Ожидающая за дверью, вторая воительница, та что раньше увела на допрос Фуюри, толкнув меня в спину, подсказала местонахождение допросной комнаты.

Спустя пару минут ходьбы, я был впихнут в комнату, где к моменту моего появления, уже находились одетые в цивильные синие костюмы, две дамы возрастом около тридцати лет.

Сопровождающая меня гром-баба, та что со шрамом, надавив на плечо, усадила меня на металлический стул. К моим оковам была прикреплена цепь, другой конец которой был прикреплён за металлическую уздечку, находящуюся посередине стола, основание которого уходило в бетонный пол.

Не успел я осмотреться, как мне были заданы вопросы.

—Имя, фамилия, ранг, специализация, должность, звание, классность?— оценивающе смотрела на меня красноволосая дама в костюме

—Я, это…— попытался я сделать, самое тупое лицо, которое только видел в своей жизни, однако щелчок пальцев вопрошающей и последующий удар в живот от дамы более похожей на огра, временно избавили меня от ответа.

—У-ф-ф-ф- согнулся я, припав к ногам

—Повторить вопрос?— подняв мою голову за волосы, вопросительно выгнула бровь красноволосая

Сразу ко второму этапу допроса, будет весело…— подумал я, начав размышлять, над темой подобного поведения местного о́ргана дознания

—Имя, фамилия, ранг, специализация, должность, звание, классность?— оценивающе смотрела на меня красноволосая дама в костюме

—Я, это…— попытался я сделать, самое тупое лицо, которое только видел в своей жизни, однако щелчок пальцев вопрошающей и последующий удар в живот от дамы более похожей на огра, временно избавили меня от ответа.

—У-ф-ф-ф- согнулся я, припав к ногам

—Повторить вопрос?— подняв мою голову за волосы, вопросительно выгнула бровь красноволосая

Сразу ко второму этапу допроса, будет весело…— подумал я, начав размышлять, над темой подобного поведения местного о́ргана дознания

* * *

Уверен, им не понравилась рассказанная в камере история, раз они не стали меня запугивать видом изувеченной сокамерницы и рассказами о бесконечных унижениях.

—Ты меня слышишь, циклоп мелкий?— повернув кулак, в котором находились мои волосы, стала она выдирать шевелюру

—Да-а-а-а,— захрипел я

—Оставь его, Мел,— обратилась к моему экзекутору, вторая дама в костюме, что до этого момента, скрестив руки на груди, изображала мрачную статую,— Мы не с того начали наше знакомство,— показала она мне своё самое доброе лицо.

О-о-о будем играть в плохого — хорошего полицейского. Интересная комбинация прошедшая огонь и воду, а учитывая мир, в котором я оказался, ещё и пространство.

Подыграю-ка я им…

—Не бей меня тётенька,— сотрясаясь всем телом, искрив лицо, пустил я слезу,— Я всё-ё-ё, всё скажу, не бейте-е-е-е

Оскар мне в студию.

—Меня зовут Витория Стар,— присела за стол, моя псевдоспасительница — брюнетка,— А эта несдержанная дама,— рукой указала та на красноголовую,— Мелания Клифф. Мы дознаватели особого отдела ИСБ. Ты знаешь что это значит?— она вопросительно посмотрела на меня.

—Н-е-е-еет,— выдавил я из себя, продолжая хныкать.

—Мел, будь добра, отпусти парнишку,— видишь как ему больно? Ты же лишишь его волос.

—Но, старший офицер Стар,— обернулась та в сторону своей коллеги,— Не проще…

—Нет,— нахмурившись, перебила её Вита,— Не проще

—Тц,— недовольно цокнув языком, отпустила меня дознавательница

Вот… пошёл видимый контраст… хорошо играют, но не идеально,— в мыслях ухмыльнулся я.

Серьёзную ошибку допустила её коллега, что с безразличным взглядом смотрела на моё избиение — косяк.

Теперь настало время для амплуа добрячки…

—Ты кушал? Может, хочешь чай, кофе с булочкой?— с добродушной полуулыбкой поинтересовалась Стар.

Хм… попытка расположить меня — засчитана.

Подняв свою голову, я, излучая неподдельную благодарность, внимательно осмотрел Виторию (Стар)

Около 30 лет, тёмные волосы, стрижка — каре. Овальное, ухоженное, миловидное лицо, лишённое возрастных морщин. Синие глаза. Стройная, подтянутая фигура, на которой идеально сидит, специально подогнанный брючный костюм синего цвета, что, подчёркивая все привлекательные взору изгибы, изящно совпадает с цветом её глаз. Чёрная блузка, была смело расстёгнута на четыре пуговицы, обращая внимание на далеко не малые холмы третьего размера.

На груди металлический значок с аббревиатурой «ИСБ», что, отражая искусственный свет мрачного помещения, являлся прекрасным украшением на фоне унылой невзрачности окружения. Из-за края расстёгнутого пиджака была видна рукоять пистолета, заранее размещённого владелицей в оперативную кобуру.

Смотря ей в глаза, я отчётливо понимал, что я далеко не первый её клиент.

Есть такое, когда смотришь в глаза собеседнику и с лёгкостью можешь определить человека, повидавшего изнанку мира, замаравшего руки по локоть в крови.

Подобное не проходит бесследно, отражаясь в его душе, в сути человека.

Обычные люди, живя порядочной жизнью, чтят социум, его нормы, правила, законы, придерживаются установленного порядка, живут жизнью добропорядочного гражданина, любят, переживают, огорчаются, страдают.

Они созерцают жизнь с высоты своего, собственного, личного полёта. Для них любое отклонение от нормы или тем более преступление — это нечто, из ряда вон выходящее, другое дело те, кто шагнув за обратную сторону медали, проживает свою жизнь в её изнанке.

В их глазах чётко отпечатывается равнодушие, да… именно равнодушие и вселенская усталость.

Человек, одна из самых приспосабливаемых жизненных форм, но ничего не проходит незаметно. Со временем, смерть, самые низменные, аморальные качества присущие людям, вся эта кровь и дерьмо — приедается, въедаясь в саму суть, что, перевариваясь психикой вовлечённого, отражается в его глазах, поведение и присущем равнодушии.

Теряется ценность чужой жизни…

Я сам такой… как говорится: «рыбак рыбака, ну или палач палача», так что я готов поиграть по их правилам, выбора у меня всё равно — нет…

—Да-а-а, если можно,— блаженно пролепетал я.

Я что умалишённый, по их мнению, отказываться от дармовой кормёжки, не травить же они меня будут, хотя мне не известно о всяких психотропно-психоделических веществах местного гения, но что мешает им прибегнуть к такому способу получения информации позже? Ничего… Так что плачем и кушаем, плачем, и кушаем.

—Каталина,— посмотрела Вита на охранницу, чью тяжесть кулака я ощутил немного ранее

Твою мать, её зовут Каталина! Куда катится этот мир, назвать эволюционирующего в хумана, огра — Каталина?!— в мыслях воскликнул я.