Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты!
— За моих маму и отца! Сдохни! — срываясь, прокричала юная Эва, не снимая с головы капюшон. Мантия принадлежала её отцу и по рассказам самого Роммара, придавала сил её владельцу. Её голос дрожал, а глаза бешено скакали с головы до ног поверженного врага.
Ошарашенный Бавен попятился назад. Он хотел помочь старику, но осознавал, что ему нечего противопоставить волшебнику.
— Убирайся! Беги и спасай свою жизнь! Мне уже не помочь! Но у тебя всё ещё впереди. Я был рад воевать с тобой бок о бок!
Юный воин был ошарашен. Столбом стояли ноги, не желавшие подчиняться разуму, что был в прострации, — никогда ещё в жизни мальчика не было такого тяжкого выбора. Но услышав очередной призыв старика бежать, Бавену пришлось взять себя в руки. В голове вновь стали возникать образы матери и младшего брата. Окончательно оправившись от шока, воин стремглав бросился прочь, не оглядываясь.
Пылая ненавистью, дитя убитых магов с упоением наблюдало за павшим командиром. Эва подбиралась все ближе, не обращая внимания на то, что пытался говорить Риц. Силой мысли юная волшебница подняла с земли второе копье и пока старик пытался вытащить предыдущее из своей руки, молниеносным движением вонзила стальную пику в судорожно двигающийся глаз. Глава был повержен.
— За тебя, мама… — отдалось в ушах Бавена. Оглушительный взрыв, заставивший землю содрогнуться, сбил мальчика с ног, он судорожно обернулся, ожидая худшего исхода, но мгла была по прежнему непоколебима. Он немедля вскочил на ноги и ринулся бежать, пока не услышал столь же спокойное, и столь же тревожное: — За тебя, папа…
Внезапная мощная вспышка сопроводила грохочущее, продолжительное землетрясение. Туман стал рассеиваться, и мальчик увидел, как исполинских размеров каменные глыбы опускались с небес, обратно на землю. Бавен не стал останавливаться. Падая и вставая вновь, он бежал. Бежал быстро, насколько мог. Он принял для себя решение, не оборачиваться, во что бы то ни стало.
Галопом мальчик нёсся по непротоптанной тропинке, рассекая высокую траву и минуя валуны. Он пробегал бесчисленные деревья и авралы, и задыхаясь, изо всех сил продолжал бежать дальше.
“Только бы попасть домой!” — твердил он себе.
Пролетев очередной перевал, Бавен почувствовал, как его ноги стали покрываться железом: они попросту отказывались бежать, когда вскоре руки и тело последовали за ними. Странное, неизвестное чувство, будто всё вокруг замирает. Мир вокруг застывал на глазах мальчика. Его взгляд, казалось, тоже был заторможен. Мысли скакали как бешеные, сердце отбивало боевой ритм, а зрачки до последнего метались в пределах глаз, пока тело замирало. Продолжая движение, казалось, застыв во времени, мальчик обратил взор на птицу, что повисла в воздухе, в попытке совершить манёвр.
— Что же происходит?
Но уже через мгновение все прекратилось, и мальчик как ни в чём не бывало, в привычной манере галопом добирался до дома. Путь юного воина лежал через ту же самую поляну, произведшую блистательное некогда впечатление, однако теперь, все прежние краски казались тусклыми, животные — агрессивными, а ветер — колючим.
Приближаясь к границе родной деревни, где-то сзади послышался протяжный, громкий кашель и гневное восклицание. Останавливаться было нельзя: Эва, движимая местью, расправилась со всеми повстанцами и сейчас гналась за ним. Необходимо было добежать до дома во что бы то ни стоило.
Не имея достаточно опыта и познания в наработках родителей, юная волшебница всё же пыталась реализовывать магию Великих Сих: будучи адептом огненной стихии она, тем не менее, не завершила обучение до конца даже в этом направлении. Стараясь продемонстрировать всю свою мощь, Эва бралась за использование не только сил природы, но и за ту магию, которую исследовали её почившие мать и отец: Энергию и Пространство, Время, а так же зачатки магии Души, совершенно не имея понятия, как этими силами пользоваться. Девушка вновь предприняла попытку заставить Бавена и все, что его окружало замереть, но издала протяжный вопль и схватилась за руку — всё же рана от битого стекла дала о себе знать. Волшебница не могла в полной мере применять магию, не могла в полноте своей концентрировать её в виду ранения, а её неопытность в этих вопросах только удваивала неудачу.
Бавену вскоре удалось достичь родного дома. Завидев издалека крупного мужчину на пороге, мальчик искренне улыбнулся. Его отец был суровым, грубым человеком, который не гнушался поднимать руку на своих детей. Бавен увидел родителя стоящим на пороге со скрещенными руками, со своим привычным хмурым взглядом. Он любил отца, и даже его привычная мина, что обычно пугала мальчика, сейчас была для него наивысшим счастьем.
— Папа! Папа! — задыхаясь, вопил Бавен. Он уже перешёл на шаг, до отчего дома оставались считанные секунды. Но тот безмолвно стоял на пороге, казалось, даже не моргая и сердито смотрел на сына. “Как же я ждал тебя, папа” — подумал про себя мальчик.
Мимолётную эйфорию разрушила приближающаяся угроза. Бавен услышал, как позади с грохотом неслась всё та же тёмная фигура, окутанная алым песком, в перемешку с мелкими камнями и землёй уничтожал дома и без препятствия срывал деревья с корнями. Огромный пыльный смерч замер за мгновение до столкновения с Бавеном. Сбив противника с ног, подчинённый Эве торнадо схватил мальчика за волосы и повернул лицом к отцу, ещё не успевшему среагировать.
— Папа… — прокричал мальчик сквозь слёзы. — НЕТ!
Третий, не менее мощный, чем его предшественники взрыв, сейчас прогремел у входа в деревянную лачугу. Запах копоти и вездесущий дым в момент разнеслись по округе, создавая уже знакомую мальчику картину. Брошенный на землю, Бавен, будучи скованным песчаным торнадо, наблюдал за тем, как над ещё живым его родителем кружила свора чёрных паразитов, походивших то ли на воронов, то ли на летучих мышей. Они раздирали плоть мужчины, один за другим отрывая темнеющие под их тяжестью куски плоти.
Тяжело дыша, изрыгая изо
