила:

Яз, два, тъи, четые, пять

Едем в ягей погулять!

Сегодня утром Петр Аркадьевич наконец согласился поехать на две