— Да, все так говорят, — машет рукой Лерка. — Отцу тридцать девять. Когда я родилась, ему едва исполнилось двадцать. Молодой, зелёный, горячий, но это не мешало быть ему прекрасным отцом, который впахивал на двух работах, но всегда торопился домой, чтобы поцеловать меня перед сном. И, если повезёт, рассказать сказку. Мать была на три года старше него. Знаешь, папа ведь не всегда имел то, что у нас есть. Мы были среднего достатка, а когда мать заболела и от нас ушла, отец долго корил себя, что зарабатывал недостаточно денег для её лечения в Германии или Израиле. После того, как её не стало, он решился кардинально изменить свою жизнь и видимо не прогадал, несмотря на то, что начинал с рэкета. Это все давно в прошлом, но законопослушным гражданином отца все же нельзя назвать, даже с натяжкой.

Лерка слегка улыбается, будто выныривает из воспоминаний прошлого, где она была совсем малышкой, а отец — её единственным родителем. Мне в этом плане повезло чуточку больше: папу я знала до своих шестнадцати лет. И всё это время считала себя абсолютно счастливым ребёнком.

***

— Ты работаешь на выходных? — спрашивает подруга, когда мы сидим в уютной пекарне неподалёку от университета и перекусываем пирожными.

Здесь всегда свежая выпечка, потому что каждую перемену приходит толпа студентов и всё сметает подчистую.

— Нет, в это воскресенье у меня свободный день.

Обычно я стараюсь брать больше смен в ресторанчике, где работаю, но выходные с остальными официантами мы чередуем. Это самые прибыльные дни недели, когда посетители приходят к нам расслабиться после тяжелой трудовой недели и помимо этого оставляют особенно щедрые чаевые. Ситуация с мамой не дает мне расслабиться: она в любой момент может запить и остаться без работы. Благо я уже взрослая девочка и могу зарабатывать пусть и не большие, но деньги.

— Отлично, Нин. Ты приглашена к Алинке!

— Лера… Я даже не знаю.

— Не беспокойся, с подарком я сама всё решу!

— Ещё чего! Я, между прочим, работаю и могу себе иногда позволить, — перечу подруге. — Дело в другом: Алина — твоя соседка и подруга. А я к ней каким боком?

— Пфф! Смеешься? — спрашивает Лера. — У неё сто человек приглашенных! Думаешь, она всех-всех помнит? Алина весь клуб арендует на ночь. Нас ждёт море напитков, еда, алкоголь и красивые мальчики.

— Это странно — приглашать на свой праздник малознакомых людей, — пожимаю плечами.

— Ты удивишься, но я тоже так делаю. К тому же Алине ты нравишься.

— Хорошо, уговорила. Я пойду с тобой.

— Вот и славно. Можешь подарить ей пустой конверт. Она всё равно напьется и ничего не вспомнит на утро.

Я смеюсь и всерьез её предложение не воспринимаю.

А потом мы ещё немного болтаем об Алине и её новом парне, который планирует сделать предложение руки и сердца прямо в клубе. Это должен быть сюрприз, но почему-то все об этом знают. Позже мы плавно переключаемся на университетские будни, обсуждаем сокурсников, экзамены и преподавателя по политологии. Громко смеемся над тем, что на сегодняшней лекции Аркадий Ильич сам чуть было не уснул, когда рассказывал про структуру власти в нашей стране. Удивительно, но при всем том, что Лера родилась с "золотой ложкой во рту" мне с ней легко как ни с кем другим.

— Что-то я не наелась. Возьму-ка себе ещё слойку с курицей, — подруга и поднимается с места и направляется на кассу.

Спустя две минуты возвращается за наш столик и откусывает добрый кусок слоеного теста. В ноздри ударяет запах куриного мяса и почему-то при этом неприятно сводит желудок.

— Лер, кажется, слойка несвежая.

— Ты что, Нин? Вот, понюхай, мясо просто пальчики оближешь, тает во рту, — Лерка приближает к моему лицу злосчастную слойку и желудок не просто сводит, а скручивает в тугой узел.

Я срываюсь с места и подбегаю к кассирше, при этом прикрывая ладонью рот. Боюсь, что содержимое моего желудка сейчас окажется на полу.

— Где у вас туалет? — спрашиваю сотрудницу пекарни.

— Прямо по коридору. Эй, девушка, он только для персонала!

Я бегу и уже не слышу, что именно она выкрикивает мне вслед. Дверь за собой закрыть не успеваю, падаю на колени и открываю крышку унитаза. Слёзы льются из глаз, а в желудке появляется неприятная горечь. Сегодня я не успела как следует позавтракать, потому что есть не хотелось, и пирожное "Картошка" было моей единственной едой.

— Ты чего, Нин… — Лерка проходит в уборную и прикрывает за собой дверь. — Ты беременна, что ли?

Желудок ещё раз скручивает в тугой узел, и я не сразу отвечаю на поставленный подругой вопрос.

— Я не знаю, Лер, — чуть погодя вытираю тыльной стороной ладони рот. — Делала тест больше недели назад, но он был самым дешевым и показал сла-а-абую вторую полоску.

— Это от того мужчины, с которым ты познакомилась в клубе?

— Да, от него…

— Ну ты невезучая, Нин. После первого секса сразу же залететь… — присвистывает Лерка. — Эй, не грусти… Слышишь, Нин, не вздумай плакать! Ну! Выше нос! У меня есть хороший врач, который поможет решить вопрос.

— Решить вопрос? — переспрашиваю её.

— Аборт сделать, конечно же. Ты ведь не думаешь рожать?

***

Двери кабинета открываются, оттуда выходит пухленькая медсестра и называет мою фамилию:

— Тихонова.

— Я! — поднимаюсь с места и нервно одёргиваю вязаное платье.

— Проходите. Доктор уже ждёт.

Медсестра захлопывает дверь, и тело начинает мелко дрожать от страха.

Сегодня утром я переделала тест на беременность. Купила подороже и сразу две штуки в упаковке. Тут же использовала один, а потом второй и чуть не потеряла сознание, когда увидела, что оба они оказались положительными. По две ярчайших полоски! Никаких шансов на то, что тот дешевый был бракованным.

— Я могу пойти вместе с тобой, — произносит Лерка, хватая меня за запястье.

— Не надо. Я сама.

Подруга привезла меня к тому самому врачу, о котором рассказывала. Вера Альбертовна работает в простой городской поликлинике, но за конфиденциальность своих клиентов берёт столько денег, сколько обычно просят на приёме в частной клинике. Лерка убедила меня в том, что специалист она хороший и все её богатые подружки лечились именно у неё.

Я осторожно прохожу по кабинету и сажусь на свободный стул. С силой вдавливаю ногти в сумочку, которая лежит у меня на коленях, оставляя на ней отчётливые следы. Гинеколог что-то заполняет в журнале, но спустя несколько минут отрывается, спрашивает фамилию и, кивнув, отправляет раздеваться.

В кабинете холодно и неуютно, пахнет хлоркой и медикаментами. Я с трудом забираюсь на высокое кресло и прикрываю глаза. Что я буду делать дальше, если беременность подтвердится? Стану ли рожать? Расскажу об этом Андрею? Лера привела достаточно правдивые доводы, почему мне нельзя: у меня второй курс университета, пьющая мать, маленькая квартирка и никакого стабильного дохода. А отец ребёнка — криминальный авторитет и по совместительству отец лучшей подруги. Правда сама подруга об этом не знает. Это замкнутый круг, из которого я совершенно не знаю, как выбраться.