– Хозяин – барин! – ухмыльнулся таксист, открывая дверцу машины.

Уже тронувшись с места и поворачивая на трассу, ведущую в город, поинтересовался:

– Куда едем-то?..

Салаутдин назвал адрес сестры. В любом случае начинать следовало с нее. А дальше видно будет...

Василий проснулся глубокой ночью. Его разбудил громкий телефонный звонок.

Чертыхаясь и матерясь вполголоса, Василий соскочил с дивана и бросился в прихожую, точнее, в заменяющий ее узкий коридор – там у самого входа стоял на тумбочке телефонный аппарат.

– Слушаю!

– Здорово, Скопа! – Немного хмельной мужской голос.

– Здорово... Кто это?! – Спросонья Василий не сразу "въехал", с кем он разговаривает. Хотя голос и был знакомым... Но вот акцент...

– Кто-кто... Конь, бля, в пальто! – Звонивший засмеялся. – Ты там уже вообще... Своих узнавать перестал...

– Подожди... – Скопцов вспомнил этот голос! – Вовка?! Штырь?!

– Узнал! – ликовал собеседник. – Проснулся, бля?!

– Ты откуда звонишь?.. – поинтересовался Скопцов.

– Так из дома! С родины предков, в рот бы ей ноги! – сообщил Штырь. – Мы тут с мужиками сегодня того... Маленечко поддали... Ну, и решил позвонить... Ты не рад, что ли?

– Брось ерунду говорить! "Не рад"!.. Ты, наверное, лишка сегодня хапнул, если такую хрень говоришь! – Произнося эти слова, Василий ни грамма не кривил душой. Звонкам Штыря, или, если по-человечески, Володи Шварца, он был рад всегда...

...Так уж получилось, что Скопцов вылетел с третьего курса Красногорского университета. Несчастная любовь, переросшая в академическую задолженность... При этом кто-то свел счеты то ли с ним самим, то ли с его матерью, преподававшей в том же универе, только на другом факультете, – уже через две недели после исключения Василий получил повестку из военкомата...

"Косить" и уклоняться от призыва Василий не стал – собрал то, что предписывалось повесткой, и в указанный срок прибыл на областной призывной пункт.

Огромная толпа разнокалиберных парней кипела и бурлила во дворе призывного, внутри периметра, огороженного высоким забором из бетонных плит, по верхней кромке которых было натянуто еще и несколько рядов "колючки". Почему-то у Василия сразу же возникла ассоциация – концлагерь...

Большинство призывников были пьяны в той или иной степени. "Отрывались", гуляли так, вроде бы и водки никогда в жизни больше не увидят... Некоторых, наиболее преуспевших в пьянке, даже отправляли в районный "трезвяк", машина которого стояла тут же, у подъезда.

Время от времени висящие по углам громкоговорители взрывались хриплым криком: "Команда номер такой-то! Строиться у восточного крыла здания!" Некоторые из призывников, услышав "трубный глас", лениво брали свои сумки и рюкзаки, после чего отправлялись в указанное место.

На медицинской комиссии Василий оказался чуть ли не единственным трезвым. А если точнее, то было их таких двое – Скопцов и щупловатый невысокий паренек...

Вот тогда он и познакомился с Володей Шварцем... Толкаясь в ожидании своей очереди то у одного кабинета, то у другого, молодые люди разговорились.

Парень оказался веселым и общительным, не обремененным излишними комплексами. Называл себя "природным немцем" и грозился уехать в "фатерлянд" прямо отсюда, с призывного. Правда, "фатерлянд" было единственным словом, которое "природный немец" знал из родного языка. Даже в школе учил английский. В пику родственникам...

Кроме того, Володя имел первый спортивный разряд по боксу и рассчитывал попасть в спортроту. Узнав, что Скопцов имеет первый разряд по баскетболу, которым занимался в школе и в университете, предложил:

– Слушай, Васька, давай вместе держаться! У тебя первый, у меня первый... Глядишь, пробьемся на пару в спортроту! Во служба будет!

Вообще-то Василий с большой долей скептицизма относился к самому факту существования таких подразделений, но, поддавшись напористости и уверенности нового знакомого, согласился... Ну а потом на очередном утреннем разводе перед неровным строем призывников возник угрюмый похмельный капитан в мятом камуфляже...

– Спортсмены есть?.. – прохрипел "покупатель".

– В спортроту набирают!.. – толкнул Василия в бок Володька Шварц, стоящий рядом.

Из общего строя не спеша, с чувством собственного достоинства вышли несколько "качков", пара ребят помельче и какой-то заморыш-очкарик.

– Пошли!.. – продолжал дергаться Володька. Его мечта была близка к осуществлению...

Василий колебался – капитан не был похож на спортсмена. Хотя... кто его знает. Может, стрелок какой или по спортивному ориентированию мастер...

– Все?.. – Капитан-"покупатель" явно стремился побыстрее закончить все дела. – Больше спортсменов нет?..

– Есть! – Шварц сделал два шага вперед, потянув за собой Скопцова...

Через неделю они уже были на Северном Кавказе. В отдельной бригаде специального назначения внутренних войск. А потом еще долгое время служили вместе...

Курс молодого бойца, так называемый карантин, – вместе. После распределения по подразделениям оказались в одной ГСН, у старшего лейтенанта Маркова... Вместе сдавали на право носить краповый берет... Кстати, молодых сдавало человек двенадцать. Но сдали только двое – Скопа и Шварц, который в бригаде получил прозвище Штырь. Вместе оказались на войне, в Грозном... И только там их пути разошлись...

После тяжелого ранения Шварц лишился ноги и был комиссован. Отлежав свое в госпитале, вернулся в Красногорск, где его родители уже готовились к эмиграции на землю предков, в Германию.

Володька тогда с ними не поехал. Бог его знает, почему... Может, все из того же духа противоречия. Жил на мизерную пенсию по инвалидности.

Скопцов, боевое имя Скопа, прошел эту войну до конца, был награжден и вернулся в Красногорск по окончании срока службы. Здесь, кроме матери, его ждал еще и старый боевой товарищ, с которым их очень многое связывало...

Ну а дальше... Василий вернулся в университет – пробежки под пулями как-то стимулируют тягу к знаниям – и активно занялся получением образования. С Володей же все оказалось несколько сложнее...

Молодой человек свое будущее связывал со спортом... С боксом. А какой боксер из инвалида?.. Он поступил было на факультет физвоспитания Красногорского педагогического института. Но вскоре бросил. Что это будет за тренер или преподаватель физкультуры, который не сможет показать своим ученикам, как правильно выполнять то или иное движение?.. Война, сука-война! Сколько же судеб она поломала...

В конце концов, поддавшись на постоянные уговоры родственников, Володя все же уехал в Германию... Удивительно, но в совершенно чужой и чуждой для него стране он оказался более нужен и востребован, чем на родине, земля которой впитала и капельку его крови, пролитой во славу ее... У него появилась работа – в маленькой мастерской по ремонту велосипедов, весьма распространенного в Европе транспортного средства. Простенькая работа неплохо оплачивалась, у Володи было свое жилье, такое, о каком он в России и мечтать не мог. У него был протез, такой, который он никогда не смог бы приобрести здесь, в Красногорске... Наверное, жизнь сложилась...