«обстановку в его семье». Подробностей они не сообщают, разве что говорят, что у Джонни в детстве частенько шла носом кровь.

Перечитывая этот список, я понимаю, что не могу включить его в «Джейн». Вообще-то я едва ли смогу показать его друзьям, не говоря уже о чужих людях. Ясно, что для разговора за бокальчиком он не годится. Кроме того, он не объясняет практически ничего.

Каких бы чудовищ ни рождал мой заскок на убийстве, я и представить себе не могла сценарий с участием ребенка. Но теперь я мерила шагами Комнату Раздумий поздней ночью в халате, а мысли мои холодно вращались вокруг пугающего вопроса, как четырехлетний мальчик мог «соприкоснуться» с телом Джейн. Точнее, как капля его крови могла оказаться на тыльной стороне ее ладони.

Я прочел об этом вчера, и у меня до сих пор не укладывается в голове, — пишет какой-то блогер в комментариях к новости о двойном совпадении ДНК по делу Джейн.

На слушаниях в мае 2005 года судья спросит Хиллера, как обвинитель собирается объяснить присутствие крови Руэласа в деле.

Вариантов масса, — ответит Хиллер.

Назовите хоть один, — парирует судья.

Главный хит кинопроката в Мидлтауне в этом сезоне — хоррор-комедия «Потомство Чаки», пятый фильм франшизы о кукле-убийце. Каждый день я прохожу мимо афиши, изображающей измазанного кровью ребенка в полосатой футболке и белом комбинезоне с безумным взглядом и десятком швов на лице. Еще чуть-чуть — и я захочу его посмотреть.

В конце концов к обсуждению присоединяются другие комментаторы, в том числе даже из Австралии и Великобритании:

ВОЗМОЖНО, ЧЕТЫРЕХЛЕТКА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ОКАЗАЛСЯ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ИЛИ ПРОИЗОШЕЛ СБОЙ В СИСТЕМЕ ИДЕНТИФИКАЦИИ ДНК. В ПЕРВОМ СЛУЧАЕ ЭТО ЛЕДЕНЯЩАЯ ДУШУ ТРАГЕДИЯ, А ВО ВТОРОМ — СЕРЬЕЗНЫЙ АРГУМЕНТ ПРОТИВ НЕПОГРЕШИМОСТИ ДНК-АНАЛИЗА.

ЗАХВАТЫВАЮЩАЯ И КРАЙНЕ ГНЕТУЩАЯ ИСТОРИЯ… ЧТО КАСАЕТСЯ ПОТЕНЦИАЛЬНОГО ЧЕТЫРЕХЛЕТНЕГО ПОДЕЛЬНИКА УБИЙЦЫ, ЭТО ГОТОВАЯ ТЕМА ДЛЯ ЛИТЕРАТУРНОЙ АНТОЛОГИИ. ЗАВЯЗКА ОДНА — КАК СПРАВЯТСЯ С НЕЙ РАЗНЫЕ АВТОРЫ? ТО, ЧТО ЭТА ИСТОРИЯ БЕЗУМНА НАСТОЛЬКО, ЧТО У МЕНЯ ВООБЩЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ТАКАЯ МЫСЛЬ, УГНЕТАЕТ МЕНЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ.

КАКАЯ-ТО МУТНАЯ ИСТОРИЯ — ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ЭТОГО РАССЛЕДОВАНИЯ.

Защита согласна. Защита будет утверждать, что никакой связи между Лейтерманом, Руэласом и Джейн не было установлено, потому что ее просто нет; разве что генетические образцы всех троих обрабатывались в одной лаборатории в один и тот же период времени в 2002 году. Это правда: когда Руэлас убил свою мать в 2002 году, окровавленная одежда с места преступления проходила анализ в лэнгсинской лаборатории в те же самые дни, что и капелька крови с руки Джейн. А личные образцы ДНК Лейтермана и Руэласа поступили в лабораторию в начале 2002 года по новому закону штата Мичиган, который вступил в силу 1 января 2002 года и предписывал собирать в объединенную базу образцы ДНК всех, кого суд признал виновным — как в насильственных, так и в ненасильственных преступлениях.

Многовато совпадений, — скажет адвокат Лейтермана.

Всю весну я старательно вырезала статьи из «Нью-Йорк таймс» о лабораторных скандалах в Хьюстоне и Мэриленде. В хьюстонской лаборатории доказательственные материалы хранились в таких ужасных условиях, что один наблюдатель видел, как из картонной коробки с вещдоками после сильного дождя подтекает кровь. Загрязнение образцов в лаборатории кажется наиболее вероятным и наименее противоречивым сценарием из всех, что я могу себе представить.

МАЛЬЧИКА ЗАСТАВИЛИ СМОТРЕТЬ. МАЛЬЧИК СТАЛ НЕВОЛЬНЫМ СВИДЕТЕЛЕМ. ТАК ИЛИ ИНАЧЕ МАЛЬЧИКА ЗАСТАВИЛИ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В УБИЙСТВЕ. ЕГО ВЫНУДИЛИ СОВЕРШИТЬ ЗЛО. НО ОТКУДА КРОВЬ? МОЖЕТ, БЫЛА ДРАКА. МОЖЕТ, МАЛЬЧИК УЖЕ БЫЛ РАНЕН, КОГДА ОКАЗАЛСЯ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ЛЕЙТЕРМАН БЫЛ ЗНАКОМ С ЕГО СЕМЬЕЙ, ОН УБИЛ ДЖЕЙН У НИХ ДОМА. ПО КАКОЙ-ТО ПРИЧИНЕ МАЛЬЧИК БЫЛ В ЕГО МАШИНЕ. МАЛЬЧИК ГУЛЯЛ САМ ПО СЕБЕ И НАТКНУЛСЯ НА ТРУП ДЖЕЙН НА КЛАДБИЩЕ. МАЛЬЧИК СТОЯЛ НАД МЕРТВОЙ ИЛИ УМИРАЮЩЕЙ ДЕВУШКОЙ В УЖАСЕ, В СМЯТЕНИИ, В НЕПОНИМАНИИ, И КАПЕЛЬКА КРОВИ СОРВАЛАСЬ С ЕГО НОСА НА ЕЕ РУКУ.

В конце концов я придумываю правило — думать о «проблеме Руэласа», или «теории заблудившегося мальчика», только когда наматываю круги в университетском бассейне. Кажется разумным думать об этом под водой.

ЗАВЯЗКА ОДНА — КАК СПРАВЯТСЯ С НЕЙ РАЗНЫЕ АВТОРЫ?

КАКАЯ-ТО МУТНАЯ ИСТОРИЯ — ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ЭТОГО РАССЛЕДОВАНИЯ.

Красный дом

Я У МАТЕРИ И ОТЧИМА, НА ТЕМНОМ ХОЛМЕ. ЭМИЛИ В ПОДВАЛЕ ЦЕЛУЕТСЯ С БОЙФРЕНДОМ, КОТОРЫЙ СИЛЬНО СТАРШЕ ЕЕ. ОН КРИЧИТ МОЕЙ МАТЕРИ ИЗ ПОДВАЛА: «МОИ ПАЛЬЦЫ В ВАШЕЙ ДОЧЕРИ!» — НО МАТЬ ЕГО НЕ ПРОГОНЯЕТ. Я КРИЧУ, МОЛ, НЕЛЬЗЯ ЛИ ПОБОЛЬШЕ ПОРЯДКА В ДОМЕ. НО Я КРИЧУ СЛИШКОМ ГРОМКО, А МАМА СЛАБА ЗДОРОВЬЕМ — И У НЕЕ СЛУЧАЕТСЯ СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП В КОМНАТЕ ЭМИЛИ. Я КРИЧУ ЭМИЛИ: «ЗВОНИ 911». МАМА НА ПОЛУ, Я ПРИЖИМАЮ ЕЕ К ГРУДИ. ВМЕСТО ЗВОНКА В 911 ЭМИЛИ СПРАШИВАЕТ ЕЕ: «ХОЧЕШЬ, ПОЙДЕМ В КЛУБ ТАНЦЕВАТЬ?» ОНА ДУМАЕТ, ЭТО ОЧЕНЬ СМЕШНО; Я В ЯРОСТИ ОТТОГО, ЧТО ОТ НЕЕ НЕ ДОЖДЕШЬСЯ ПОМОЩИ. Я ЗНАЮ, ЧТО ЕЕ БОЙФРЕНД СКЛОНЕН К НАСИЛИЮ, ЗНАЮ, ЧТО ОН БИЛ МОЮ СЕСТРУ, ПОЭТОМУ Я ПОЗВОЛЯЮ ЕМУ УДАРИТЬ СЕБЯ ПО ЛИЦУ, ПРОСТО ЧТОБЫ ДОКАЗАТЬ, ЧТО Я ЕГО НЕ БОЮСЬ. «ТЫ МЕНЯ НЕ ПУГАЕШЬ», — ГОВОРЮ Я, А ЗАТЕМ ХИТРЫМ ПРИЕМОМ АЙКИДО ПРЕВРАЩАЮ ЕГО В МАЛЕНЬКОГО МАЛЬЧИКА.

В интернат Эмили уезжала беременной. Мать об этом не знала, как не знала и сама Эмили до тех пор, пока не начала регулярно блевать на первом уроке, химии. Мы обсудили ситуацию по телефону, она — из таксофона в общежитии, я — по-прежнему из подвала.

Представь, вот мама удивилась бы, если бы ребенок родился белым, а не черным, — хохотала она. Ее девятнадцатилетний парень был черным, но она прикинула, что ответственным лицом с большей вероятностью был старший сын (белой) подруги нашей матери — симпатичный тощий парнишка, который, поговаривают, не раз бил в живот свою такую же тощую, хрупкую мать. Однажды мы были у них в гостях, и, пока наша мать обменивалась секретами с подругой за бокалом вина наверху, Эмили занималась сексом с мальчишкой на нижнем этаже двухъярусной кровати в его комнате, а его младший брат с куда менее симпатичной физиономией глушил лягушек из своей лягушачьей коллекции, бросая их мне под ноги.

Это значит, ты ему нравишься, — подмигнула мне его мать, когда все четверо, наконец, собрались за столом: Эмили — всклокоченная, я — с заляпанными грязью лодыжками.

Хранить секрет Эмили было непросто. Она, кажется, надеялась, что со временем проблема рассосется сама собой. К тому же она часто баловалась кислотой, и я беспокоилась, что плод уже начал превращаться в фосфоресцирующего пришельца с поражением мозга.

В конце концов она сказала матери; в конце концов состоялся аборт. Ничего не помню о тех выходных, разве что когда они приехали из больницы, Эмили вывалилась из машины, придерживая живот, и пулей пронеслась в дом, прямиком к себе в комнату, красная и опухшая от слез.

К весне