проплакала, и хватит. Другую семилетку проживем без слез.

— Как же, проживешь! Слезы сами так и лезут из меня. Мама даже сказала, что принесет ведерко, чтобы копить мои слезы. А еще сказала, что мои слезы бесполезные и соленые. Будто бы ими даже цветы нельзя поливать.

— Плакать нужно, только когда больно, — повторила именинница мамины слова. — Просто так плакать неинтересно.

За окном почернело. Пришла пора расходиться. От громадного торта на блюдечках остались одни крошки да отпечатки детских пальцев.

Наташа проводила гостей до двери.

— Ну вот и началась твоя новая семилетка, — сказала мать. — Семилетка без слез. Не так ли?

— Так, — ответила Наташа.

Без гостей в доме скучно. С куклой Лялей играть не хотелось. Спать тоже не хотелось. Чем бы заняться? Наташа решила, что сейчас самое время покрасить полы. Мама еще в прошлое воскресенье купила желтую краску в банках. Наташа потихонечку проскользнула на кухню, схватила кисть с банкой и побежала в спальню. Но в дверях столкнулась с матерью.

— Почему у тебя краска?

— Пол красить, чтоб красивее был.

— Не твое это дело. Положи банку на место. И ложись спать.

Слезы сами подкатывались к глазам. Но Наташа сдерживала их. Ведь плакать нужно лишь тогда, когда больно. А ей совсем небольно.

Наташа прижала к груди банку и хотела проскочить в спальню. Невзначай ударилась головой о дверь. Чуть-чуть ударилась, совсем небольно, чтобы плакать.

Тогда она стукнулась еще раз, посильнее. Стало больно. Наташа заревела.

Мать горестно посмотрела на свою дочь:

— Так начинается твоя новая семилетка. Что-то будет дальше?

ВОЛШЕБНИК БЕЗ БОРОДЫ

правдивая повесть об Олеге, Оле и добром чародее Степане Кудесникове

Часть первая

знакомит с Олегом, который говорит «да», и Олей, которая говорит «нет»

Все братья и сестры очень похожи друг на друга. Возможно, похожи они потому, что живут вместе, едят одну и ту же кашу и хлебают один и тот же суп. Возможно, и почему-то по-другому все это происходит. Кто знает!

Мальчик и девочка, с которыми я хочу вас познакомить, носят одну и ту же фамилию: он — Олег Булкин, она — Оля Булкина. Вы, наверное, уже догадались, что они брат и сестра. А раз так, то между ними много схожего.

Если, допустим, взять глаза и нос у Олега и переставить их на место глаз и носа Оли, то, убежден, никто из живущих на земле людей, даже родные мама с папой, не заметят никакой перемены на их лицах. У всех Булкиных глаза большие и одного цвета — карие, с желтизной в глубине. Носы у Булкиных курносые, так что их можно сколько угодно перемещать с одного лица на другое — ничего не изменится.

Но меня назвали бы бессовестным обманщиком, если бы я сказал, что у Олега с Олей сходится буквально все. Я этого и не скажу.

Во-первых, у них не сходятся года — ему пять лет, а ей только четыре. Большая разница! Во-вторых, волосы у них, хотя и одинакового цвета — русые, но у Олега торчат ежиком, а у Оли — длинные и мягкие, как бархатные ниточки, и перевязаны они розовой лентой. Если бы у Олега и выросли такие длинные волосы, он все равно ни за какие коврижки не стал бы вплетать в них девчачьи ленты — вот еще!

И говорят они совершенно по-разному. Если Олег скажет «да», то Оля обязательно скажет «нет».

— Дети, налить вам суп с лапшой? — спрашивает за обедом мама.

— Да, — отвечает Олег.

— Нет, — качает головой Оля. — Хочу суп без лапши.

— Без лапши будет завтра.

— Нет, хочу без лапши сегодня! А завтра хочу с лапшой.

— Чай с чем будете пить — с сахаром?

— Да, с сахаром, — отвечает Олег.

— Нет, с конфеткой. Она слаще, — возражает Оля.

И так с утра до вечера.

Живут они в квартире под номером 31, на третьем этаже, и спят в одной комнате: Олег — в кровати у левой стенки, Оля — у правой. Спать ложатся они ровно в девять, встают в восемь.

Если кто-то проснется раньше, то прищуривает глаза и поджидает, когда проснется другой. С кроватей вскакивают вместе и бегут умываться.

Умываться им тоже почему-то хочется в одно и то же время. Но это очень трудно — в ванной всего один умывальник. До конца умыться не удается ни тому, ни другому. Если, скажем, Олег сумеет поработать зубной щеткой, то Оля успевает смочить под краном лишь кончик носа да щеки, на зубы времени не остается. Так и ходят весь день — Олег с белоснежными зубами, а Оля — с чистыми щеками.

Но в то утро все случилось как раз наоборот: Оля зубы почистила, а Олег вымыл щеки. Он шмыгал носом, куда каким-то непонятным образом попала вода.

Было воскресенье, и инженер Михаил Васильевич Булкин не пошел на службу, потому что в выходной день все люди отдыхают. Он взял детей за руки и повел гулять.

Когда они подошли к реке, папа вдруг вспомнил, что оставил дома зонтик.

Надо сказать, что папа всегда чего-нибудь забывал. В позапрошлое воскресенье он забыл в тумбочке очки, и пришлось возвращаться. В прошлый выходной вышел гулять без шляпы, и его, как сказал папа, «могло испечь солнышко». Чтобы солнышко не испекло, как картошку, папину голову, они втроем побрели к своему дому за шляпой. Пока ее искали в шкафу, солнышко скрылось. Шляпа так и не пригодилась.

Вот и теперь, остановившись с детьми на берегу, папа сказал:

— Зонтик нам крайне необходим. Видите — в небе гуляет темная туча. Пойдет дождь, и мы вымокнем до нитки, как мыши.

— Мыши не вымокнут, — сказала Оля, прижимая к груди игрушечного тигренка. — Они убегут. А еще — они маленькие. Маленьких быстро не вымочишь.

— Много ты понимаешь! — Олег шмыгнул носом. — Это взрослых не вымочишь — они большие. А маленьких одной каплей вымочишь. Сухого места не останется. Пошли домой за зонтиком.

— Правильно, — согласился папа.

— Нет. Не пойду домой, — заупрямилась Оля.

— Пойдешь! — грозно насупил брови Олег. — Одну не оставим. Тебя волки съедят.

—