— А раз замужество неизбежно, то граф Ротрмор — самая подходящая кандидатура на роль мужа, — подхватила Виола. — Папа был бы рад послать нас в Эдинбург, не говоря уже про Лондон, но у него нет на это денег. А здесь… здесь выбор женихов небогат. — Опомнившись, она бросила в Клер подушкой. — Видишь, что ты наделала! Получается, что мы уговариваем ее прекратить маскарад. Подумай о том, каково будет бедному графу выбирать между тремя красавицами!

— Клер, — вдруг спросила Фрэнсис, — неужели ты с радостью выйдешь за графа, если он выберет тебя?

— Да, конечно, и я даже выдержу, когда он… ну, вы понимаете. Титулованный джентльмен должен иметь наследников.

— Да, конечно, для чего же еще может пригодиться на этом свете женщина, как не для воспроизведения потомства! — процедила сквозь зубы Фрэнсис.

— А я целовалась с Кенардом, и мне понравилось, — призналась Виола с многозначительной улыбкой. — Думаю, что у графа это получится даже лучше, потому что он опытнее. Вам обеим следовало бы помнить, что мужья-джентльмены научены внимательно относиться к тому, что чувствуют их жены… в этом смысле. Так утверждает Аделаида, и я ей верю. По крайней мере они не ведут себя, как грубые животные.

— Что за чушь ты мелешь, Виола? Ты хочешь, чтобы граф стал твоим мужем или чтобы он страстно тебя целовал?

Сама того не желая, после этой гневной отповеди Фрэнсис вновь представила Хока выходящим из озера. Блеск капель на этом смуглом скульптурном теле… Да что же это такое в конце концов!

— Ну, не знаю… — говорила между тем Виола. — Он такой красивый… а сколько удовольствий может принести жизнь с ним! Балы, званые вечера, светские рауты! Ах ты. Господи Боже, я опять начинаю тебя уговаривать, Фрэнсис!

— Не "волнуйся, отговорить меня невозможно. Это отвратительно — и точка! Хотелось бы мне…

Она хлопнула ладонью по подушке и умолкла. Сестры терпеливо ожидали продолжения.

— Мне бы хотелось встретить человека, достойного уважения. Возможно… возможно, со временем я могла бы полюбить его.

— А если случится так, — возразила Клер мягко, — что этот человек будет относиться к тебе совсем иначе, чем ты к нему?

— Ох, Клер, прости меня! Я совсем не хотела…

— Знаю. И еще я знаю вот что: если граф предпочтет Виолу, я все равно поеду в Лондон. Может быть, там я встречу джентльмена, который ответит мне взаимностью.

В дверь легонько постучали, и каждая из девушек вздрогнула. Обернувшись, они увидели Аделаиду, которая улыбалась, разглядывая их.

— Ты, Фрэнсис, выглядишь сейчас просто восхитительно. Когда я проходила мимо комнаты графа, то слышала, как он ходит взад-вперед. Думаю, нас ждет еще много интересных неожиданностей. Однако пора спать, мои милые. Пойдем, Клер.

Клер послушно соскочила с кровати и последовала за Аделаидой вон из спальни.

— Что ж, — сказала Виола, зевая во весь рот самым что ни на есть плебейским образом, — пора спать — так пора спать. Мне не улыбается получить к утру синяки под глазами. Постарайся не слишком ворочаться, Фрэнсис.

Она заснула почти сразу, как свойственно людям поверхностным и здоровым. Фрэнсис долго лежала в темноте, она думала: «Должно быть что-то большее. Что-то большее… но что?»

Александр Килбракен осадил своего жеребца и махнул рукой в направлении озера Лох-Ломонд.

— Невозможно насмотреться на эту красоту, — сказал он Хоку. — Взгляните, сколько там мелких островов. Они совершенно необитаемы. Мы с Фрэнсис часто бываем там. Вы не представляете, какое это наслаждение.

— С Фрэнсис? — переспросил Хок удивленно.

— Да, — повторил граф Рутвен со значением, — с Фрэнсис.

Он заметил, как удивлен молодой человек этим его заявлением. Потом тот с пониманием кивнул.

Легко было предположить ход его мыслей: ничего странного, что такая дурнушка любит уединенные острова. Александр Килбракен перестал развивать тему.

— Я мылся в озере в день своего приезда, — сказал Хок. — Вода ледяная, но она бодрит.

У графа чуть было не вырвалось, что Фрэнсис тоже любит плавать в озере, но он предпочел смолчать: вряд ли это прозвучит комплиментом молодой леди. Ни один джентльмен не захочет в жены вульгарную особу с мужскими чертами характера, а именно такое впечатление, без сомнения, начало складываться у их гостя. Где же найти такие слова, которые нарисовали бы настоящий образ Фрэнсис?

«Любящая и понимающая? Великодушная и добрая? Да, и притом уродливая, как старая ведьма!»

— Черт возьми! — вслух выругался бедный отец.

— Что, простите? — удивился Хок.

— Ничего, милорд. Ага, вот и Алекс на его лошадке! Мохнатая, как медвежонок, не правда ли? Шотландские пони все такие.

— Папа, папа! Аделаида сказала, что вы с его светлостью выехали на прогулку… доброе утро, милорд! — И мальчик вновь уставился на Хока, словно на восьмое чудо света.

— Доброе утро, Алекс. Не знаешь ли, леди уже поднялись? — спросил тот.

— Только Фрэнсис. Она отправилась помогать Роберту. Александр Килбракен подскочил в седле. Не хватало еще,

Чтобы знатный англичанин узнал о бурной деятельности его дочери в качестве ветеринара! Это прикончит ее шансы скорее, чем весь дурацкий маскарад!

— Хватит, Алекс! — оборвал он мальчика. — Хок и я вскоре вернемся в замок. Ты уже занимался уроками с Аделаидой? Нет? Тогда не заставляй ее ждать.

Алекс начал было протестовать, но выражение на лице отца убедило его, что это бесполезно. Он повернул пони к замку и скоро удалился с поникшей головой.

За завтраком Фрэнсис не появилась. Это подогрело недовольство Килбракена, и он решил, что достаточно закры-нал глаза на ее вольности. Что за дуреха! Придется поставить

Ей ультиматум и…

— Александр!

— Что, моя дорогая?

— Виола и Клер приглашают его светлость вместе поехать сегодня с визитами. Встречаются Кембеллы и Дагельсы.

— Что ж, превосходно, — одобрил Александр Килбракен без особого энтузиазма.

Перед возвращением в замок Хок переговорил с ним о том, что собирается устроить нечто вроде экзамена каждой из девушек. Поскольку Клер была старшей дочерью, он, естественно, решил начать с нее. Граф нашел затею Хока удачной и беспокоился только по поводу Фрэнсис.

Полчаса спустя Хок вышагивал взад-вперед по гостиной в ожидании Клер. Предстоящий разговор казался ему испытанием, через которое удастся пройти не без труда. Как все это унизительно для него самого и для молодых леди! Однако другого выхода он не видел: выбор жены неминуемо должен был оказать влияние на всю его дальнейшую жизнь, и подойти к нему стоило со всей ответственностью. Все в нем восставало против сложившейся ситуации, но воспоминания о бледном, исхудавшем лице отца и ужасных приступах его кашля заставляли подчиниться неизбежному.