– Сегодня ты отсидишься здесь, – говорила тем временем Ксюха. – Еды и воды хватит. Ночью холодно, мы оставим тебе зажигалку, погреешь хоть пальцы и лицо. Инка, где зажигалка? Я вроде тебе её давала нести.

У сереброволосой сам по себе возник в перламутровосветлой ладошке маленький полупрозрачный зелёный предмет. Тихий щелчок – из него вылетел огонёк. Ну да, кицунэ умеют делать огонь. Акихиро даже гравюру видел: много лисиц сидит вокруг большого дерева, и у каждой – огонёк[5].

Сереброволосая Инари вложила ему в руку зелёный домик огня. Её ладонь была тёплая и совершенно человеческая. Но Акихиро уже знал правду.

– Вот на это колёсико надо нажать, – показала она. Акихиро не понял про колёсико, он просто слушал звуки неземного голоса.

– Вакаримáс ка? Ты понял? – переспросила настырная девчонка-демон.

– Хо, – нехотя отвлёкся на неё Акихиро.

– А мы сходим в разведку. Ты знаешь Касýга Нобýо? Это воин из замка.

– Хо, – сказал Акихиро. На самом деле он не знал этого Касуга Нобуо. Но не мог же он потерять лицо перед девчонкой, будь она хоть трижды демон, поэтому ответил «да». Простых воинов много, всех не упомнишь. Хотя отец знал всех – и воинов, и имена их жён и сыновей. Отца уважали и любили. А теперь отца нет. И те же воины охотятся на его последнего сына. Акихиро проглотил комок в горле.

– Он живёт в соседнем доме, я дружу с его детьми. Я расспрошу его, что там у вас происходит и как тебе лучше сбежать.

– Нет! – повысил голос Акихиро. – Ты не сделаешь этого! Воины замка охотятся за мной. Ты поставишь Касуга Нобуо в сложное положение.

Не хватало ещё, чтобы эта сереброволосая узнала, что его отец и братья – изменники, что на него лёг их позор. Пусть думает, что он – принц, лишённый престола из-за интриг завистников. А что? Так бывало в старину.

– Хай, – кивнула темноволосая демонша. – Ты прав, ему придётся выбирать: или изменить долгу, или изменить нашей старой дружбе. Хорошо. Мы просто погуляем вдоль границы, посмотрим, стоят ли посты.

На самом деле Ксюха решила расспросить Сумико. Если она дома, конечно. К учителю она ходит с утра, сейчас уже вечер, вон у них в Японии уже совсем стемнело. Должна быть дома.

– Станьте невидимыми, – посоветовал Акихиро как знаток воинской стратегии. – Тогда воины на постах вас не заметят.

Ксюха фыркнула:

– Ага, вот прямо щаз станем невидимыми, обзаведёмся крыльями и, руля хвостами, облетим боевые позиции.

«По крайней мере, они не отрицают, что у них есть хвосты, – совсем загрустил Акихиро. – Оказывается, крылья тоже есть. Эх… ками неблагосклонны ко мне».

Он машинально попытался выгрызть занозу из пальца – рука ныла и уже немного дёргала вокруг занозы. Заноза не вылезла. Акихиро не удивился – сегодня у него вообще плохая карма.

– Ты чего немытые пальцы в рот суёшь? Заболеешь дизентерией, возись потом с тобой, – заметила вредная демонша.

Да, крайне неуважительно доставать занозу зубами в присутствии кого-то. Но Акихиро думал, что демонам всё равно.

– Покажи. Фу, какой грязный палец. Ты им землю рыл, что ли?

«Я падал в грязь, когда бежал из замка», – подумал Акихиро, но не сказал, чтобы не позориться.

– Инка, посвети фонариком, тут заноза, я достану.

– Лучше ты свети, а я достану, у меня маникюр и ногти длиннее.

Ксюха направила фонарик на «зону интереса», как писала мама в своих медицинских заключениях. Инна взяла протянутую ладонь, измазанную землёй. Потом отстегнула булавку с куртки, поддела иголкой занозу, пошевелила.

– Потерпи, сейчас будет больно, – сказала она.

– Он же самурай. Ему сеппуку совершить – раз плюнуть, а ты иголочкой еле гладишь. Ему даже приятно, – насмешливо ответила Ксюха по-русски. Нагловатый мальчишка ей не нравился. Но она оказалась права: Акихиро было очень приятно. Тёплые тонкие пальцы держали его ладонь, иголка совсем неслышно подцепила надоевшую занозу. Двумя острыми розовыми коготками кицунэ перехватила кончик занозы и ловко выдернула её. Всё!

– Йодом надо смазать, – озабоченно сказала она.

– За йодом не побегу, – отказалась Ксюха. – Сперва в разведку, а то совсем стемнеет. А ты заметила, что наш гость упорно не называет своего имени? Ничего, сейчас мы всё узнаем.

Девочки дошли до границы, переступили с грязи на зелёную траву. У Инны внутри всё пело: она в Древней Японии! Она идёт к настоящему японскому домику в гости к средневековым японцам! Вот балда, надо было хоть несколько японских фраз выучить. Ксюха-то вон как лихо чешет по-японски. Тогда она могла бы поговорить с этим удивительным мальчиком в старинном костюме и с двумя мечами, как на гравюрах Хокусая. Ой! Каменный фонарь, заросший мхом! Каменная дорожка, утопающая в короткой траве. Темнеет, но ещё всё видно. Уже совсем рядом клетчатая стенка-дверка, как она… сёдзи. И тепло, воздух такой тёплый. Под сливой – круг белых пятнышек, лепестки уже почти все опали. А вон жёлтые нарциссы между двумя замшелыми камнями. Может, ей удастся не только зайти в дом, но и посмотреть сад?

Ой. Ой-ой-ой.

– Ксюха, – жалобно позвала Инна. – Ксюха, меня тянет назад. Ой, задержи меня!

Ксюха схватила сестру за руку, вместе они продвинулись ещё на два шага. Хлоп!

И Инна оказалась по нашу сторону границы. Ксюха тоже, потому что держала её за руку.

– Ты очень далеко прошла для чужой, – похвалила Ксюха. – Обычно чужаки, даже дети, могут сделать только несколько шагов, а ты почти дошла до дома. Ладно, жди меня здесь. Да не стой столбом, сделай вид, что любуешься сакурой. Жаль, что она не цветёт, такое алиби было бы.

И Ксюха зашагала обратно. А Инна, чуть не плача, осталась на границе. «Хочу в домик! – думала она. – Хочу в японский садик! И как я буду тут любоваться сакурой, если даже не знаю, где она?»

Тем временем Ксюха подбежала к веранде-энтáве и крикнула: «Я пришла!» Так было в обычае, звонков-то не было. Ксюха скинула кроссовки и в носках, как положено, взошла на ступеньку, с которой начиналось внутреннее пространство дома. Потом встала на колени, открыла сёдзи и проползла внутрь.

– О-хáйе-годзиемáс! – протяжно сказала она и поклонилась. Ей поклонились Сумико и Мия́ко-сан – хозяйка дома. – Гóмен насáи, я прошу прощения за свою невежливость, мне трудно долго находиться в вашем прекрасном доме, – сказала Ксюха фразу, с которой всегда начинала визиты.

Хозяйки закивали – они это знали, сами не раз пытались пройти на ту сторону, в Екатеринбург. Ксюха была своя,