Итак, какой же вариант будет использовать незнакомка?— смотря на обнажённую блондинку, спросил я сам у себя.

—Ты в порядке?— стащив со своего тела безразмерную рубашку, протянул её новой сокамернице

—Да-а-а-а,— блаженно проблеяла она,— Спасибо,— на её глазах выступили слёзы

Понятно, значит, начали с сопереживания и жалости. По больному бьют.

Думаю, мне сто́ит прикинуться ничего не понимающим дурачком, чтобы понять, какими именно све́дениями располагает противник, ведь я так и буду играть свою роль, пока они фактами не начнут прижимать меня к стене, в противном случае — цирк может длиться очень долго. Единственный момент — придётся пережить ряд моральных неудобств, ну и избиение, куда же без этого.

—Там кровать,— делая вид, что вытираю слёзы, показал я рукой на освобождённое мной место,— Можешь прилечь

—Не могу идти, сил не осталось,— прошептала блондинка

—Я помогу

Аккуратно взяв на руки худенькую сокамерницу, я, изображая как мне тяжело, перенёс её на кровать, после чего помог ей одеть свою рубашку.

Поблагодарив, блондинка сжалась калачиком и отвернулась к стене.

Идеальная игра, как по учебнику: ненавязчивость, отсутствие поспешности, заинтересованности в собеседнике.

Теперь она должна выждать некоторое количество времени, чтобы разговор вышел, как сам собой разумеющийся, ну или как средство скрасить скуку, рассказать свою историю, послушать чужую, поделиться переживаниями.

Мои предположения косвенно подтверждаются и тем фактом, что меня до сих пор никто не допрашивал, ведь если бы было иначе, то существует вероятность, что я замкнусь в себе и после душевного разговора с блондинкой уже не выйдет.

Интересно, а они специально мне погодку девушку отправили, ведь в этом мире доминант — самка, что парней подходящих нет?

Отыгрывая свою роль я, присев в угол, попытался изобразить плачущего мальчишку, периодически всхлипывая со словами: «за что мне это?», «я ведь ничего не сделал», «я, умру», «хочу жить» и т.п..

* * *

Прошло более пяти часов, наступила ночь, а я не смыкая глаз и продолжая изображать блаженного, продумывал дальнейшие ходы противника и собственную легенду в двух её вариациях исполнения.

В то же время я ожидал начала разговора, так как только после него, мою сокамерницу должны вызвать на допрос, где узнают о полученных све́дениях, на основе которых, будет строиться разговор или не разговор уже со мной.

Да, пропустил ещё один значимый момент — блондинка, должна вернуться ну очень побитой, а перед этим, в ходе нашего непринуждённого разговора, в красках рассказывать мне о бесчеловечных пытках над ней.

* * *

Моё ожидание было удовлетворено спустя ещё три часа — железная выдержка, от которой моя задница замёрзла и стала плоской. Хорошо же она подготавливает почву.

—Как тебя зовут?— услышал я её неуверенный голос, что разрезал царившую тишину.

Значит, всё-таки не спала…

—Орих…— проблеял я, не поднимая головы,— Орих Ваа́л,— чтобы скрыть фарс, попытался сделать голос чуть увереннее

—Меня — Фуюри. За что ты тут? Это же военная тюрьма

Началось…— незаметно ухмыльнулся я

—Не знаю,— подняв голову, выдавил я из себя несколько слезинок,— Угнал объект

—Как угнал?— смахнув с лица волос, удивилась она,— Как ты смог угнать объект?

Я расплакался, изображая, что меня испугал её тон и воспоминания тех событий

—Прости, это не моё дело

—Нет,— вытирая рукой слёзы, перебил её я,— Я расскажу…

Следующие два часа я потратил на рассказ душещипательной истории, о парне, что сча́стливо рос со своей семьёй в полисе — Тир, как по воли судьбы, ему с семьёй пришлось переехать в другой полис, как его семья шла через пустошь, как твари убили и съели его родных, как он, т.е. я выживал и питался найденными трупами тварей, как однажды я набрёл на место недавней битвы и обнаружив костюм пилота, где, сменив порванную одежду на неизвестный костюм, залез в мех.

В процессе рассказа моей первой легенды я замечал, как в удивлении расширяются её глаза, как иногда она меня перебивала, уточняя некоторые нюансы, а после извиняясь просила продолжить

Я не старался сделать легенду правдоподобной, у неё была иная задача.

—Вот, а проснулся я уже здесь,— закончил я свой рассказ

—Фуюри, а за что ты тут оказалась?

—Я воин Бастиона,— выпрямила она спину,— Меня схватили в плен во время очередной вылазки с заставы «Спраут»

—Расскажи о себе,— наглядно стушевавшись её наготы, ненавязчиво попросил я

—Мне 21 год, родилась я…

Её история была не менее душещипательной, чем выдуманная мной. Если говорить коротко, то девушка — сирота, как исполнилось 16 лет — оказалась в Бастионе, где обучалась специализации стрелка.

После окончания обучения, достигнув ранга — Гладиатор, была распределена на заставу «Спраут», где Фуюри периодически осуществляла рейды в пустошь, целью которых был поиск и уничтожение тварей.

В одном из очередных рейдов её группа была уничтожена, а она сама попала в плен.

Скрипнувшая в конце её рассказа дверь, известила нас о прибытии конвоиров.

—Девка,— брезгливо плюнув на пол, обратилась служака к Фуюри,— На выход. Бегом бля!— держа руку на пистолете, прокричала крупная баба.

С кряхтением, Фуюри, встав с лежанки направилась на выход. Девушка скрылась за дверью, а по каменному полу прокатился металлический поднос, что пнула охранница, перед тем как закрыть дверь.

Подобравшись поближе, я увидел две непонятные кучки, корочку хлеба и стакан мутной воды.

Несмотря на не особо привлекательный вид, мой желудок, проурчав, напомнил мне о своём существовании. Как оказалось, не всё так плохо… одной неизвестной кучкой являлось гороховое пюре. Сука, это прикол какой-то — кормить горохом заключённых, что 24 часа находятся в замкнутом пространстве, моральная прям пытка — изверги, ещё и девушку привлекательную мне подсадили — нелюди. Второй же кучкой оказался — разваренный рис, безвкусный рис. Напитком мне послужил компот, что я с удовольствием влил в себя, закусив корочкой хлеба.

Поднос отправился в сторону двери, а я попробовал поспать, пока меня ещё не вызвали.

* * *

—Подъём! Кусок недочеловека!— пинком по рёбрам, разбудила меня огромная воительница со шрамом на щеке.

—С тобой офицера хочет поговорить. На выход!— получил я разгоняющего леща, после чего, демонстративно заплакав, направился в сторону двери.

Как только, я сделал шаг за пределы камеры, на моих руках сразу же оказались наручники из доболи знакомого металла.