Я болтал, а мои игровые руки сами делали нужное. Анимация свежевания — охотничий нож вспарывает брюхо монстру. Сбор ингредиентов — руки засовывают колбу в разрез и достают заполненный слизью. Разделка туши — я замахиваюсь тесаком и пару раз опускаю его на тушу. А в инвентаре сами собой появляются кожа и мех убитого монстра, склянки с кровью, слюной, желчью, слизью и кислотой, аккуратные свёртки с мясом, печенью, жилами, глазами, языком, костями и черепом. Богатый набор нынче с монстров падает, богатый.

— Вот нубяра… Всё же просто!

— Он скорее всего не проконтролировал момент с умением, прошло или нет. Кстати, его и Рандом мог подвести. Если меха два, то кожа не падает. Если кожи две, то мех не появляется.

— Мех… Ха, точно, два меха было.

Мда. И кто тут нуб?

— Значит Сеня всё сделал правильно. Просто Великий Рандом в тот момент улыбнулся другому. Лови торг. И не скупись, золотой кидай, а не медяшку. Рандом скупых не любит.

— Помню, помню. Эх, не хватает твоего юмора мне, Лёха. Очень не хватает.

Я скупо улыбнулся и завершил сделку.

— Пошли, потрындим у тебя в кабинете, — сказал я моему уже бывшему кланлиду.

Бокал хорошего вина, вид на закат из окна кабинета лидера клана и гадское чувство пустоты. Я участвовал в рейде, я добыл для клана уникальные ингредиенты, а внутри хоть бы какие-нибудь эмоции появились. Ничего. Пусто. Я сегодня камешки перекладывал с азартом. Камешки! Кстати да, в этих играх я чувствовал эмоции. Находясь в капсуле. Может, эти разрабы смогли докопаться до причин перегорания и устранить их? Ведь там я чувствую по-прежнему, а здесь — нет. Капсула одна и та же! Ну да, так и есть. Вино и закат в игре меня больше не радуют.

— Отдых, я так понимаю, не помог, — видя моё состояние, сказал мрачный кланлид.

— Не помог. Пустота, как она есть. Ты нашёл способ с ней справится, руководишь кланом и тебе это в кайф. В реале у тебя тоже всё в порядке, как чувствовал, так и чувствуешь. А я — сам знаешь, не администратор. «Эра героев» для меня уже прошлое. К сожалению. Мне здесь было хорошо.

— Понимаю. Ну, не ты первый, не ты последний. Как реал?

— Нормально, — бодро сказал я. — Пробую себя в качестве бета-тестера. Контракт ещё не подписал, но уже контакт с фирмой нащупал.

— И они взяли перегоревшего? — с недоверием спросил кланлид.

— Ещё не взяли, — осторожно сказал я. — И, скорее всего, именно из-за того, что перегорел. Неважно. Десять лет обязательных платежей за гнездо я заплатил, так что у меня есть время найти себе новое занятие.

— Да, не многие могут похвастаться такой предусмотрительностью.

Я нахмурился. Опять. Все видят почему-то не паранойю и боящегося своей тени одиночку, а прожжённого стратега и удачливого малого. Надоело. Надо хоть Петьке сказать правду. Лид это заслужил.

— Это не предусмотрительность, это просто страх, Петь. Тупой страх стать таким же призраком, каким была моя мать. А, ты не в курсе. Или в курсе, но без подробностей. Моя мать была призраком-одиночкой, подсевшей на вирт-танцы. И постоянно спускавшая кредиты на вирт-шмот. В реале она была бревно-бревном, ни одной эмоции. Отца я не знал, ЭКО от такого же призрака-донора для получения вознаграждения от «Медикора». В три она выдала мне очки и перчатки. И снова сделала ЭКО для того, чтобы ей заплатили кредиты. Родившуюся сестру забрал отец, прямо в больнице. В шесть я впервые залез в капсулу. И мать снова сделала ЭКО. В мои девять лет она снова забеременела, а моему младшему брату, которому едва исполнилось три, мать одела очки и перчатки. В двенадцать она выставила меня за дверь со словами «в общаге двенадцатилетних уже принимают». При этом она уже была беременна. А, я не сказал. Последнего сына забрал отец. Я хотел забрать младшего, но мне было всего двенадцать. Ему в два раза меньше. Никто не позволил, естественно. А через полгода я стал круглым сиротой. Короткое замыкание в капсуле. Она пользовалась хакнутой капсулой, чтобы обойти запрет на количество часов в вирте во время беременности. Младшего передали на усыновление, как мне сказали. Я не хочу стать таким же. Бесчувственным призраком, сдающим сперму в пробирке за жалкие кредиты.

— Ну, тех, кого отцы забрали, понятно что не найти. А младшего, усыновлённого через опеку, найти пробовал? Он должен тебя помнить.

— Нет, — ком застрял у меня в горле, несмотря на пустоту. Надо же, сильнейшие эмоции ещё пробиваются. Хороший знак. Но Пете надо пояснить: — Подумай сам, Лид. КЗ хакнутой капсулы. Стандартная каморка одиночек. И семилетний пацан во второй капсуле, подключён к сети. Тоже хакнутой, конечно. Понимаешь? Никакого усыновления не было. Он сгорел в этом электронном гробу. Меня просто пожалели в опеке, оставили надежду на то, что с ним всё хорошо. Я им даже благодарен. Первые годы жопу рвал, чтобы до его совершеннолетия скопить на аренду каморки с персональным кухонным синтезатором и двумя капсулами. Потом понял, что дурак. Но привычка рвать жопу осталась. Накопил на целое гнездо.

— Почему только сейчас ты…

— Пустота, Петь. Я просто могу это рассказать, не сорвавшись в истерику.

Истерика у меня будет в реале. В гнезде. После того, как вылезу из своего гроба. Суперсовременного и ни разу не хакнутого. И датчиков у меня в доме хватает. Сперму я тоже ни разу не сдавал, кстати. Хотя в общаге многие так кредиты зарабатывали.

— Хочешь, молодняк тебе сгоню на стрельбище? Поучишь нубов уму-разуму.

Я лишь улыбнулся и опустил глаза. Бесполезно всё. Надо уходить из «Эры» и больше не возвращаться. Пока не исчезнет пустота.

— Нет, Петь. Чем дольше я тут, тем ближе к призракам. Мне надо в реал, вдруг фирма прислала с чертежом и контракт.

— Ну да, точно. Если что — дай знать, у меня ещё парочка неустроенных, но адекватных перегоревших на примете есть.

— Обязательно. Выход!

Кланлид покрутил бокал в руке, потом тяжело вздохнул и написал сообщение одному из соклановцев.

— Звали, Лид? — через пару минут в комнату вошёл один из подающих надежды убийц клана.

— Да. Присаживайся, Митя. Помнишь, когда ты пришёл, то рассказывал историю про пожар и про то, как тебя усыновили?

— Ну, да. Помню. А что? — с опаской спросил парень с ником «ТеньКощея».

— Фамилию матери помнишь?

— Эм… Помню. Да в чём дело?

— Один знакомый такую же историю рассказал, но он на шесть лет старше тебя. Вот и думаю, совпадение или нет?

Митяй, отыгрывавший за тёмного эльфа, посерел. А кланлид удивился.

— Лешак Йорский, да?

И после того, как Пётр кивнул, съёжился и сказал:

— Мне до конца месяца можно остаться? Кредит надо заплатить…

— Ты дурак?

Митяй вжался в стул.

— Он ненавидит меня, наверное. Мать меня оставила, а его выгнала. А потом меня ещё и усыновили. Он же остался в общаге, абсолютно один. Я когда приёмных насчёт него спрашивал, мне сказали, что в тринадцать уже не усыновляют. Взрослые уже, типа. Мне повезло, а он…