Он темный, но вспышка явно выхватывает очертания фигуры.

И лицо.

– Ч-что это?

Девочка смотрит прямо в камеру. Сердитые глаза заполняют темную пустоту. Туловище почти неразличимо, но лицо видно отчетливо, как звезды на небе. Я ошарашенно гляжу на Сэма.

– Именно это я и хотел спросить у тебя, Сара. – Он, притихнув, рассматривает свои испачканные пальцы. – Потому что это снято совсем незадолго до того, как я пришел за тобой. И ты была одна.

Я не могу оторвать глаз от снимка. Вот оно, мое доказательство.

Я не ошиблась. И мне не померещилось.

Это было на самом деле.

– Хотела бы я знать.

Мысли мечутся в голове – влево, вправо, наискосок, я пытаюсь подобрать слова, но не могу, поэтому концентрируюсь на белых ореолах вокруг фонарей на парковке.

– Тогда начни с самого начала, – предлагает Сэм. Его теплая рука прикрывает экран камеры. – И уедем отсюда.

– Ты решишь, что я выжила из ума. – Подтягиваю колени к груди, стискиваю камеру. – Когда это случилось в первый раз, со мной была мама, и она сказала мне примерно то же самое.

– К счастью для тебя, я не твоя мама. – Он неловко смеется, крепко зажмурив глаза. Запускает пятерню в волосы, и я отчетливо вижу, как ходит ходуном его кадык – так бывает, когда он нервничает или напуган. – Сара, не молчи. – Его пальцы нервно барабанят по приборной панели. – Я же вижу, ты довольно давно прокручиваешь это в голове. С тех пор, как на прошлой неделе ты практически телепортировалась из собственного тела.

– Я смотрела на звезды, наслаждалась красотой и покоем, и тут появился ты и все испортил.

– Называй как хочешь, но тебе надо выговориться. Не держи это в себе. – Он поворачивается спиной к двери. Скидывает ботинки и садится по-турецки на кожаное сиденье.

При взгляде на него у меня внутри все сжимается, потому что я понимаю: он прав.

– Давным-давно с моей бабушкой что-то произошло. И я хочу докопаться до самых корней, – говорю я. Не с самого начала, но по-другому не умею. Показываю ему смятую фотографию. Рассказываю о порванном платье. О воспоминаниях, которые нахлынули на биби-джан, когда она коснулась этой полоски. О маленькой девочке в подвале.

Выглядываю в окно на крыше, залитое потоками дождя, и вижу в небе очертания струящегося платья.

– По-моему… В том доме живет что-то вроде привидения. Оно ожило, когда мы купили дом.

– Думаешь, это как-то связано с той девочкой? – спрашивает Сэм.

– Может быть. – Я вглядываюсь в фотографию сердитой девочки. – Мне кажется… она и есть Малика.

– Гм. Существует только один способ выяснить, верно? – В глазах Сэма решительный блеск. – Вернуться туда и найти ее.

– А если это не она? А если…

– Тогда мы докопаемся до правды вместе. – Сэм берет мою холодную руку. Его пальцы прижимают мой браслет к коже. – Так и должны поступать друзья, правда?

Я неуверенно молчу. Потому что на миг мне кажется, будто все долгие месяцы пустоты, разделявшие нас, вдруг исчезли. Я словно переношусь на полтора года назад, в те времена, когда, казалось, для нас не было ничего невозможного. Как выяснилось, есть.

– Я хочу поехать туда сегодня же, – выпаливаю я сдавленным шепотом.

– Тогда поедем. Я сяду за руль и…

Вокруг нас мигают синие и красные огни. Ревет сирена, и мы подскакиваем, отпрянув друг от друга.

Подъезжает полицейская машина. В ней два копа и рассерженное лицо падара, словно он материализовался в ответ на мои воспоминания о том вечере. Наверное, вычислил местоположение по телефону.

Нет, нет, нет!

– Дай твои ключи, – шепотом говорю я Сэму. – Скорей!

– Погоди. Зачем?

– Я смогу вести быстрее. На счет три – бежим!

– Сара, не говори глупостей. От полиции не убежишь. – На лице Сэма дикий ужас. Я слишком хорошо его знаю. Понимаю, что он тоже напуган и готов выйти из машины с поднятыми руками. Он хороший мальчик и не станет спасаться бегством. – Давай съездим как-нибудь в другой раз, ладно?

– Другого раза не будет, – раздраженно вздыхаю я. Не могу объяснить почему, стоит только подумать о той девочке, в груди трепещет паника. Она похожа на пойманную бабочку, которая бьется о стеклянные стены. И я прекрасно понимаю, каково ей приходится. – И если не хочешь ехать, то, пожалуйста, постарайся меня выгородить. Соври моему папе, скажи, что я тебя обманула. Но мне надо съездить в тот дом сегодня же.

– Сара, я не могу впутываться в такие неприятности, – ощетинивается Сэм.

Я понимаю, что этот разговор ни к чему не приведет, и мгновенно принимаю решение.

Хватаю с заднего сиденья его дождевик и бегу что есть духу.

– Сара, стой!

Поздно. Я уже вне досягаемости.

Ветер свирепо хлещет в спину. Отыскиваю ключ и запускаю мотор. Волосы прилипли к лицу, но я не отваживаюсь повернуть зеркальце заднего вида и посмотреться.

И не глядя в зеркало понимаю, что подруга из меня никудышная. К тому же, я нарушаю тонну законов.

– Прости, Сэм, – бормочу я и выезжаю со стоянки на шоссе, ведущее на восток. – Но я должна сделать это немедленно.

Глава 7

Припарковываюсь под рокот грома. Телефон звонит не переставая. Папин рингтон. Выключаю телефон, бросаю его на заднее сиденье. Слякоть под ногами мешает идти. Неподалеку в тени притаился и поджидает Самнер. Стараясь не думать об этом, смотрю только на ворота.

Прутья обмотаны толстой цепью, содрогающейся под напором ветра.

– Ну конечно, заперто. – Колочу кулаком по замку. Не поддается.

Гром рокочет, словно ждет моего следующего шага. Деревья угрожающе покачиваются. А дом смотрит. По краям здания клубится тьма.

Должен же быть какой-то способ попасть внутрь. Оглядываю ворота с боков. Полностью закрыты и слишком высокие, не перелезть. Бью кулаком по табличке «Осторожно, злая собака», которую Эрик наверняка притащил из предыдущего дома. Когда они успели поставить новые ворота?

Под дождем холод пробирает до костей. Выругавшись, бегу обратно к машине за телефоном. Темнота, ничего не видно. Включаю фонарик на телефоне. Полоска света бежит по траве. Вверх по холму, до боковой стены дома. В окно второго этажа.

Молния.

Силуэт.

Я отшатываюсь, теряю равновесие. Плюхаюсь задом в мягкую грязь, пачкая джинсы.

Хочется кричать. Неужели меня настигла карма за то, что я бросила Сэма одного? Это мое наказание за предательство?

Нет, так мне внутрь не попасть. С горящими от стыда щеками бреду под проливным дождем. Плащ промок насквозь и никуда не годится. Придется съездить за инструментами. Нужны кусачки для болтов или ключ. Лучше, конечно, ключ.

Протираю мокрые очки, и вдруг…

Крррррттттт.

Ворота приоткрываются. Самнер выглядит невинно, слегка светлея на фоне темных дождевых туч, словно приглашает зайти.

От неожиданности я поскальзываюсь и подворачиваю ногу.

Не может быть. Стряхиваю со щек прилипшие мокрые волосы и ковыляю к воротам. Может, мне сначала померещилось. Фонарик телефона светит все тусклее и тусклее. На воротах покачивается цепь, но замка нет.

Дождь хлещет как из ведра. Сердце колотится где-то у горла. «Не входи», – умоляет оно. Но я открываю ворота и иду по растрескавшейся дорожке. И какая-то другая сила тоже шепчет: «Останься».

– Это же всего-навсего дом, – бормочу я, поднимаясь на парадную веранду. Окна и двери занавешены простынями. – Он ничего тебе не сделает. – Вглядываюсь сквозь простыни. – Ты пришла сюда ради биби. Ты справишься.

Кромешная тьма. Лишь мелькают тени дождевых капель. Парадная дверь заперта, поэтому я ищу другой путь внутрь и возвращаюсь на дорожку. Она ведет к гаражу. На боковой стене гаража виднеется крохотное окошко. Стекло покрыто трещинами. Подхожу ближе. Укутываю кулак рукавом и, шепнув: «Была не была», – выбиваю остатки стекла и ногами вперед ныряю в дыру.

Света практически нет, только тоненький лучик от моего телефона. Спотыкаюсь обо что-то, фонарик мигает. Ну а как же.

Решаю не терять времени и пробираюсь к двери гаража. Она ведет в подвал.

– Эй! – с опаской то ли шепчу, то ли кричу я, наконец очутившись в подвале. – Есть тут кто-нибудь? Отзовитесь!

Тишина огорчает. А еще сильнее огорчает то, что телефон разряжается. Впервые осознаю, что я тут одна. В темноте. Страх стискивает лодыжки, поднимается по ногам и сковывает все тело. Бывают такие мгновения, когда от страха вы не можете шевельнуться и перебираете в памяти все просмотренные фильмы ужасов.