самураев» во всех театрах кабуки. Старший брат, Акáйо, подчинился приказу и совершил сеппуку. Он всегда был послушным. Второй брат, Кэтсýо, возмутился и поднял воинов. Это его подстрекал дедушка, Ниоко-но Тэкеши, известный бунтовщик, даже после смерти будораживший своих потомков и толкавший их на неповиновение. Ему специально дали посмертное имя Мэдóка, что означает «спокойный», – чтобы хоть с того света не баламутил детей и внуков, чтобы обрёл мир и покой. Но не помогло: дед явно посмеялся над хитростью потомков и продолжал подзуживать их на всякие нехорошие мысли и дела. Так говорил когда-то старый Хизэши Изаму. Хизэши тоже уже давно стал ками. Интересно, помнит ли Хизэши-ками смешную и недобрую мечту своего подопечного – убить старших братьев и стать старшим сыном? Акихиро надеялся, что Хизэши-ками забыл эти глупости. Хотя мёртвые помнят всё – так говорят монахи.

И всё исполнилось, как Акихиро мечтал в детстве. Акайо уже нет, и Кэтсуо тоже уже нет, его с немногочисленным отрядом отправили к богам воины даймё, послушные приказу из Эдо. Наверное, дедушка Тэкеши ликует в своём кровавом аду – он всегда любил такие вещи и не любил родственников, предпочитая прореживать их всеми способами. Он, Акихиро, теперь старший сын. И трус. Потому что он не совершил почётное самоубийство и сбежал. Старый мудрый Хизэши-ками и с того света охранял воспитанника, он провёл его сквозь переулки Ёкамати, сквозь какие-то невероятные задворки к границе Страны Демонов. И бросил в объятия демона, принявшего облик девушки с неприятно ехидной улыбкой и резким голосом.

Но мудрый Хизэши-сан был прав. Демоны действительно его спасли. Его спрятали в волшебное подземелье – почему-то из этого места не уносило обратно, как рассказывали мальчишки-приятели, рискнувшие забежать за границу Страны Демонов. Обычно несколько шагов и несколько минут – и тебя выпихивает обратно. Мягко, вежливо, без тычков – демоны в этой стране очень вежливые. И добрые. Они оставили Акихиро волшебную еду, какие-то толстые лепёшки. От лепёшек пахло упоительно, а Акихиро последний раз ел вчера утром, когда ещё не знал, что битва проиграна, второй брат убит и на него открыта охота. Но Акихиро не решался поесть – кто его знает, этих демонов, что они такое наготовили. Околдуют, заморочат. Самурай может долго терпеть голод, это ничего. Гораздо сильнее хотелось пить. Интересно, демоны заперли его? Если нет, то можно выглянуть наружу – там, у входа в подземелье, Акихиро заметил остатки сугроба – серого, грязного. Но это всё же вода, а воину негоже быть брезгливым.

Акихиро взялся за заслонку из досок. Как грубо сделано, не то что наши сёдзи. Он сразу посадил занозу. Зато заслонка отодвинулась – демоны его не заперли. Акихиро оглянулся – погони не видно. Вообще ничего не видно, он прикрыт с одной стороны кустами, с другой – некрасивым низким строением, явно нежилым. Он высунулся из лаза и ладонью отгрёб верхний слой снега на сугробе, совсем чёрный и мерзкий. Потом из более-менее белой середины зачерпнул горстью смёрзшегося колючего льдистого снега и съел. Стало полегче. Та неприятная девчонка-демон, умеющая говорить по-человечески, сказала, что они скоро вернутся. Она плохо говорила – неверное произношение, простонародный выговор, грубый тон, неприличный женщине при разговоре с мужчиной. Та, другая, с нежным голосом и серебряными волосами, была гораздо лучше воспитана.

Акихиро вздохнул. Может быть, она всё-таки не оборотень? Но всё сходилось: серебряные волосы, узкое лицо с заострённым носиком, прекрасный облик. Именно так описывают кюби-но кицунэ, девятихвостую тысячелетнюю лисицу. Жаль, что она такая старая. А выглядит совсем девчонкой. Как та юная госпожа Каё-сан, дочь господина советника Фуямо, на которой должен был осенью жениться Кэтсуо. Хорошо, что не женился, а то госпоже Каё тоже пришлось бы умереть. Теперь она будет жить. Акихиро раньше думал, что прекраснее Каё-сан нет никого на свете. Нет, он ошибся. Эта сереброволосая кицунэ гораздо красивее. Жаль, что она оборотень. Но ведь бывали случаи, что лисицы-оборотни в облике женщин выходили замуж за людей, и за самураев тоже. И даже счастливо жили с ними…

Акихиро покраснел. О чём он думает вместо того, чтобы составлять план побега и мести врагам? А враг – это сёгун, признавший отца изменником, самый могущественный человек в стране, да-да, и это серьёзный противник для пятнадцатилетнего мальчишки. Хотя бывали и такие случаи. Акихиро знал историю: в 14 году Канъэй[3] на полуострове Симабара было восстание, и начал его пятнадцатилетний самурай Амакýса Си́ро (он же Масýда Токисáда)[4]. А Акихиро уже пятнадцать лет и два месяца! И, между прочим, тогдашний сёгун выставил против повстанцев 120‐тысячную армию и целый год не мог их победить! Правда, потом всё равно все погибли. Ну и ладно, главное – отомстить, а смерть – это всего лишь небольшая неприятность для самурая. Так учил старый мудрый Хизэши Изаму.

– А вот и мы! – заслонка отодвинулась, и два демона ввалились в подземелье. Нет, ввалилась одна, та, с неприятным голосом. Вторая, сереброволосая кицунэ, возникла невесомо, как призрак. Не существующий в подземелье ветерок пошевелил серебряные пряди, несмелая улыбка порхнула по лицу куда-то вбок и растаяла, как последняя снежинка зимы на тёплых губах марта.

– Мы принесли тебе воды, ты, наверное, умираешь от жажды, – трещала та, несносная.

Акихиро знал, что про воду, конечно, вспомнила сереброволосая. Вода была сладкая, с тонким запахом не цветущей ещё сакуры. А кувшин странный – прозрачный, но не стеклянный, а как будто из лакированной бумаги.

– И немного еды, и одеяло. Вот эту пенку кладёшь под низ, чтобы не промокнуть на влажных досках, сверху одеяло, – говорила и говорила первая. Она мешала, не давала Акихиро услышать дыхание сереброволосой кицунэ. А вдруг она всё-таки не лиса, а человек?

– Здесь совсем тепло стало, надышали, – сказала Ксюха. – Ты расстегни куртку, Инка, тебе жарко. Вон у тебя лицо какое красное.

Инна послушно расстегнула молнию. У Акихиро дрогнул уголок рта. Сомнений не осталось: на шее девушки поблёскивал белый шарик, всем известный лисий талисман, хóси-но тáма, «звёздная жемчужина», которую лисы не снимают, чтобы не лишиться волшебной силы.

– Как её зовут? – хрипло спросил он первого демона.

– Ах да, мы не представились. Меня зовут Ксения. А её – Инна. А твоё имя как?

Акихиро закрыл глаза. Инна – Инари, имя лисьего божества, отвечающего за урожаи риса и покровительствующего всем лисицам-кицунэ.

Никакой надежды. Это действительно кицунэ-оборотень.

Глава седьмая

Кто летит, руля хвостом?

(понедельник, второй