— Это довольно изнурительный путь, — вмешалась Рената, прервав разговор с какой-то дамой. — Но если вы действительно решили поехать в Эль Хабес, профессор, я могу предложить вам место в самолете, который шейх аль Хассан, отец Рамона, пришлет за мной через несколько дней.

— Как это любезно с вашей стороны… — пробормотал профессор, слегка ошеломленный неожиданным приглашением. Рената и шейх, предоставляющий в ее распоряжение собственный самолет!

— Мы с шейхом старые друзья, — пояснила Рената. — Когда мой муж, который был автогонщиком, приехал в эти края, чтобы попрактиковаться в вождении машины в экстремальных условиях, шейх аль Хассан предоставил свои земли в его распоряжение — огромное пространство тяжелого гладкого песка. Это было то, что надо. С тех пор я поддерживаю дружеские связи с семьей аль Хассана… супруга шейха очаровательная особа. Я приглашена на семейный праздник, — закончила Рената.

— Так вы едете принять участие в семейном торжестве? — поинтересовался профессор. — Но будет ли удобно, если я воспользуюсь самолетом шейха в деловых интересах?

— Я думаю, он будет рад оказать вам эту услугу. Самолет двухмоторный с салоном для нескольких пассажиров и удобной кабиной. — Она взглянула на Стивена. — Кстати, вы можете полететь все… И ты, Стивен, и, разумеется, Мэнди. Шейх попросил меня пригласить на праздник всех своих друзей. Он отдает в мое распоряжение целый дом для приглашенных.

— Не думаю, что я буду желанным гостем, — сказал Стивен. — У нас со стариком были некоторые разногласия на деловой почве. Боюсь, Хассан подозревает, что я ищу сокровища, спрятанные в его землях, — и, весело подмигнув Мэнди, он добавил: — Но я не хочу лишать Мэнди такого приглашения. Даю голову на отсечение, что она страстно желает попасть в Эль Хабес.

— Разумеется, — заявил профессор. — И я тоже. Путешествие на таком прекрасном самолете — просто роскошь!

— Но разве ты не понимаешь, Стивен, — настаивала Рената, — что для тебя это было бы прекрасной возможностью уладить отношения с шейхом? И Мэнди интересно познакомиться с арабской жизнью, не так ли, дорогая? — Она улыбнулась Мэнди.

— Это звучит заманчиво, — ухитрилась вставить слово Мэнди. Она была потрясена открывшейся перспективой. Эль Хабес, личный самолет шейха, встреча с Рамоном!

После небольшого обсуждения все было решено. Они отправятся туда в конце недели, когда торжества достигнут своего апогея.

— Я пробуду там только два дня, — пояснила Рената. — Если вам хватит двух дней, дорогой профессор, чтобы провести ваши изыскания, то я смогу доставить вас обратно на этом же самолете. Но, без сомнения, если вы пожелаете задержаться на более долгий срок, шейх предоставит вам транспорт на обратный путь… вы же знаете, что такое арабское гостеприимство.

Но профессор горячо заверил ее, что двух дней ему будет вполне достаточно.

— Возьмите с собой вечерние туалеты, — предупредила Рената. — Они вам обязательно пригодятся.

Все это было так неожиданно для Мэнди, что ей захотелось обдумать ситуацию. Снова увидеть Рамона! Конечно, она не влюблена в Рамона, но он ей очень нравится. Его рыцарское поведение может показаться старомодным, но оно так приятно для женского самолюбия! В отличие от грубого и бестактного Стивена Рамон никогда не оказывал давления на ее чувства, она даже представить не могла, чтобы он вдруг стал издеваться над ней или смеяться. Семья юного принца тоже интересовала девушку: было любопытно увидеть его в окружении родных.

Мэнди подошла к окну и остановилась, глядя на залитый светом ламп внутренний дворик. Позади нее шум голосов то усиливался, то затихал, как прибой на каменистом пляже. Если бы здесь оказался Рамон… или кто-то еще, с кем можно было бы беззаботно поболтать! Все друзья Ренаты были среднего возраста и казались такими умными — они совершенно не интересовались маленькой Мэнди, ведь она не была знаменита. Хотя Стивен тоже не был мировой знаменитостью, все же он ученый, преподаватель и личный друг Ренаты. Насчет этого не могло быть никаких сомнений: весь вечер он так и провел на подлокотнике ее «трона».

Чувствуя себя слегка заброшенной, Мэнди грустно смотрела на молодую луну, висящую в ясном небе над крышами города. Банкет во дворце шейха, подумала она, и пульс ее участился. Она обязательно должна купить новое вечернее платье… что-нибудь красивое и эффектное. Будет ли Рамон гордиться ею? От этих мыслей ее щеки чуть порозовели, а глаза заблестели.

Внезапно рядом с ней возник человек в струящихся белых одеждах, внимательно смотрящий на нее проницательными темными глазами. Он немного помолчал, но его улыбка наполнила ее душу странным умиротворением. Его тонкие смуглые руки были сложены ладонью к ладони, как у священника, выполняющего обряд.

Это марабут, поняла она, святой человек, Сиди бен Ахмад, который жил в маленьком доме на окраине города.

— Вы одна, — у него оказался глубокий, проникновенный голос. — А вы так молоды… так молоды! — относилась ли нотка сожаления в его голосе к ее юности или одиночеству?

— Разве плохо быть молодой?

— Для вечности не существует возраста, — загадочно ответил он. — Как не существует одиночества в безграничной любви. «Посмотрите, как оживленно бьется пульс Аллаха во всем его мире», — процитировал он. — Это строка из стихотворения вашего поэта Теннисона.

Мэнди не показалось странным, что без всяких предварительных вступлений они смогли погрузиться в эту глубокомысленную беседу.

— Не знаю, читает ли кто-нибудь Теннисона в наши дни, — ответила она.

— Он написал не много поэм, подобных той, которую я только что процитировал: «Мечта Акбара», — заметил марабут. — Но право на истину — не монополия Теннисона. К любому из нас приходит свет, если у нас есть глаза, чтобы увидеть его. Свет, освещающий каждого человека, приходящего в мир, — мягко закончил он. — Он и привел меня на этот вечер. Когда я сидел в своей хижине на холме, даже не помышляя о том, чтобы выйти в свет, я неожиданно понял, что должен сегодня прийти в дом Ренаты. Я словно услышал голос! Побуждение изменить свои планы было слишком сильным. И войдя в эту комнату, я понял, что привело меня сюда, потому что сразу увидел вас… Хочу предупредить — будьте настороже!

— Я не понимаю, — пролепетала она. — Вы ничего обо мне не знаете. Кто вы? Почему вы беспокоитесь?

Тонкое лицо цвета пергамента вдруг стало очень печальным.

— Перед вами опасная и трудная тропа, дитя мое. Идите по ней осторожно. Да защитит вас Аллах! — Он поднял руку, словно благословляя Мэнди, и исчез так же внезапно и бесшумно, как появился.

Подходил ли он к ней на самом деле? Или она просто вообразила себе эту встречу? Ну конечно же нет, уверяла она себя. Просто эта затененная комната с висячими мавританскими лампами придала его появлению и исчезновению такой эффект. Как понять эти странные слова? Что он подразумевал под «опасной тропой»? Что за неясные предсказания? И все-таки этот человек внушил ей чувство умиротворенности и покоя, несмотря на свое тревожное предостережение. С этой минуты она больше не чувствовала себя одинокой и заброшенной. «В безграничной любви не существует одиночества» — странные слова, которые могут означать все, что угодно. Но именно они изменили ее настроение.