вдохновение, все, что угодно, подойдет. Это поможет определить, подходишь ли ты друг другу и готова ли ты к чему — то подобному.

— Мое портфолио… — начинаю говорить я, но потом меняю тон. — Мое портфолио! Абсолютно. Мне бы это понравилось.

— Отлично. — Эва мягко закрывает дверь. — Будь на связи, хорошо, Чарли? — говорит она через открытое окно.

И вот так Эва Адамс уходит из моей жизни, возможно, навсегда изменив ее.

После возвращения из MaCA я снова заглядываю в Wild Oats, чтобы сходить в туалет, когда слышу, что меня зовут по имени.

— Чарли?

Я поворачиваюсь и вижу мамину подругу Элейн, стоящую возле пассажирской двери ее машины на другой стороне улицы. Она машет мне рукой.

— Как ты, милая? — спрашивает она. — Как твои родители? — Что — то в том, как она это говорит, наклонив голову и слегка нахмурив брови, вызывает у меня тревогу.

— Они в порядке. — Я представляю себе отца, шаркающего по дому в тапочках, и маму, громко ругающуюся про себя, когда она смотрит на картину, которой недовольна. — Все как всегда. Почему?

— Я пыталась связаться с твоей мамой, но мне кажется, она меня избегает. — Элейн добродушно улыбается.

— Могу я передать ей сообщение?

— Я делаю выставку в галерее о местных художниках, и у меня только что кто — то отказался от участия. — Она колеблется. — Я знаю, что она не любит показывать свои работы в последнее время, но я бы очень хотела привлечь ее. Она работает над чем — нибудь новым? — с надеждой заканчивает она.

Я поджимаю губы. Моя мама всегда работает, но никогда не показывает. — Я не совсем уверена…

Она кивает. — Ну, пусть она мне позвонит, хорошо? — Она делает паузу. — Это будет негромко, ничего такого, из — за чего она могла бы сойти с ума. Ее вещи такие великолепные. Я просто хочу, чтобы мир увидел это.

Я киваю. — И ты, и я.

— Я знала, что ты это поймешь, — говорит она. — Ты хорошая девочка, Чарли.

Я смотрю, как Элейн садится в машину и выезжает на Главную улицу, и думаю о моей маме и всех ее прекрасных творениях, спрятанных в ее маленькой студии. Я качаю головой. Может, она и готова позволить возможности пройти мимо нее, но я — нет. Я собираюсь выяснить, как добраться до Нью — Мексико.

На моем телефоне высвечивается сообщение от Тессы. Открыв его, я обнаруживаю селфи, на котором она и Сидни в солнцезащитных очках уютно устроились по обе стороны от альпаки… тоже в солнцезащитных очках… тоже в солнечных очках.

Тесса: Как поживает самый занятой водитель в Западном Массачусетсе?

Я улыбаюсь.

Чарли: Как всегда, под кайфом от кофеина и под вопросом о своей жизни.

Тесса:…

Тесса: Все как всегда?

Далее идет видео, подростки смеются, громко разговаривают, стоят на тюках сена, свет падает на старый амбар, маленький пруд и стол для пивного тенниса.

Тесса: К счастью для тебя, у нас есть отличный отвлекающий маневр. Иди сюда.

Я наклоняю голову, чтобы почувствовать солнце на своем лице. В конце концов, сегодня прекрасная суббота. К тому же, будет много платящих клиентов, которых нужно подвезти домой.

Чарли: Буду через десять минут.

Чарли на заднем сиденье. Отзывы:

— Классная девчонка с блестящим будущим. Спасибо, что подвезли! — Ава

6

Предки Тессы, Уолкеры, вот уже несколько поколений они владеют огромной фермой на Олд Стейт Роуд, где делают практически все: выращивают урожай, разводят клумбы с цветами, собирают кленовый сироп, козье молоко и свежие яйца. Осенью они выращивают тыквы, а на праздники катаются на снежных каретах. Единственное, чего они не делают, это не выращивают животных на мясо, чему Тесса очень рада, потому что она защитница окружающей среды и любительница животных до мозга костей. Ее родители часто находили ее ночью спящей в амбаре. Тесса — абсолютная крутизна, которая может надеть самый милый вечерний наряд, а затем облачиться в комбинезон и доить корову в коровнике к тому времени, когда остальные ученики школы едва успевают запихивать в рот чипсы.

У фермы, которая существует так долго, как ферма Уокеров, на стольких акрах, много истории, и много неиспользованной земли, когда они каждый год перемещают поля для свежей почвы. В глубине участка, так далеко, что туда нужно ехать по отдельной каменистой дороге, находится первоначальное поселение, которое использовалось, когда родственники Тессы купили землю. Там есть небольшой пруд и остатки старой хижины.

А затем, моя любимая часть участка: старый амбар.

Двухэтажный, с чердачными помещениями, высокой лестницей и раздвижной дверью, которая проходит по половине длины длинной стороны, амбар идеален в своей форме и простоте. Это звучит безумно, поскольку, несмотря на то, что он очень хорошо сохранился, внутри царит беспорядок, наполненный старым деревом, пылью и гнутыми гвоздями. Но я все равно люблю его. Мне нравится стоять внутри и представлять себе возможности этого места. Что можно сделать с помощью ремонта и покраски. Я бы жила в нем, если бы могла.

В наши дни заднюю часть участка отводят Тессе и ее братьям. Мы собирались здесь с самого детства, рассказывали истории о привидениях, жарили зефир, строили крепости, представляя, что наступил конец света и остались только мы, дети. Это, безусловно, мои самые любимые воспоминания.

Теперь, много лет спустя, мы приходим сюда, чтобы повеселиться.

— Она здесь!!! — практически кричит Тесса, встав на кровать грузовика в джинсовых шортах и купальнике, когда я огибаю группу деревьев и выхожу на открытое пространство.

— А я принесла угощения. — Я протягиваю тяжелый коричневый бумажный пакет с остатками выпечки. Сидни появляется из ниоткуда, тут же выхватывает пакет из моих рук и запихивает в рот слоеное печенье, даже не поздоровавшись.

— Ммммф сух гохд, — бормочет она с полным ртом. Затем она сглатывает, заметив выражение моего лица. — Извините. Я здесь уже несколько часов и забыла пообедать.

— Как прошел твой день? — спрашивает Тесса, когда она, наконец, подходит, и я открываю рот, чтобы рассказать им об Эве, о ее предложении, когда кто — то окликает Тессу с порога амбара.

— О, Боже, — говорит она. — Я сказала им держаться подальше от сеновала. Кто знает, что там наверху? — Она бежит посмотреть, что за переполох.

— Маркус здесь? — спрашиваю я Сидни, которая кивает, делая гримасу.

— Они уже помирились? — Я беру у нее пакет и достаю печенье, чтобы погрызть.

— Она не говорит. — Сидни поднимает бровь с подозрением, что в принципе означает 'да'. — Они не разговаривают друг с другом, но и не кричат друг на