Фрэнсис пожала плечами и поднялась. Тревожиться нечего: англичанин выберет либо Виолу, либо Клер.

И когда граф с избранницей уедут, в «Килбракене» вновь наступят мир и покой.

Что ж, она могла бы появиться и в худшем виде, подумал Александр Килбракен, усаживаясь на неудобный стул во главе стола и разглядывая дочь. Кажется, ее план может блистательно осуществиться, Виола и Клер просто из кожи вон лезут, чтобы понравиться гостю.

Даже для предубежденного взгляда Фрэнсис граф Ротр-мор выглядел красавцем в его черном вечернем наряде. Она заметила, что Виола приглушенно ахнула при его появлении в столовой, а Клер откинула голову и слегка прищурилась — без сомнения, думая о том, как хорошо выглядел бы он на портрете.

«Если бы я умела рисовать, я бы изобразила его выходящим из озера… совершенно голым».

Что это на нее нашло? Вот глупость-то! Чем скорее он уедет отсюда с Виолой или Клер, тем лучше. По крайней мере тогда она окажется в безопасности.

Хок держался с безупречной вежливостью, при этом однако, уделяя больше внимания обеду, чем компании за столом. Молчаливый Тотл ковылял вокруг, подавая блюда. Когда он наклонялся к Хоку, тот ловил залежалый запах, исходивший от его поношенной ливреи. Может быть, он обычно носил юбку и переодевался лишь по самым торжественным случаям? Впрочем, шотландские юбки были объявлены вне закона. Было ли это до сих пор так?

— Отведайте партан-бри — другими словами, суп из крабов, — любезно сказала София, делая знаки Тотлу, чтобы он не наливал тарелку графа Ротрмора до краев.

— Выглядит аппетитно, — ответил Хок, с сомнением глядя на густое светлое варево.

— О, мы не осмелимся соревноваться с английской кухней! — воскликнула Виола. — Лучше будет, если вы расскажете нам, какие из восхитительных английских блюд предпочитаете.

«Замолчи, ради Бога, Виола! Если судить по рассказам папы, английские блюда — самые безвкусные в мире!» — думала Фрэнсис.

Она низко склонилась над тарелкой, сложив губы в тонкую злую усмешку, и бессознательно крошила кусочек хлеба.

— Я предпочитаю положиться на искусство вашего повара, — ответил Хок, словно прочитав ее мысли, и поскорее сменил тему, повернувшись к Александру Килбракену:

— Должен признаться, я восхищен всеми этими доспехами и оружием.

Он указал на затейливый щит, где красовался девиз рода Килбракен, и прочел вслух:

— Vivit post funera virtus.

— Прекрасный девиз, не правда ли? «Доблесть не имеет преград». У наших предков были свои идеалы, даже если история доказала их несостоятельность. Львы с раздвоенными языками, охраняющие шотландскую корону, выглядят непобедимыми, но, к сожалению, только на королевском гербе.

Хок подумал, что разговор принял щекотливое направление, и ограничился кивком.

— А как звучит ваш фамильный девиз, милорд? — заинтересовалась Клер.

— Manu forti. «Наша рука сильна».

— Как это по-английски! Уж лучше сказали бы прямо: «Наш кулак силен»! — вполголоса съязвила Фрэнсис.

— Говори громче, Фрэнсис, — обратился к ней отец, удивленный тем, что она решила поучаствовать в разговоре.

— Я сказала, что суп удался.

Она произнесла это невыразительно, по-прежнему глядя в тарелку, и Хок невольно окинул ее взглядом. Слава Богу, с носа несчастной дурнушки исчезли ужасающие очки, зато на месте пучка красовалось нечто бесформенное, прикрытое безобразным чепчиком. Интересно, подумал он, видит ли она, что налито в тарелку? Он заметил, что Аделаида смотрит на свою воспитанницу с таким выражением, словно это зрелище озадачивает и веселит ее одновременно.

Появился Тотл с блюдом чего-то экзотического — предположительно каперсов с гарниром в виде рисовых шариков. Хок совсем было отчаялся, когда узнал в следующей перемене лососину. Это позволило ему хоть немного перекусить.

Хок понимал, что теперь должен без промедления заняться девушками. Следовало изучить их достоинства и недостатки, и поскорее, если он намерен уложить-

Ся в срок. Он решил, что с утра пораньше встретится с каждой из них по очереди, но начать вполне можно было сию минуту. Поразмыслив, он задал Виоле вопрос, касающийся ее интересов, и та начала многословно заверять его в своих неоспоримых способностях прирожденной хозяйки дома. Фрэнсис с трудом удержала гримасу отвращения.

«Ей бы сочинять сказки, честное слово! Такой богатой фантазией наделен не каждый», — подумала она.

Выслушав Виолу со вниманием, Хок повернулся к Клер, которая от нетерпения даже подалась вперед. Узнав, что гость желал бы познакомиться с ее картинами, она охотно согласилась тотчас их показать. Наконец, понимая, что полностью игнорировать Фрэнсис невежливо, Хок заставил себя прямо взглянуть на нее.

— А каковы ваши увлечения, леди Фрэнсис?

Этот надменный, тщеславный красавчик взвешивает товар, прежде чем решить, что купить, возмутилась она. Пусть даже не надеется, что все вокруг станут плясать под его дудку!

— У меня нет увлечений! — буркнула она, не поднимая глаз.

— Она играет на пианино и чудесно поет, — быстро сказал Александр Килбракен.

— Точь-в-точь как собака, что воет на луну, — уточнила Фрэнсис себе под нос, получив от Софии, которая расслышала ее реплику, испепеляющий взгляд.

— Прошу вас после ужина что-нибудь для нас исполнить.

Отдавая эту дань вежливости, Хок спросил себя, хватит ли у него сил при этом сдерживать зевоту. Черт побери, это будет похуже, чем дебютантки лондонского сезона, перепуганные до полусмерти, но тем не менее пытающиеся произвести впечатление на потенциального жениха.

— Какая прекрасная идея! — поддержала София, бросая на Фрэнсис взгляд, не обещающий ничего хорошего в случае подвоха.

Ужин закончился десертом, который явно не удался. Дорис от волнения перестаралась, добавив в пирог столько шерри, что он вышел плоским и сырым.

Хок понял, что, съев кусочек, будет долго мучиться несварением желудка. К счастью для него, граф Рутвен не был рабом условностей.

— Убери эту гадость, Тотл, — приказал он. — Прошу вас перейти в гостиную, Хок. Если вы не против, мы продолжим наш вечер там.

Ястреб? Интересно, откуда взялось столь лестное прозвище, подумала Фрэнсис.

Чуть позже Клер внесла в гостиную несколько своих картин, и Хок с облегчением понял, что может хвалить их не кривя душой. Среди прочего был очаровательный портрет Виолы, сделанный, судя по всему, недавно. Смеющаяся девушка сидела с ворохом цветов на коленях. Портрета Фрэнсис не было. Возможно, при попытке нарисовать ее краски на холсте начинали сворачиваться.

Виола, хорошо подготовившаяся к такому случаю, позабавила Хока набором местных анекдотов, и тот охотно смеялся, думая: вот в ком живости за троих сразу.