А ты лежи в постели и смотри в потолок. Смотришь так себе, вроде бы и безразлично, а в этот миг по твоему хотению-велению разные чудеса происходят…

Оля тоже думает о незнакомом дяденьке. Кто он такой? Разговаривает с пароходами и птицами, как с людьми, и — вот что удивительно! — они отвечают ему, как люди.

Вполне возможно, что дядя Степан — волшебник. Только какой-то странный, непохожий волшебник. Таких в книжках не рисуют. Нет ни бороды, ни усов, ни длинного золотого платья, ни чалмы на голове, ни волшебной палочки в руках.

Оля вспомнила папину сказку про злого волшебника, который в любую минуту мог притвориться ласковым и добрым. Люди не знали хитрости волшебника и шли за ним. А он уводил их в подземелье, держал, как собак, на цепи и заставлял прислуживать одноглазому страшилищу. Страшная сказка. А что, если и дядя Степан такой? Кто знает! Жаль, нет папы рядом. Он сразу бы угадал, какой это волшебник — злой или добрый.

Оля шепнула Олегу на ухо:

— Он обманщик… Злой волшебник…

— Хы, — ухмыльнулся Олег, — меня не проведешь! Злые веселыми не бывают.

— Нет, бывают!

— Много ты понимаешь…

— Что папа рассказывал? Забыл?

— То сказка! А тут настоящий волшебник. Взаправдашний! Не пугай…

— Я ему не верю. Вот скоро придет папа…

Дядя Степан стоял в сторонке и, конечно, не слышал их шепота. Но на то он и волшебник, чтобы все знать. Он сказал Оле:

— Ваш папа не придет. Он меня к вам прислал. Подумай, мог ли отец к своим детям прислать злого волшебника?

— Папа сам обещал вернуться, — ответила Оля.

— У него нашлось какое-то срочное дело. И он попросил меня погулять с вами. Не возражаете?

— С волшебниками гулять интересно, — сразу согласился Олег.

Оля по-прежнему смотрела на дяденьку подозрительно:

— Нет, вас не папа прислал. Вы обманщик…

— Не знаю, как и убедить тебя, — пожал плечами Степан Кудесников и, подумав немного, сказал: — Этот зонт тебе знаком? Узнаешь?

Оля подняла глаза кверху, увидела малюсенькую дырку на зонте и обрадовалась:

— Папин! А дырка на зонтике — моя. Ножницами проткнула…

— Вот видишь! Разве мог папа незнакомому человеку такой зонт доверить?

— Нет, не мог, — согласилась Оля. — Он пошел за зонтом для нас.

— А я принес его вам. Теперь веришь?

— Верю, — ответила Оля и, хитровато сощурив глаза, зябко поежилась. — В дырку капает. Дядя Степан, если вы волшебник, прикажите дождю не капать.

— Чего ж раньше об этом не сказала? — удивился Степан Кудесников. — Я-то думал, что вы здесь дождиком наслаждаетесь. Есть люди, которым дождик даже очень нравится, они песни ему поют: «Иди, дождик, пуще, будет в поле гуще…» Слышали? Но если вам такая песня не по душе, так и дождя не будет…

Он из-под ладони глянул вверх.

— Потерпите, мои юные друзья, несколько минут, и я заставлю солнце сиять.

Дядя Степан вскинул руки высоко над головой и проговорил какое-то заклинание.

И — странное дело! — дождевая тучка постепенно сползла с солнца, и оно вдруг засияло ярко, ослепительно.

С неба на лицо Оли не упало больше ни одной капельки.

Часть третья,

которую советуем прочесть каждому, кто любит тигров и сливочное мороженое и не любит комаров и манную кашу

Дядя Степан умел угадывать. Он мог раскрыть тайну любого человека. Мог угадать даже то, чего сам человек о себе не знал.

— По глазам вижу — вы, Булкины, народ разный, — сказал он, посмотрев в глаза Оли и Олега. — Ты — некалка, а он — дакалка. Оля любит тигров и сливочное мороженое. А ты, Олег, не любишь комаров и манную кашу. Не так ли?

— Так, — изумился Олег. — А еще чего в глазах видно?

— В твоих глазах, как в зеркале, многое видно. В них отражается голубая Волга, в которой тебе очень хочется искупаться, отражается лучистое солнце, которому ты рад и мечтаешь, чтобы оно светило не только днем, но и ночью. А еще в глазах видна дорога в мир чудес, дорога длиной в целый день. Дорога, по которой мы сейчас зашагаем все вместе, взявшись за руки. Ну как — зашагаем?

— Зашагаем! — радостно подхватил Олег.

— Взявшись за руки! — вскочила с места Оля.

— Итак, согласие получено. Перед дальней дорогой рекомендую принять свежий волжский душ. Река, смирись и потеплей! Сейчас в тебя шагнет веселый народ.

Дядя Степан положил на песок зонт и куртку, стянул с плеч полосатую рубашку, остался в трусах, выпрямился, широко расставил ноги и руки:

— Хватайтесь, юные друзья! Каждому — по руке.

Олег с Олей, в трусиках, подбежали к дяде Степану и вцепились в правую руку, на которой выше локтя был нарисован красивый морской якорь.

— Чур, моя! — сказал Олег.

— Нет, моя! — сказала Оля.

— Вот чудаки! — засмеялся дядя Степан. — Руки — что та, что другая, — у меня совершенно одинаковые.

— Там якорь, — показал Олег. — Она волшебнее левой руки.

— Не может правая быть волшебнее левой. Я работаю обеими руками. Честно скажу, мне за правую руку бывает стыдно перед народом. В детстве выколол себе якорь. Тушью. А вот теперь никакой волшебной силой стереть не могу. Так и хожу по пляжу, как книжка с картинками. Все оборачиваются, смотрят и смеются.

— А я на одном дяденьке видела чернильную змею, — вспомнила Оля. — Дяденька шел купаться и махал рукой. Змея шевелилась. Как в зверинце.

— Чего же хорошего — чувствовать себя, как в зверинце? — грустно вздохнул дядя Степан. — Так что, юные друзья, бросайте свой спор из-за якоря. Левая рука ничуть не хуже.

Теперь Олег и Оля потянулись к левой руке.

— Чур, моя! — сказал Олег.

— Нет, моя! — сказала Оля.

Пришлось Степану Кудесникову самому взять детей за руки и повести их к реке.

Они бултыхались возле самого берега, где мелко. Ни Оля, ни Олег плавать не умели и поэтому ползали на животах по песчаному дну и болтали ногами, как лягушата. Степан Кудесников, набрав полный рот воды, дунул вверх изо всех сил, и вода, раскрошившись на множество мельчайших капелек, облаком