– “Ба-вен… Сы-сыннок…”

Мальчик застыл, лёжа на животе. Смерч более не нависал над ним тяжелым грузом, но Бавен продолжал держать голову поднятой, вытаращив глаза на умирающего родителя. В нем возникали и исчезали тысячи эмоций, желаний, чувств, что сменяли друг друга со скоростью света. Он не мог поверить в увиденное.

— Теперь ты понимаешь меня, презренный. — раздалось сзади.

Мальчик бессознательно повернул голову вбок. Со всех сторон на него таращились глаза, прикрываемые полупрозрачными шторами. Он чувствовал на себе жалобные взоры, и молчаливые голоса, что криками отдавались у него в голове.

— Почему вы смотрите!? — вырвалось у Бавена. Он внезапно обнаружил, что все обитатели небольшой деревни сейчас скрылись в своих хибарах и наблюдали за расправой над ним и его семьей. — Почему вы смотрите и ничего не делаете!? — его голос срывался, он постоянно сглатывал подступающий к горлу ком, не в силах сдерживаться. — Мой отец, моя мама, мои братья… Все они боролись! Боролись за каждого из вас! Они боролись против рабства, за нашу свободу! А вы сейчас смотрите и ничего не делаете! — во все горло голосил Бавен. Слезы предательски застилали глаза, а терзающая боль, что затаилась в сердце, сдавливала грудь. Он задыхался, вытирая грязными руками лицо. Мальчик искренне не понимал, почему люди, которых он знал с рождения, что были рядом с ним всегда, не помогают ему перед лицом смерти.

Он оглянулся, сглотнул слюну и провел дырявым рукавом по лицу. Над ним, во всем своем ужасающем могуществе парила Эва. Он глядела на него помутнёнными глазами, её шатало из стороны в сторону, а ноги судорожно подёргивались. Презрительно осмотрев противника, девушка фыркнула, не промолвив ни слова. Бавен судорожно бегал глазами, более не обращая внимания на молчаливые фигуры. В этот момент мальчик осознал, что может рассчитывать только на себя, на свои собственные силы. Из окровавленной руки волшебницы, левитирующей над ним, по капле стекала кровь, бесшумно растворяясь в красном песке. Юный Бавен смотрел на распоротую конечность. В его голове всплывали сцены с родами, когда на свет появился его младший брат. Мальчика словно окатило ледяной водой: “Рокхид!” — прозвучало в его голове, затем последовали слова старого Рица. — Доверьтесь инстинктам! Вы знаете больше, чем думаете! — Наконец, он услышал слова своего отца, которые он однажды подслушал в разговоре со старшими братьями. — Никому и никогда не позволяй преградить тебе путь.

Ни секунды более немедля, мальчик схватил подвернувшиеся под ногами камни. Вереница пыли, грязи и мелкого мусора одним резким движением руки полетела в лицо парящей волшебнице. От неожиданности, изнеможённая Эва не успела защититься, поднеся лишь окровавленную руку к глазам. Попав на рваную рану, мелкий сор спровоцировал волну нестерпимой боли, и девушка невольно вскрикнула. Воспользовавшись беспомощностью врага, Бавен стремглав помчался в разрушенную хижину. Ему была невыносима мысль о том, что его младший брат, что единственный родной человек, кто у него остался, маленький Рокхид, мог пострадать. Преодолевая разломанные брёвна, упавшие балки и тлеющую мебель, мальчик молился только об одном, чтобы младенец не пострадал. Взобравшись на поваленную крышу, ногой Бавен пробил себе проход в дальнюю комнату, завидев ту самую трёхногую кровать.

Отец закутал малыша в несколько одеял, так плотно, что плач едва было слышно. Рядом с шевелящимся свёртком тлели немногочисленные дощечки, что откололись от падающих стен. Одним прыжком преодолел мальчик комнату и кинулся к младенцу. Его руки дрожали, глаза были застланы влагой и только желанию спасти брата он был предан всей душой. Приблизившись к комочку из тканей, Бавен трепетно раскрыл покрасневшего Рокхида и взял его на руки. Невольно из глаз полились слёзы.

Очередной ударной волной были снесены оставшиеся стены и вновь тяжёлое вскрикивание Эвы: невыносимой болью ей давался каждый удар. Мощным толчком был расчищен путь к беглецу. Шатаясь из стороны в сторону, чародейка неуклюже влетела в хижину, врезавшись в одну из прочных деревянных стен, — с грохотом девушка свалилась вместе с толстой перегородкой. Бавен прижал плачущего младенца к груди и попятился назад, в слепую обходя кроватку.

Истощенная применением столь могущественных сил, волшебница показала своё новое лицо: вытаращенные донельзя глаза и обтянутые тонкой, серой кожей выпирающие скулы на облысевшем черепе представили новую Эву, чьи внешность и душа уже были мертвы. С силой скинув с себя тяжелые балки, костлявой рукой она выбила ими вторую стену, окончательно разрушив остатки хибары. Волшебницей сейчас двигали одни импульсы и инстинкты.

— Не подходи! Не смей! — голос мальчика срывался, пропадал и вновь истерично отдавался в пространстве.

Младенец продолжал неистово кричать и шум стал почти невыносимым, когда Эва, наконец, выбралась из-под завалов.

Одежда чародейки зацепилась за корягу, при попытке взлететь и обнажила маленький, обтянутый серой кожей скелет, что воспарил ввысь над обломками разрушенного дома.

Бавен пуще прежнего забился в панике. Нечто невероятное предстало перед его взором. Уже не живое, но всё ещё продолжавшее преследовать его нечто, угрожающе повернула ладони на братьев, сверкнув длинными когтями.

— Нечисть! Чудовище! — выкрикивал он, прижимая брата к себе, пока тот неистово кричал.

Пробормотав что-то невнятное, девушка из последних сил возвела руки к небу. Вокруг, с невероятно ярким свечением заиграла масса разноцветных огней, — мерцающих, ярких искр, что издавали звуки, походящие на томное журчание реки. Хрипя и трясясь, в последний раз юная волшебница применила магию.

Храбрый Бавен покрепче обнял укутанного младенца, повернулся лицом к углу родительской комнаты и сжался в клубок…

Мощный взрыв…

Тьма…

Безмолвие…

Глава 1. Всё или ничего

Крохотная, черноволосая девочка лет семи была по голову в высокой траве. Её, местами порванное, ситцевое платье было украшено выцветшими картинками животных и было уже мало. Она увлечённо копошилась в земле и наблюдала за колонией муравьёв, не помня себя от радости, если ей удастся поймать одного жирного, больше прочих. Солнце уже клонилось к горизонту, призывая прохладу и взывая к ветру, холодному, летнему ветру, что помогал работягам после трудовых жарких смен. Розель нашла крупную особь с крылышками, осторожно взяла её и поднесла к своим большим, карим глазам и начала исследовать: насекомое отчаянно пыталось выбраться, забавно шевеля лапками