«Самое главное – это справиться со вспышкой уже знакомыми нам методами, – говорит Дэвид Хейманн из Лондонской школы гигиены и тропической медицины. – Не существует быстрого излечения, кроме хорошей эпидемиологической практики по сдерживанию вспышки». Такими методами являются отслеживание контактов, изоляция зараженных, наблюдение за людьми, с которыми они контактировали, и удержание людей от поездок в районы, где распространяется инфекция. В 2020 году это было подтверждено на примере COVID-19, когда страны инициировали серьезные меры по предотвращению дальнейшего распространения нового коронавируса, включая приостановку полетов, строгую изоляцию в городах, карантин на борту круизных лайнеров и в гостиницах, а также широкую пропаганду самоизоляции и основных норм гигиены.

Но Хейманн надеется, что в будущем будет разработана технология системообразующей, базовой вакцины, которая могла бы подходить для разных патогенов, чтобы безотлагательно создавать вакцины для разных болезней. «Хотя даже в этом случае пройдет много месяцев, и вспышка будет распространяться», – делает он оговорку, указывая на скорость разработки новой вакцины. Однако в глобализированном мире микроорганизмы могут не ограничиваться, поражая одну деревню, город или даже страну: теперь у них в зоне досягаемости тела всего земного шара. И хотя должностные лица в местах частых вспышек заболеваний могут знать, что делать для их быстрой локализации, как только инфекции достигнут мест, где люди никогда с ними не сталкивались, они могут начать быстро распространяться, пока мы разрабатываем план борьбы с ними.

Красочным примером может служить Эбола, которая вызвала десятки зарегистрированных вспышек в Демократической Республике Конго (ранее Заир) в течение более 40 лет с момента ее обнаружения в 1976 году. Каждая из этих вспышек была взята под контроль в течение пары месяцев. Но в конце 2013 года заболевание начало поражать жителей Гвинеи и за 2014 и 2015 годы распространилось по всей Западной Африке, задев в основном Гвинею, Либерию и Сьерра-Леоне, где вирус никогда не встречался ранее, а население оказалось очень мобильным. То же самое произошло, когда Эбола начала распространяться в восточном регионе Конго, Северном Киву, где население также никогда не сталкивалось с вирусом, что привело более чем к 3440 случаям, а вспышка продолжалась почти два года. Оба случая были признаны чрезвычайными ситуациями в области общественного здравоохранения, несмотря на то что в предшествующие годы более 20 вспышек этого заболевания были сравнительно легко взяты под контроль.

Текущие проблемы связаны в том числе с движением антивакцинаторов, которое укоренилось в последние годы в таких развитых странах, как Соединенные Штаты и Великобритания (подробнее на эту тему будет в следующих главах), что приводит к постоянному сокращению охвата вакцинацией населения. В результате увеличилось количество вспышек. В 2018 году, по приблизительным подсчетам, более 140 000 человек умерли от кори – заболевания, которое можно предотвратить вакцинацией, – превратив ее в «ошеломляюще глобальную проблему», по словам Всемирной организации здравоохранения. Один из округов США в 2019 году объявил чрезвычайное положение. В целом же по стране в тот год было зарегистрировано более 1280 случаев кори по сравнению с 375 случаями в 2018 году. «Это проблема общественного здравоохранения», – говорит Дэвид Хейманн.

Кроме того, возрастает угроза резистентности микроорганизмов к антибактериальным препаратам: они становятся устойчивыми к распространенным лекарствам, используемым против них, что делает эти лекарства бесполезными и позволяет инфекции распространяться. Согласно данным ВОЗ, та или иная форма резистентной инфекции была зарегистрирована в каждой стране мира. Примеры таких заболеваний включают туберкулез, сифилис, гонорею и многие внутрибольничные инфекции, например золотистый стафилококк, причем некоторые стали устойчивыми сразу ко многим лекарствам, применяемым для их лечения. Несмотря на это, проблема не получает должного общемирового внимания, полагает Хейманн. Он предупреждает, что случай резистентности может попасть из одной страны в другую в любое время. Хотя это относится ко всем случаям: будь то резистентные к антибиотикам бактерии, новая и ранее неизвестная болезнь, неиммунизированный человек, в теле которого затаилась инфекция, которую можно было бы предотвратить прививкой, либо человек, заболевший малярией или лихорадкой денге и прибывший в страну, где есть тот же вид комара-переносчика.

Контроль за инфекционными заболеваниями, связанный как с новой вспышкой, так и с продолжающимися эпидемиями, включает в себя сложную человеческую сеть: медицинские работники, врачи, эпидемиологи, микробиологи, сотрудники по вопросам коммуникации, эксперты здравоохранения, общественные или региональные лидеры, министерства здравоохранения или агентства, правительственные лидеры и часто международные агентства, такие как Международный комитет Красного Креста или организация «Врачи без границ», а также ООН и ВОЗ. Это краткий перечень, но чаще всего задействуется еще больше людей и команд, что только подчеркивает основную мысль: необходимая координация множества людей, происходящих из разных окружающих условий и культур, так или иначе должна будет приобрести политический окрас.

При идеальном раскладе вовлеченные стороны без проблем работают вместе, чтобы обеспечить быстрое и эффективное достижение поставленных задач. В реальности же все может пойти наперекосяк. Легко происходят недопонимания, несовпадения, недоразумения, что в итоге затрудняет общий путь к успеху. Когда вмешивается политическая нестабильность или конфликты, например в Йемене или Демократической Республике Конго, путь становится еще длиннее. В некоторых случаях меры по контролю распространения заболеваний могут использоваться как политический инструмент для получения поддержки либо для отвлечения от других проблем, которые могут происходить в стране. В иных случаях лидеры стран могут использовать вспышку как способ привлечения внимания к проблемам, с которыми столкнулась страна, пока мировая общественность смотрит и в состоянии реагировать. Излишне говорить, что вспышки неизбежно становятся частью политической повестки дня.

Возьмем, к примеру, вспышку Эболы в Демократической Республике Конго, которая происходила на момент написания этих строк (хотя в последние две недели не было зарегистрировано новых случаев, что позволяет надеяться на ее потенциальное завершение). На начало марта 2020 года было зарегистрировано более 3440 случаев заболевания, включая свыше 2260 смертей. Вспышка началась в Северном Киву, на северо-востоке страны, на границе с Угандой, где некоторые жители отказываются верить, что болезнь существует. Вместо этого люди верят в различные теории происходящего, в том числе и в заговор политиков, якобы использующих вирус для атаки людей, проживающих в регионе, в котором жители уже давно чувствуют себя жертвами. Эти убеждения распространились из-за отсрочки национальных выборов в городе Бени и его окрестных районах в декабре 2018 года, когда людям сказали, что они будут голосовать в марте из-за эпидемии Эболы, в то время как остальная часть страны проголосовала в обычные сроки. Это решение укрепило убеждение людей в том, что Эбола была политическим инструментом, и в результате вызвало широкомасштабные протесты, насилие, направленное на работников здравоохранения, и вандализм медицинских учреждений, значительно отразившись на попытках борьбы с инфекцией. Продолжающиеся акты насилия повлияли и на борьбу с эпидемией в целом. В апреле 2019 года был застрелен доктор ВОЗ, а работники здравоохранения находятся под постоянной угрозой. В стране было уже девять вспышек эпидемии Эболы до этого, при этом в большинстве случаев было не больше нескольких десятков случаев, и только два достигли 300. Нынешняя же вспышка превышает эти цифры минимум в десять раз, что вызвано политическими беспорядками.