– Кто это сделал?.. – Наверное, это был один из первых вопросов, что задал сестре Даудов.

– А какая разница?.. – Пасихат смотрела в сторону.

– Как это – какая разница?! – возмутился Салаутдин. – Ты что, женщина, совсем с ума сошла от горя?! Я должен отомстить!

– И что?.. – Теперь женщина смотрела прямо в глаза брату. И было что-то в этом взгляде... Какая-то сумасшедшинка... – Твоя месть вернет мне сына?.. Или мужа?.. Или тех людей, которых убила ваша война?!

– Что ты говоришь!.. – вскинулся Салаутдин. Да, конечно, она старше его... Но она – только женщина, существо, изначально лишенное права голоса!

– Молчи! – Похоже, Пасихат в этой Сибири совсем позабыла правила приличий. – Молчи! Знаешь, кто его убил?..

– Русские собаки! – Что такое она спрашивает?!

– Нет, не русские собаки... Его убил ты! – Палец женщины уперся в грудь брату. – Ты и такие, как ты!.. Они еще дети, они не понимают, что творят! Тянутся за вами, такими крутыми и сильными! Я хотела увезти его от войны... Но только ваша война... Она везде, где есть вы... И убежать от нее невозможно... Так же, как и от вас...

Сестра отвернулась от Салаутдина.

– Уходи...

Полевой командир молча направился к двери... А вслед ему неслось тихое:

– Будьте вы прокляты...

Да уж... Вот и встретились после долгой разлуки брат и сестра... Пришлось Салаутдину ночевать в гостинице. Благо постарались азербайджанские друзья. Документы были надежные.

На следующий день встретились с Русланом в заранее оговоренном месте. Для этого не надо хорошо знать какой-то конкретный город. В любом, большом и малом городе России, есть ЦУМ. Центральный универсальный магазин. А у этого магазина обязательно имеется вход, тоже центральный. Вот там они и встретились. Достаточно было просто сказать таксисту: "Отвези к ЦУМу" – и все...

Встреча была лишена радости. Само пребывание на вражеской территории не располагало к открытому изъявлению восторга. Кроме того, Салаутдин еще находился под впечатлением встречи с сестрой. Конечно, Руслану он ничего рассказывать в подробностях не стал. Мало ему позора... Ограничился лишь короткой фразой, что сестре неизвестны личности убийц...

Хабаев тоже принес далеко не радостные вести. Отправляясь сюда, в Красногорск, они рассчитывали на помощь чеченской диаспоры. Общеизвестно, что там, где есть чеченцы, непременно существует какое-то их объединение, чаще всего криминально ориентированное. И любой чеченец знает, где найти старших или авторитетных земляков...

Но тут боевикам не повезло. Да, как удалось узнать разведчику, была в Красногорске сильная чеченская группировка. Руководил ею некий Салман по прозвищу Резаный. Однако прошедшим летом эта группировка была полностью разгромлена местной милицией. Сам Резаный погиб, погибли многие из его людей, а те, что выжили, в настоящее время сидели в местной тюрьме, под следствием...

Получалось так, что мстители не могли разжиться ни оружием, ни надежным убежищем, ни информацией. Дикая ситуация... Но все же отказываться от своего замысла Салаутдин не собирался. Это все – временные трудности.

Первое, с чего они начали, – это приобрели в киоске у ЦУМа два аппарата сотовой связи. Для повышения своей мобильности. Мало ли... Тут же обменялись номерами. А после этого занялись поисками места, где могли бы без помех обсудить свои дела.

Сидя на лавочке в тихом скверике, командир и разведчик обсуждали случившееся, искали какой-то выход, когда показался парный милицейский патруль.

– Ваши документы?.. – Остановившийся у лавочки сержант даже не счел нужным представиться и козырнуть, как это предписано уставом.

– Пожалуйста. – Салаутдин, а за ним и Руслан протянули паспорта.

Страж порядка некоторое время внимательно их изучал, потом вернул. Окинул приезжих откровенно недоброжелательным взглядом:

– Вы бы тут не толкались, господа азербайджанцы...

– Почему?.. – удивился вслух менее сдержанный Руслан.

– А потому, что я так сказал! – сузил глаза сержант. – Идите к себе, на рынок! Здесь вам делать нечего!

Хабаев хотел было вступить в спор, но Салаутдин схватил его за руку:

– Все понятно, дорогой! Извини, мы уже уходим! – Поднявшись с лавочки, командир чуть ли не силой поволок за собой разведчика.

– Куда мы идем?.. – спросил Руслан, когда недружелюбные стражи порядка остались далеко позади.

– Куда сказали – на рынок! – усмехнулся Салаутдин. В голосе и в движениях его появилась уверенность.

Сами того не зная, милиционеры подали верную мысль. В российских городах криминалом промышляют не одни чеченцы. Существуют ведь и другие кавказские народности! Конечно, обращаться к дагам или аланам – идиотизм полнейший! Особенно после всех перипетий второй чеченской войны, которая и началась с вторжения Басаева и Хаттаба в Дагестан. Да и недавний Беслан не добавил вайнахам популярности среди ближайших соседей...

Но вот азеры... За деньги эти сделают все. И даже маму родную продадут. Если, конечно, предложенная цена устроит...

Найти азербайджанских авторитетов было довольно просто. Пришли на рынок, подошли к первой же попавшейся в поле зрения торговке – толстой русской бабе – и нахально спросили:

– Кому платишь, сестра?..

Баба, шмыгнув красным носом, уверенно ответила:

– Фархаду.

Боевики удовлетворенно переглянулись, после чего Салаутдин задал еще один вопрос:

– А где Фархад?

На этот раз в глазах бабы мелькнуло удивление... Только она все равно ответила:

– Как где?! В кафе!

– В каком?

– А во-он в том... – указательный палец с ногтем, покрытым облупившимся местами лаком, вытянулся в сторону приземистого зданьица, приткнувшегося к рынку сбоку.

– Спасибо, сестра! – Боевики повернули в ту сторону, куда был направлен указующий перст, торчавший из трикотажной перчатки с обрезанными пальцами.

Дверь в кафе оказалась запертой. Салаутдин несколько раз ударил кулаком по дверному полотну. С той стороны послышались тяжелые шаги.

– Че нала?.. – На пороге возник угрюмый мужлан с густыми черными усами.

– Фархад, – произнес "волшебное" слово Салаутдин.

– Зачэм?.. – Мужлан не спешил пропускать незваных гостей.

– Говорить надо... – невольно Даудов подстраивался под речь собеседника.

– Падажды... – еще раз окинув визитеров взглядом, мужлан плотно закрыл дверь.

В отличие от своих охранников – число которых, по самым приблизительным прикидкам Салаутдина, подходило к двум десяткам, Фархад прекрасно говорил по-русски.