я ждала новую одежду — мастерицы часто привозили платья на примерку, и она продолжалась часами, когда я не могла отойти от них. Примеряли, распарывали, снова прошивали и примеряли — немного иначе я представляла себе жизнь богатых людей.

— Лора, ты потолстела, — это мне заявила моя мама — колобок, после первой примерки, когда девушки не смогли застегнуть пуговицы на спине.

— Миссис Гросарио, она сейчас должна хорошо питаться, после ее болезни ей нужно набираться сил, — Рита пыталась вступиться за меня.

— Она сейчас должна хорошо выйти замуж, а уже потом хорошо питаться. Все происходит именно в таком порядке, девочка. Вот когда я выходила замуж за мистера Гросарио, моя талия умещалась у него в ладонях, — я смотрела на нее, как на явную лгунью, так как подобная фигура склонна к полноте пуще остальных. Платья были из парчи, с тяжелой, но достойной вышивкой, подол был без кринолинов, но под платье надевали три нижних юбки, и они весили не меньше платья. Нарядов было шесть, и все они предназначались для бала, который длится шесть дней. Я боялась этого — мне и дома были милее домашние посиделки в тесном кругу, чем большие столы и рестораны.

Рита рассказывала мне о балах, об их правилах — мы были с ней вместе на каждом из них в прошлом году и весной этого года. Отец начал брать меня к королю, когда мне исполнилось шестнадцать. Сейчас, в конце лета, мне должно было исполниться семнадцать. До двадцати одного года я должна была выйти замуж, или получить должность советника сама — в этом случае я могла выйти замуж по своему усмотрению позже, и тогда, муж не имел права получить эту должность.

Вполне себе приемлемые правила и законы. Я добралась до записной книжки, которую читала еще по слогам. Мои руки могли коряво писать на известном мне русском языке — я делала заметки для себя, и Рита не могла понять — что это. В этом были плюсы. Я взяла один лист и написала значение моих букв в самом начале, чтобы запомнить их звучание — так мы с подругой в моем прежнем мире писали песни на английском, не зная языка. Я никогда не забуду «шизгарэ, ю бэби шизгарэ…». Так мы могли петь почти на английском. Здесь я сделала такие листы со звучаниями букв. А потом подумала, и записала их буквы, равные нашим. Это могло быть прекрасным шифром. Расшифровку я убрала в книгу по ведению домашнего хозяйства, что лежала в комнате каждой женщины как библия счастливой супружеской жизни.

Рита рассказала мне в общих чертах как выглядят мистер Дюбар и мистер Нотинг, как выглядит мисс Натис Брюнэ — моя подруга. Очень странно, что она до сих пор не навестила свою болезную подругу, то есть меня. Значит, такая вот у нас дружба.

Однажды вечером мы с Ритой вышли в сад, хоть нам и советовали не покидать дома после того как сядет солнце. Мы решили пройтись после долгого сидения за книгами. Услышали, что по тропинкам кто-то идет и разговаривает, и спрятались за кустами, что перекрывали проход к задней части замка. Голос отца сменялся голосом незнакомого нам мужчины, мы решили не светить наши вечерние прогулки. Мы прошли за дом, миновали заднюю дверь кухни, которая в это время открывалась редко. Мы держались в темноте и хихикали, словно заговорщики.

На третьем этаже загорелся свет. Мы встали за деревьями — прямо за границей квадратов света от окна, что падали на лужайку. Открылось окно, и на балкон вышел отец с незнакомым мне мужчиной. Он был моложе отца, и даже так далеко было видно, что мужчина красив и статен. Черноволосый, высокий, движения размеренные, но достаточно четкие. Они стояли там с дымящимися чашками в руках, говорили, смеялись, но разобрать слова было сложно.

— Мисс Лора, непозволительно подслушивать разговоры отца, тем более, если он говорит с мистером Кортом, — сначала я хотела ответить своей компаньонке, что раз это и мой замок, я могу гулять везде, где захочу, но тут услышала знакомое имя.

— Это ведь тот человек, что занимается какими-то опытами с мукой? — по-моему, именно к нему бегала служанка за новой ступкой.

— Да, он ученый, и его поддерживает ваш отец. Говорят, что он живет здесь потому что тут безопасно, — Рита старалась шептать мне в ухо.

— А что, в других местах опасно? — мне казалось, что это какая-то страна непуганых идиотов, раз уж отец так уверен в мистере Дюбаре, который явно был опасен.

— Конечно, вечерами здесь опасно выходить, потому что все чаще в город пробираются люди из долины Хорма.

— Это то место, куда изгнали твою маму? И там так опасно? — я приобняла Риту, чтобы дать понять, что я соболезную ей.

— Людям, живущим в этой долине нечего бояться кроме холода и голода. Вся ненависть их направлена на Валенторн, — она дернула меня за руку, показывая, что пора уходить — в нашу сторону двигался один из сторожей с догом. У меня кровь замерзла от того, что я представила, как эта собака кидается на нас.

Мы осторожно пролезли в проплешине в кустах, что вырезали сами садовыми ножницами. Мы просто наклоняли ветки и связывали их, чтобы не было видно наш тайный лаз в заднюю часть сада. Хорошо хоть куст без колючек.

Мистер Корт интересовал меня все больше — люди, имеющие какую-то тайну, или занятые чем-то неизвестным, всегда привлекают к себе внимание. Нужно порасспрашивать слуг, а лучше — понаблюдать самой. Саурита четко дала понять, что не знает о нем ничего, кроме того, что он занимается наукой для нашего короля. А служанки знают чуть больше, потому что наблюдательнее к мелочам. Вот, они же знают, что у него есть ступка, значит, знают, чем там у него еще можно разжиться. Отличная причина заглянуть на третий этаж — завтра пойду вернуть его приспособление. Ну, вернуть насовсем ее я точно не планирую, так, сделаю вид. Иначе, снова останусь без кофе..

Глава 7

В один прекрасный вечер, за два дня до первого бала я решила, что время пришло — пора выяснить хоть что-то. Если поймают — скажу, что не в себе, и вообще, кружится голова и невмочь хочется бисквитов. Я же леди сейчас, а у леди, как известно, свои причуды.

Сначала я внимательно осмотрела стену напротив своей комнаты — в замке все зеркально устроено, значит, и у меня в крыле есть тайная дверца.