Выходя из магазина с коробкой в руках, она подумала, что это именно такое платье, какое могла бы надеть Рената, будь она помоложе. Неужели она пытается подражать этой красотке? Большой вырез на платье немного беспокоил ее, она помнила взгляды Рамона на этот счет. Мэнди охватило возбуждение при мысли об ожидающем ее приключении… быть гостьей во дворце шейха! Она попыталась представить себе эту картину, но та по-прежнему оставалась для нее расплывчатым пятном. Из тумана отчетливо выплывало лишь смуглое лицо Рамона. Восхищенное, нежное, внимательное… Качества, которых был совершенно лишен Стивен Хирон! Но ей следует поторопиться, чтобы не заставлять столь самонадеянного молодого человека ждать себя.

Когда она, немного запыхавшись, появилась на террасе кафе, Стивен поднялся ей навстречу.

— Я уже думал, что ты потерялась, — сказал он.

— Сожалею, что заставила тебя ждать. Но мне было нелегко найти подходящий магазин. Улица на которую ты меня привез, полна магазинов для миллионеров, все модели прямо из французских салонов мод.

— Надеюсь, ты все-таки нашла то, что искала. — Он взял у нее из рук коробку и поставил ее на соседний стул.

— Думаю, что да, — рассеянно ответила она, тут же опять вспомнив о низком вырезе платья.

Он, улыбаясь, смотрел на нее.

— Если бы я покупал для тебя платье, то выбрал бы либо золотое, либо зеленое, а может быть, сочетание того и другого, чтобы подходило к твоим глазам.

Мэнди удивленно вскинула ресницы. А Стивен, все еще глядя на нее, продолжал:

— Знаешь, твои глаза — зеленого цвета. Я был не слишком далек от истины в день приезда. Но они постоянно меняются, как море, от зеленого до голубого.

Щеки Мэнди заалели, она избегала смотреть на Стивена, пристальный взгляд которого смущал ее. Каким странным он казался сегодня! Наконец принесли чай с ароматными пирожными. Стивен стал рассказывать о своей машине, оказывается, она будет готова только к девяти часам вечера.

— Итак, у нас с тобой есть целый вечер, — каким-то невыразительным голосом произнес он.

Возможно, перспектива прогулки с ней по Тунису в течение четырех часов кажется ему не слишком заманчивой?

— Мы можем прогуляться в Медину, — предложил он. — Ты не была там — в старом городе?

Она не была там и очень хотела бы побывать, поэтому сразу согласилась. Он поднял со стула коробку с платьем.

— Мы можем оставить ее здесь, в гардеробной.

Они медленно прошлись по прекрасной улице, разделенной двойным рядом высоких роскошных деревьев, между которыми располагались клумбы с красивыми цветами. Роскошные автомобили сновали по проезжей части, в зеркальных витринах магазинов были выставлены самые соблазнительные вещи.

Затем внезапно, без всякого перехода, они оказались в старом городе, и как будто сделали шаг назад во времени. Здесь на узких улочках вместо роскошных автомобилей встречались груженые ослы и неуклюжие верблюды. Рыночная площадь, на которую выходили улочки, казалась маленькой, но здесь можно было найти любой магазин. Их владельцы сидели в дверях, окруженные своими товарами — гончарными и ювелирными изделиями, коврами, яркими шелками. Люди, заполняющие эти улочки, тоже были живописными: мужчины в полосатых одеждах и развевающихся головных уборах, пожилые женщины в свободных накидках. Молодое поколение, одетое большей частью по-европейски, щеголяло в одеждах ярких расцветок и живописных украшениях.

Мэнди задержалась у прилавка старика-ювелира, перебирая ожерелье из медных монеток, состоящее из множества нитей, и яркие, но искусно выполненные бусы ручной работы. Они помогли бы ей слегка прикрыть вырез платья, подумала она. К тому же это подлинные арабские украшения, которые она смогла бы привезти домой. Цена оказалась вполне подходящей.

— Позволь мне купить тебе ожерелье? — предложил Стивен.

— С какой стати? — запротестовала Мэнди, поставленная в тупик и слегка смущенная его неожиданным жестом.

— Мне так хочется, — просто ответил он и протянул деньги пожилому продавцу, сидящему на корточках среди товаров.

Ожерелье было дано ему без всякой обертки.

— Вы наденете украшение на леди? — спросил старый лавочник с заискивающей улыбкой.

— Это мысль! — согласился Стивен и протянул ожерелье Мэнди. — Смеясь, девушка подняла свои густые волосы, подставляя шею. — Повернись, — приказал Стивен.

Она почувствовала нежное прикосновение сильных пальцев, когда он застегивал его у нее на шее. Ожерелье украсило ее простое белое льняное платье, как сверкающий воротничок.

— Все, что тебе еще нужно для банкета во дворце, — сказал Стивен, отойдя на шаг и разглядывая ее, — это пара тяжелых медных серег и зеленые тени, наложенные на веки.

— Думаю, ожерелья будет вполне достаточно. И я благодарна тебе за этот подарок. Спасибо, Стивен!

— Это просто маленький знак внимания для маленькой девочки, — со своей обычной насмешливостью сказал он.

Что бы он ни делал, что бы ни говорил, Мэнди все время казалось, что он смеется над ней. Кажется, он постоянно шутит и дразнит ее. Не стоит так переживать из-за этого нахального и бестактного человека. И все же с его стороны было очень мило подарить ей это ожерелье.

По живописной кривой улочке они вышли в порт. В этот момент из мечети раздался призыв к вечерней молитве. Рабочие, не сходя со своих мест, опустились на колени, склонившись лицом вниз, раскачиваясь взад и вперед в такт поющему голосу.

Ожидая, пока завершится обряд, Мэнди смотрела на голубые воды залива и думала о Рамоне. Как он относится к многократным призывам, предписывающим мусульманам молиться по нескольку раз за день?

Они поужинали в скромном маленьком кафе на Касбахе, оставив в запасе достаточно времени, чтобы добраться до гаража к назначенному часу, захватив по дороге коробку с платьем.

— Какой великолепный город! — сказала Мэнли, когда они усталые ехали домой.

— Да, это верно, — согласился Стивен. — Как-нибудь я свожу тебя в музей Бардо, расположенный во дворце, где раньше находился гарем, а теперь, как это ни нелепо, заседает тунисский парламент. Ты непременно должна побывать в музее. Это такая же достопримечательность, как Биг Бен или Парламентская площадь в Британии. Еще здесь есть великолепные старинные мечети, парк Бельведер…

Захваченный своей страстью экскурсовода, он продолжал перечислять достопримечательности в столице и окрестностях. Их набралось слишком много. Возможно, он и не предполагал сам показать ей все эти места, а просто рассказал о них.

На следующий день Стивен уехал в Эль Хабес. Печатая на машинке в своем кабинете, Мэнди слышала, как он много раз ходил из дома к машине и обратно, решая, что брать с собой. Затем в холле последовала страстная дискуссия с профессором о количестве метилового спирта, необходимого для примуса, на котором Стивен готовил свою нехитрую пищу.