Так что у нас в деревне к творческим плохо относятся, Кать. Не будет мне никакой помощи. И от нотаций Елены Алексеевны мне лучше не станет, вот честное слово.

В городе они нашли ближайший к вокзалу крупный торговый центр и долго шатались по этажам, глазея на витрины и пытаясь подыскать что-то по вкусу и по карману. Вика соображала быстро: купила маме, сестре и подружкам по паре дешевых сережек в закутке с бижутерией.

– Всего на восемьсот рублей получилось, девочки! А папе вот, новый кошелек, тоже недорогой! Правда здорово, что мы стипендию получаем?

– Пока что получаем, – кисло отозвалась Катя, вертя в руках довольно уродливые пластмассовые серьги-звездочки. – Вот январь закончится… Завалит всех нас Крыса, выше тройки не получим.

– По хирургии же зачет, там оценки не будет, – беспечно откликнулась Вика, выкладывая на кассу свои находки. – А ты чего не купила маме? А ты, Лен? Вон, смотри, какие у Кати серьги крутейшие. – Она выдернула серьги-звездочки у Кати из рук и дурашливо примерила поверх шапки. – Может, твоей сестре понравятся?

Леночка рассмеялась.

– Нет, Марине такое не пойдет, – с нежностью в голосе сказала она. – Ей лучше бы что-нибудь такое маленькое, блестящее…

– Так они еще как блестят! – хохотала Вика, размахивая серьгами. – А что большие, так это на вырост!

– Девушки, если не собираетесь покупать, то верните, пожалуйста, серьги на место, – скучающим тоном заявила продавщица в белой кружевной блузке, словно из воздуха материализовавшись рядом с подружками. – Вы сначала купите, а потом хоть на пол бросайте. А то продавцов из-за вас штрафуют.

Вика, сконфузившись, повесила серьги обратно на стенд. Катя хмыкнула и тоже отложила расшитую пайетками косметичку, которую уже присмотрела для своей барнаульской Ирки. «Ну ее, – решила она, – куплю в каком-нибудь магазине погостеприимнее». Тем более им все равно нужно было в соседний отдел: Лена хотела, чтобы они помогли ей выбрать для сестры школьный рюкзак.

– Мне мама купила сумку, как я сюда поехала: все-таки студентка. А у Маринки рюкзак совсем развалился, и она мой забрала. Только на нем феи Винкс, а она уже в девятом классе. Это и немодно уже, и по-детски как-то, она стесняется… Может, вон тот рюкзачок, во-о-он там, который с листиком?

– Ты что, Лен? – хохотнула Вика. – Это ж конопля! Ее в школе отругают! Может, вот этот, с цветочками?

Рюкзак для Марины выбирали сообща почти два часа и в итоге вышли из торгового центра только поздним вечером. Лена с затуманившимся взглядом радостно прижимала к груди небольшой коричневый рюкзачок, тонко разрисованный оранжевыми, черными и белыми цветами. На эту красоту ушла вся ее стипендия.

– А маме с папой что? – спросила ее Катя.

– Маме с папой? – растерянно переспросила Лена. – А… это не на Новый год подарок. У Маринки день рождения был семнадцатого, три дня назад. Я после зачетной недели домой поеду, сразу и вручу.

– Ого! – Вика поудобнее перехватила пакет с булочками, купленными в пекарне по вечерней скидке. – А чего ж ты не поехала на сам день рождения? Елена Алексеевна бы тебя точно отпустила: ты в последнее время стараешься учиться и не пропускаешь ничего.

– Дорого ехать… – Лена смутилась, отвела взгляд. – Тут получается или подарок, или лишняя поездка домой. И долго… Там надо на электричке до конечной, это три часа. Потом еще на автобусе два часа, и там ждать, чтобы подвезли до деревни…

– Понятно, – грустно покивала Вика. – Ну зато подарок будет долгожданный и не придется сразу ехать обратно в колледж!

На улицах было светло и по-новогоднему празднично. С черного неба медленно, крупными хлопьями падал снег. Повсюду в витринах сверкали новогодние елки и мигали разноцветные гирлянды, на манекенах были напялены красные колпаки с белой опушкой. Огни витрин отражались в искрящихся белых сугробах, еще не успевших впитать городскую пыль и грязь. Тротуар обледенел и тоже сверкал в огнях уличных фонарей, и Катя, хорошенько подумав, предложила ползти на карачках. Леночка фыркнула и смело пошла по льду, едва заметно балансируя руками.

– У нас в деревне еще и не такое бывает, – смеялась она, глядя на Катю с Викой, еле ползущих по кромке тротуара, где в сугробе была протоптана дорожка. – Я никогда не падаю! Учитесь, пригодится, когда вас по распределению отправят в какой-нибудь колхоз «Стальное Вымя» на краю земли!

Последний автобус ушел прямо у них из-под носа. Девушки бежали к нему, крича и размахивая руками, но водитель их, видимо, не заметил. Они стояли на темной опустевшей остановке, растерянно глядя друг на друга.

– Вот блин! – ахнула Катя. – И что теперь?

– А давайте такси вызовем, – пожала плечами Вика. – Точнее, просто сядем в него. Вон стоит, у киоска с шаурмой. Скинемся… Ну сколько оно тут может стоить? Двести рублей? Триста?

– Шестьсот двадцать, – отчеканил водитель, когда Вика постучала в запотевшее окошко и озвучила адрес.

– Что? Да это грабеж! – ахнула Вика, оглядываясь на подруг.

– Как хотите. – Таксист пожал плечами, выходя из машины и затягиваясь сигареткой. – Автобусов больше не будет. Если вам есть где ночевать…

– Четыреста! – нагло заявила Вика. – Так и быть, накинем полтинник!

– Шестьсот! Двадцатку, так и быть, скину, – ухмыльнулся таксист.

– Ладно, за ваши красивые глаза – четыреста пятьдесят! – высунулась из-за Викиного плеча замерзшая Катя.

Таксист, дядька в годах, захохотал и выронил сигарету в грязный снег.

– И глаза разглядела, мелочь пузатая! Ладно, уговорила, за пятьсот поеду.

Катя еще никогда не ездила на такси. Нет, ездила один раз, когда Макс подвернул ногу на катке и мама поняла, что они с Катей не дотащат его до травмпункта, а скорая все не ехала…

Водитель выбрал другой маршрут, не тот, каким ходил автобус, и она прижалась носом к стеклу, жадно разглядывая ночной город. Высокие, ярко освещенные здания соседствовали с типовыми пятиэтажками, а кое-где врастали в землю самые настоящие бревенчатые домики с покосившимися крышами. Какой большой город, надо же, и какой разный… Таксист покрутил радио, и салон наполнила музыка из колонки за Катиной головой. «У попа была собака, она спасала его от мрака»[1], – пел грустный женский голос, и Катя невольно улыбнулась, несмотря на минорную тональность песни. «Когда доучусь, обязательно заведу собаку, – пообещала себе она. – Большую, белую и пушистую. Чтобы как кот, только собака. Или даже двух…»

Таксист взял пятьсот рублей и, порывшись в бардачке, неожиданно отдал девчонкам две сотни.

– Я ж не знал, что вы иногородние. Со студентов грех лишнее брать, сам таким был!

– Спасибо! – нестройным хором поблагодарили Катя, Вика и Леночка, расплывшись в улыбке, и направились к общежитию.

Вахтерша баба Таня строго посмотрела на девчонок.

– Все гуляете? – недовольно спросила она. – Вообще-то общежитие закрывается в девять, а уже одиннадцатый час.

– Ну не закрылось же. – Вика умоляюще сложила руки, на одной из которых болтался пакет с булками. – А хотите, я вас булочкой угощу? Вам какую – с изюмом или с курагой?

– Ох, Ермоленко, и хитрая же ты лисица! Давай сюда с изюмом, и марш в комнату! – Баба Таня заговорщически подмигнула и протянула руку к пакету с булками.

Зайдя в комнату, Катя сбросила куртку и ботинки и, не переодеваясь, упала лицом вниз на постель.

– Господи, как я устала! – простонала она. – Не пойду зубы чистить!

– Иди, Чернова, иди, – засмеялась Вика, толкая ее в бок, – а то дырки в зубках появятся! Нечем будет грызть гранит науки!

Катя села на кровати, вздохнула и сняла со спинки полотенце.

Леночка уже переоделась, убрала купленный рюкзак в шкаф, взяла из своей тумбочки зубную щетку и мыло.

– Теперь после меня, Катюша! Нечего было валяться! – Она показала Кате язык и, шлепая тапками, выскочила за дверь.

– Развеселилась, – недоуменно заметила Вика, вслушиваясь в удаляющийся топот. – Ты глянь, Катерина, что творится! Это на нее так рюкзак подействовал?

– Она мне как-то сказала, что очень ждет Новый год, – припомнила Катя ночной разговор. – Может, это все праздничная атмосфера?

– Может… – Вика потерла виски. – Ладно, надо спать ложиться.

– Завтра воскресенье… – Катя полезла в тумбочку. – Ой, зубная паста кончилась. Вик, дай свою, а?

– Держи. – Вика бросила в нее тюбиком. – У меня клубничная на этот раз! Всю не съешь!

– Да чего я ее есть-то буду, я же все понимаю, – захохотала Катя. – Оставлю, чтобы на хлеб было что намазать! Вот срежут нам стипендию…

Леночка, вернувшись, красиво расправила полотенце на спинке кровати, убрала умывальные принадлежности в шкаф и, натянув ночнушку, залезла под одеяло.

– Давайте завтра с утра все рано встанем, – предложила она, – и будем готовиться к зачетам! Следующая неделя такая важная, нужно все успеть!

– Лен, тебя что, подменили? – недоверчиво уставилась на нее Вика.

– Нет, просто… просто живем, девчонки! Уже двадцать первое. – Она показала пальцем