— Рыжик, как думаешь, что происходит с нашими душами после смерти? — задал я наконец вопрос.

Она стала всхлипывать реже, прислушиваясь.

— Я думаю, они куда-то попадают, — продолжил я. — Кто-то в рай, кто-то в ад, а кто-то, кто не добрал балов ни на тот, ни на тот вариант — в другое тело. Другой мир, не другой — не знаю, но им дают заново возродиться и попытаться прожить жизнь другого человека. И уже потом решать, к дьяволу или святому Петру.

Вот только если их переносят, то всё, что они помнили, стирается. Для чистоты эксперимента, чтобы ничто из прошлого не мешало совершать новые поступки. Получается, душа у человека сложившаяся, состоявшаяся, но невинная, как… Младенец. Она и есть младенец. И этот младенец растёт, и может либо исправить своими поступками прошлое, либо усугубить, но САМ.

Если бы Ричи просто умер от заклинания этой паршивки, — кивнул я на дверь вслед ушедшей, — я бы вселился в него, но ничего бы не помнил о его жизни. Я начал бы с чистого листа, понимаешь? Заново. Иначе как меня судить потом? Я буду предвзят, я буду использовать прошлый опыт, и как меня тогда оценивать?

Мне забыли стереть память? Там что, дураки наверху что ли? Сомневаюсь. Но если и да, забыли, то я, перенёсшись сюда, просто помнил бы свою жизнь. Но только свою! Я не должен помнить жизнь того, кто умер в этом теле до меня!

— Ты хочешь сказать?.. — она перестала плакать, но ещё крепче вжалась в мою грудь.

— Я и есть Ричи, Рыжик. Которого убили. Переселили в тело новорожденного Ромы далеко-далеко отсюда. А потом кто-то убил и Рому, и вернул меня назад, но на сей раз не стерев память. Ибо я вернулся не новорожденным младенцем, а попал в тело взрослого, наверное тут есть ограничения.

Получается, мне не стёрли память только один раз, при возвращении, и я помню ту жизнь. Но также получается, вернувшись, я вспомнил всё, что было до того, как родился там. Они стёрли мне память при переносе туда, но вернувшись, я просто напросто забрал назад то, что и так принадлежит мне. Мои собственные воспоминания.

— То есть… — Она подняла мокрые от слёз глаза, полные надежды.

— Я и есть Ричи, Рыжик. — Я провёл ей по волосам. — Проживший вдали целую грёбанную жизнь. С нуля, не помня ничего о прежней. Я стал другим человеком, другой личностью, с другими ценностями и понятийной шкалой. А потом меня резко выдернули назад.

Меня ломало и корёжило оттого, что я ВСПОМИНАЛ, любимая. Это было слияние, но слияние меня и меня. В принципе, думаю, слияние разных людей невозможно, это уже область психиатрии, а я не похож на психа. С одной стороны это хорошо — я не какой-то там Рома, занявший тело твоего брата. Но с другой я не могу стать прежним Рикардо. Слишком много ТАМ пришлось пережить.

— Прости. — Она снова рухнула мне в объятия. — Тебе, наверное, очень тяжело, а я истерю.

— Угу. — Я завалился на спину, увлекая и её. Продолжал гладить эти бесподобные длинные яркие волосы. В нашей Европе почти всех рыжих истребили, как ведьм. Тысячами сжигали по лживым гадким наветам злоклинателей. Тут так получилось, что народ прошёл мимо этой стадии. Возможно потому, что существует реальная магия, и она в руках у аристократов, а аристократы сами кого хочешь сожгут. За яйца к столбу прибьют, если начать их жечь по наветам. А возможно потому, что королевствам в принципе не до этого — на Северо-Западе эльфы, на Юге и Юго-Востоке — орки. Да и сама человеческая ойкумена маленькая, сжатая в узких границах гор, рек и океана, совсем не наши просторы Евразии. Скажем так, всё известное местным людям пространство это примерная территория как от Лиссабона до Уральских гор у нас, плюс несколько королевств за океаном (который больше Средиземного моря, но меньше по абсолютным расстояниям, чем наша Атлантика, соседний континент сильно ближе территориально). И исследовать толком тут никто ничего не пытается — некогда.

В общем, этот мир миновал много как-бяк нашего, хотя и свои приколы тут чувствуются. И обилие рыжеволосых и блондинистых красавиц среди местных всех сословий душу греет несказанно. Ибо напомню, это ИБЕРИЯ. Испания и Португалия. Которые у нас поголовно заселены темнокожими знойными латинос (пусть и европейского типа).

— Я потерял здесь отца, — продолжил изливать я душу. — Это мой отец. Я помню, как сидел у него на коленях. Как он учил меня кататься верхом Как он… Господи, я помню ВСЁ! И мать помню. Всё-всё, связанное с нею, она — моя мать! Но кроме этого я потерял отца и мать ТАМ! И сестрёнку. Такую же шебутную и уверенную в себе, как ты. Вы бы поладили друг с другом, если вас познакомить; вы слишком похожи характерами.

Мне не хватает куда большего количества людей, Астрид. Ты потеряла родителей, а я потерял ВСЕХ. Всех, кроме тебя.

А ещё ТАМ осталась бабушка. И ТУ бабушку я любил, она ни капли не походила на нашу старую грымзу, хотя и по нашей с тобой бабуле скучаю, пусть и не так сильно. Астрид, не уходи. Не бросай меня СОВСЕМ одного. — Я уткнулся ей в плечо.

— Скоро приедет… Хмм… Ещё одна твоя сестричка, — иронично выдавила она.

— Не надо так, — покачал я головой. — Не гноби её, она не замена тебе. Просто… У нас осталось слишком мало тех, кого можно назвать роднёй. Дай ей шанс. Может не так она и плоха? Отец любил Мари. Она дитя любви.

— Она крепостная. Урождённая крепостная, — поправилась Рыжик.

— Да мне плевать! — зло воскликнул я, вскидывая голову. — Я привык, что ВСЕ люди — равны! Это ты понимаешь? И в ней течёт моя кровь. И твоя. А значит, я готов дать ей шанс, если она тоже почувствует, что мы — родня. Я дам ей со временем титул. Или выдам замуж за барона, или дам своё баронство, сделав её открытой наследницей. Не дело крови Харальда Чёрной Молнии прозябать.

— Ну-ну! — снова иронично хмыкнула она, но что сказать, не знала. — С ней ты тоже спал?

— Нет. И с ней не буду. — Снова уткнулся в её шею, вдыхая сладкий аромат духов. А местные духи не так и плохи, просто очень сладкие. — Она же не ты. Только ты — моё безумие!..

— Это была похвала или ругательство?

— Какая разница. Иди ко мне, моя шлюшка!.. — зарычал я, беря её на руки.

Дальше случилась небольшая потасовка, в итоге которой Астрид залезла сверху, и я на время забылся. Именно так, «забылся», потому, что я-то конечно ей многое наговорил, но сам во всё это верил с трудом.

Кто я такой? Что со мной случилось на самом деле? Одно знал точно, я думаю и чувствую, как Рома, пускай и все чувства Ричи из воспоминаний воспринимаю как свои собственные. Ключевое слово «воспоминаний», «память».

Астрид… Боже, что мне делать? Мне было хорошо с этой девушкой, и я благодарил бы бога за неё, случись всё немножечко иначе. Но высшие силы любят преподносить сюрпризы, давая нам то, что мы хотим, но так, что мы не можем это взять. Я играл с огнём, ибо СВЯЗЬ с родной кровью не простят. Перепих — да, связь — нет. И кем я стану в этом мире, потеряв репутацию? А о ней и говорить страшно.

Но я на самом деле не мог её бросить. Не мог, и всё тут. Всё моё существо вставало на дыбы, а в голове начинало мутить, раскрывая объятия очередному неконтролируемому приступу выбросу магии. Я не смогу без неё.