была уверена в этом, и сидела в столовой только для этого. То пакет молока припасет, то буханку хлеба, то масло. Не гнушалась она и пищевыми отходами. А вечером приезжал на машине муж, М.Д. сгружала ему продукты и, довольная, шла отдыхать.

Иногда Инна не понимала, зачем доктора приглашают каждый год на работу. Потом кто-то сказал, что у нее отец чуть ли не директор того завода, который спонсирует лагерь. Так как быть Дон Кихотом и бороться с Мариной, как с ветряной мельницей, Инна не могла, пришлось принимать ее такой, какая есть.

Инна села за стол и разломила хрустящую корочку. Рядом громко болтали уборщица Света и ее подружка, кажется, Алик говорил, что ее зовут Ириной. Медсестра старалась не обращать на девушек внимания, чтобы не испортить себе настроение.

– Альберт Григорьевич, а вечером будет дискотека?

– Какая дискотека? Вы, девушки, о чем думаете? С первого дня на танцульки собрались?

– А разве плохо танцевать? Смену же открыть надо.

– Естественно, откроем, только не в первый день. Сегодня у нас вечерняя планерка в двадцать два тридцать, Алик обвел взглядом стол, – все слышали? Воспитатель остается в корпусе и присматривает за детьми, а вожатый идет в домик администрации.

– А нам можно прийти? – спросила Света.

– Пардоньте? Зачем нам нужны уборщицы? Сами не пожелали вожатыми работать, – теперь Алик смотрел на девушек.

– Ну, мы не хотим быть в стороне от жизни лагеря, – Света смело уставилась на него карими глазами. – Мы можем помогать.

– Тогда приходите с предложениями. И вам дело найдется. Мы будем составлять план работы на смену. Инна, возьмешь на себя академию журналистики?

Все дружно уставились на медсестру. Она подняла глаза и кивнула. Каждый год Алик проводил любимое мероприятие – День работы Академий. Это было удобно. В игровой комнате каждого корпуса в течение одного дня работали академии искусств. Руководили академиями вожатые. Танцоры учили детей танцам, художники рисовали картины, умельцы прикладного искусства делали фенечки, открытки, лепили горшочки и тарелочки. Спортсмены обучали видам боевых искусств. В этот день раскрывались способности и возможности не только детей, но и вожатых.

Инна один раз взяла на себя журналистику и со своими репортерами освещала работу академий. Получилось хорошо, с тех пор Алик всегда поручал именно ей это дело.

– Странно, а почему журналистикой занимается медсестра? – влез с вопросом Женя. – Вы могли бы детей обучить первой помощи.

– Для этого есть полоса препятствий. Ты, пацан, не переживай. Инна Анатольевна у нас на все руки мастер.

Инна вдруг почувствовала себя неловко. Она подняла глаза и наткнулась на внимательный взгляд Сашки Кирпичникова, который только что пришел к столу. Она смутилась и уставилась в свой стакан, потом одним глотком проглотила чай и встала.

– Спасибо за компанию. Мне надо идти. Работы много.

– А можно мне с вами? – вскочил со своего места Женька.

– Слушай, малец, – Алик дернул его за руку, – ты чего к медсестре прилип? Марш в отряд, там тоже дел по горло.

Инна понесла грязную посуду в мойку, потом прошла через кухню, забрала пакет с пирожками и побежала к себе в медпункт.

Повернула за угол и оторопела: на крыльце опять сидела Леночка и хныкала.

– Ну, что ты теперь плачешь? Опять живот болит?

– Нет.

– Проходи в медпункт.

Инна открыла дверь, впустила девочку и поставила сумку с пирожками, которые упоительно пахли, на стул.

– У меня дедушка умер, – вдруг сказала Леночка.

– Ох! Как? Вот бедняжка!

Инна прижала Леночку к себе. Они сидели на кушетке. Девочка тихо плакала, а Инна гладила ее по голове.

– А как ты узнала, что дедушка умер? Мама позвонила? – спросила Инна, проклиная таких родителей, которые по телефону сообщают ребенку неприятные новости.

Она сразу вспомнила, как на родительском собрании у дочери классная руководительница рассказала подобную историю. Девочке прямо на уроке пришло смс о том, что ее шестнадцатилетний брат повесился. Мама приказывала ей срочно бежать домой. Ребенок испытал такой шок, что упал в обморок, напугав и учителя, и детей. Пришлось ученицу из класса отправить в больницу и вызвать туда мать.

– Я по радио слышала?

– Как, по радио? – Инна оторопела и насторожилась. Кажется, эта Леночка будет большим сюрпризом.

– По радио сказали.

– Погоди! А кто у тебя дедушка? По радио объявляют только о смерти великих людей.

– Никто. Они с бабушкой в деревне жили. Вот дедушка и умер.

Инна ничего не понимала. Какое радио? Кто умер? Потом вдруг сообразила: в лагере давно никакого радио нет. Получается, Лена сочиняет! Или услышала от кого-то эту историю и принесла, как птичка в клювике, Инне.

– Лена, а когда твой дедушка умер? – наконец догадалась спросить она.

– А, – девочка засмеялась, – давно.

– Тогда, почему ты плакала? – у Инны отлегло от сердца.

– Просто так. Захотелось.

Вот это новость! А девочка – мастерица сочинять истории и держать взрослых в подвешенном состоянии. Инна провела по распущенным волосам Леночки и удивилась, что девочка целый день ходит незаплетенная.

– Хочешь, я тебя расчешу?

– У меня расчески нет, и резинки тоже.

– Я тебе свою дам. Нельзя ходить с распущенными волосами. Они запутаются, и придется их отрезать.

– Нет, мама говорит, что, когда стригут волосы, укорачивают себе жизнь.

«Господи! Какой ерундой забита у ребенка голова! Кто ей внушает такие мысли?» – думала Инна, пока заплетала светлые и густые волосы в тугую косу. В дверь медпункта постучали.

– Да, заходите!

Тут же показалась голова Сашки Кирпичникова. Инна невольно вспыхнула.

– Простите, Инна Анатольевна, опять она к вам убежала. Лена, после полдника ваш отряд собирался на спортплощадке в пионербол играть. Ты разве не слышала, как тебя вожатые звали?

– Слышала.

– Тогда, почему убежала, никого не предупредив?

– Мне захотелось. И я не убежала. Просто в кустах спряталась.

– Не ругайте ее, – вступилась за ребенка Инна. – Ей нужно время привыкнуть к новым условиям и людям.

– Да, я разве против! Вожатые перепугались. Она уже второй раз исчезает. Спасибо, Света, уборщица, заметила, как она сюда повернула. Лена, ты пойдешь со мной в отряд?

– Нет.

– Почему?

– Я здесь останусь.

Инна села на кушетку, а Лену поставила перед собой, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с глазами ребенка, и взяла девочку за плечи.

– Леночка, посмотри на меня, – но взгляд ребенка все время ускользал и бродил по стенам. – Мы с тобой договорились, что ты будешь приходить ко мне три раза в день, правильно?

Лена кивнула.

– Скажи мне словами. Правильно?

– Да.

– Оставаться целый день ты здесь не можешь. Это медпункт, сюда будут приходить больные дети. Тебе это понятно?

– Да.

– Если ты не примешь