Халимой повернулись и прислушались. Фатима взяла в руки гитару и начала петь под собственный аккомпанемент. Красивые, старые песни, полные тоски.

Халима была очарована.

"Ты должна записать слова для меня", - сказала она Саре.

"Да, если я вам понравлюсь".

Она попыталась прижаться к нему, но Халима оттолкнула ее.

"Не беспокойте меня сейчас. Я должен это услышать".

После урока они остались в классе. Каждый занялся своим делом. Кто-то шил или ткал, кто-то подходил к огромному полуистлевшему ковру и возобновлял работу над ним. Другие тащили в зал несколько красивых резных прялок, садились за них и начинали прясть. Они болтали об обычных вещах, о своей прежней жизни, о мужчинах и о любви. Мириам наблюдала за ними, прохаживаясь среди них с заложенными за спину руками.

Халима подумала о ней. Своей работы у нее пока не было. Она прислушивалась то к одному разговору, то к другому, пока наконец ее мысли не сосредоточились на Мириам. Если она и Сайидуна были "близки", то что же происходило между ними? Неужели, когда она была в гареме, она тоже делала то, что описывал Апама? Она не могла в это поверить. Она пыталась отогнать от себя эти отвратительные мысли и убедить себя, что это не может быть правдой.

Они поужинали перед самым закатом, а затем отправились на прогулку. Внезапно на сады опустилась темнота, и над ними появились первые звезды.

Халима шла по тропинке рука об руку с Сарой и Зайнаб, разговаривая с ними полушепотом. Шум порогов становился все ближе, а перед ними простирался чужой и жуткий пейзаж. Халима ощутила прилив эмоций, горьких и сладких одновременно, словно она была крошечным существом, заблудившимся в странном, волшебном мире. Все вокруг казалось ей загадочным, почти слишком загадочным, чтобы она могла понять.

В зарослях мелькнул огонек. Маленькое пламя начало двигаться, и Халима робко прижалась к своим спутникам. Пламя становилось все ближе и ближе, пока наконец перед ней не появился человек с горящим факелом.

"Это Мустафа, - сказала Сара, - смотритель сада".

Мустафа был крупным, круглолицым мавром, одетым в цветастый плащ, доходивший ему почти до пят и завязанный на талии толстым шнуром. Увидев девушек, он добродушно усмехнулся.

"Так это новая птичка, которую вчера занесло ветром", - приветливо сказал он, глядя на Халиму. "Какое крошечное, хрупкое создание".

Вокруг мерцающего факела плясала темная тень. Огромный мотылек начал кружить вокруг огня. Все наблюдали за тем, как она почти задевает пламя, затем взмывает вверх по широкой дуге и исчезает в темноте. Но потом он возвращался, и с каждым разом его танец становился все более диким. Его круги вокруг пламени становились все более узкими, пока наконец огонь не поймал его крылья. Они затрещали, и, подобно падающей звезде, мотылек упал на землю.

"Бедняжка", - воскликнула Халима. "Но почему она была такой глупой?"

"Аллах дал ему страсть к огню", - сказал Мустафа. "Спокойной ночи".

"Странно", - наполовину про себя подумала Халима.

Вернувшись, они прошли в свои спальни, разделись и легли на кровати. У Халимы голова шла кругом от событий этого дня. Этот нелепый Ади с его рифмованными предложениями, ловкий танцмейстер Асад, развязная Апама с ее бесстыдной ученостью, загадочная Мириам, девушки и евнухи. И вот среди всего этого оказалась она, Халима, которая, сколько себя помнила, мечтала о дальних странах и жаждала чудесных приключений.

"Все в порядке", - сказала она себе и попыталась заснуть.

В этот момент кто-то легонько коснулся ее. Не успела она вскрикнуть, как услышала голос Сары, говоривший ей прямо в ухо.

"Сиди тихо, Халима, чтобы Зайнаб не проснулась".

Она забралась под одеяло и прижалась к нему.

"Я же сказала тебе, что не хочу этого", - так же тихо ответила Халима. Но Сара осыпала ее поцелуями, и она почувствовала себя бессильной.

Наконец ей удалось вырваться. Сара стала уговаривать ее и шептать на ухо ласковые слова. Халима перевернулась на спину, засунула пальцы в уши и мгновенно уснула.

Сара не понимала, что с ней происходит. Чувствуя себя дезориентированной, она вернулась к кровати и забралась в нее.

 

ГЛАВА 2

Примерно в то же время, когда Халима при столь любопытных обстоятельствах оказалась в странных новых садах, по широкой военной тропе в том же направлении, только с запада, ехал молодой человек на маленьком черном ослике. С тех пор как он снял свои детские амулеты и надел на голову мужской тюрбан, прошло не так уж много времени. На подбородке едва виднелась пушистая первая борода, а в ясных, живых глазах был почти детский взгляд. Он был родом из города Сава, расположенного примерно на полпути между Хамаданом и старой столицей, Раем. За много лет до этого в Саве его дед Тахир основал кружок исмаилитского братства, который якобы был призван провозгласить новое почитание мученика Али, но на самом деле был посвящен подрыву власти сельджуков. В свое время общество приняло в свои ряды бывшего муэдзина из Исфахана. Вскоре после этого власти провели рейд на тайное собрание группы и заключили некоторых ее членов в тюрьму. Подозрения пали на муэдзина как на возможного информатора. Его выследили, и предположения группы оказались верными. Они тайно приговорили его к смерти и привели приговор в исполнение. После этого власти схватили лидера братства Тахира и, по приказу великого визиря Низама аль-Мулька, приказали обезглавить его. Братство в панике распустилось, и в тот момент казалось, что исмаилиты навсегда изгнаны из Савы.

Когда внук Тахира достиг двадцатилетнего возраста, отец рассказал ему всю историю. Он велел ему оседлать осла и приготовиться к путешествию. Он отвел его на вершину местной башни и указал на коническую вершину Демавенда, сияющую над облаками в бесконечной дали.

Он сказал: "Авани, сын мой, внук Тахира. Иди прямо по дороге, которая ведет к вершине Демавенда. Когда вы достигнете города Рай, спросите дорогу к Шах-Руду, царской реке. Следуйте вверх по течению, пока не достигнете ее истока, расположенного у подножия нескольких крутых склонов. Там вы увидите укрепленный замок Аламут, Орлиное гнездо. Там старый друг Тахира, твоего деда и моего отца, собрал всех, кто исповедует учение исмаилитов. Расскажите ему, кто вы, и предложите себя в услужение. Так ты получишь возможность отомстить за смерть своего деда. Да пребудет с тобой мое благословение".

Внук Тахира надел саблю с полумесяцем, почтительно поклонился отцу и сел на осла. Поездка в Рай прошла без происшествий. В караван-сарае он спросил, каким путем легче всего добраться до Шаха Руда.

Трактирщик сказал: "Что