Австралиец Рональд Бергер приехал, как и Аржен, с женой. Женщины сразу подружились, потому и мужчины общались более тесно. Однако, как уверял Бергер, это общение ограничилось одной прогулкой с жёнами по вечернему городу и несколькими распитыми в баре рюмками мартини.

Швед Эрикссон год назад был приглашён в парижский госпиталь, где работали и Аржен, и Деплесси. Они просили его проконсультировать редкую и сложную операцию, которую должны были делать впервые. Эрикссон же описал подобную операцию в научном медицинском журнале. Операция прошла успешно, врачи прониклись друг к другу симпатией, несколько совместных дней провели втроём — и в госпитале, и досуг. Никаких разногласий между ними не возникало, это подтвердил Деплесси.

К австрийскому профессору Хлодвигу Аржен приезжал сам, и не один раз. Пожилой мэтр был высокого мнения о покойном французе — как о специалисте. Однако рассказал Викентию Павловичу, что обратил внимание на несколько жёсткий и упрямый характер Аржена.

— Дважды я проводил операцию совместно с Жоржем, у себя в клинике. И вот что мне показалось: он занимался сложной хирургией не столько из сострадания, сколько из интереса… Наверное, можно и так. — Хлодвиг пожал плечами. — Жаль, хирург был блестящий…

Англичанин и профессор из Тулузы знали Аржена до симпозиума только понаслышке. Так, по крайней мере, они утверждали. Больше всего подозрений должен был бы вызвать Деплесси. Знал убитого три года, постоянно работал вместе, хорошо знал и его жену. Сам был холост. Мало ли… Но даже если дело не в женщине, кто знает, какие столкновения и скрытые конфликты могли быть между двумя мужчинами — коллегами или скрытыми соперниками… Петрусенко весёлый и общительный француз был симпатичен. Впрочем, так же, как и другие врачи. Но… он ждал результатов своих запросов о них.

Пока он прохаживался по гостинице, вылавливая своих собеседников то в номерах, то в ресторане, то в бильярдной, несколько раз промелькнул перед глазами Митя в форме посыльного. Последний раз задержался недалеко, поймал взгляд Викентия Павловича и многозначительно повёл бровями. Петрусенко чуть заметно кивнул и направился в бюро директора. Вскоре туда проскочил и юноша.

— Мне тут нравится, дядя! — сказал весело. — Очень интересная атмосфера, люди такие разные… И чаевые…

— Что ж, ещё не поздно переучиться. Языки иностранные знаешь, я тоже походатайствую — возьмут на постоянную работу!.. Давай, Митяй, выкладывай, что узнал.

— Ничего особенного: охи, ахи, фантазии. Но один фактик есть. Не знаю только, к чему бы?

— Что же?

— Девушка эта, пострадавшая. Варя… Она боялась одного человека.

— Боялась? Ого! Это интересно.

— Возможно, не так интересно, как странно. Вы, дядя, тоже удивитесь. Она боялась покойного француза, мсье Аржена.

Петрусенко вскочил, прошёлся по комнате.

— Да, в самом деле интересно. Она говорила об этом?

— Говорила, несколько горничных знают.

— И объясняла, почему?

— А вот это, дорогой мой дядюшка Викентий Павлович, загадка! Варя и сама не понимала, отчего его боится. Говорила другим девушкам: «Что на меня нашло, не знаю. Он такой приятный, обходительный, говорит ласково. А у меня всё сжимается, особенно когда взгляд его ловлю. Блажь какая-то!» При мне горничные болтали, эти её слова вспоминали.

— Молодец, Митя, — похвалил Петрусенко. — А что, Варя часто с ним встречалась?

— Приходилось. Она ведь обслуживала именно номер Арженов, а мадам особа капризная, требовательная. Часто её вызывала.

— Что ж, — Викентий Павлович уже раскурил свою трубочку и попыхивал ею. — Факт вроде бы интересный, но ты прав — странный. Не знаю, пригодится ли он нам… Вот уж право…

Митя ушёл, его рабочий день ещё не кончился. Викентий Павлович тоже ещё направился в управление. Сергей Никонов поджидал его с интригующим выражением лица.

— Вижу, вижу, — сказал Петрусенко, — что-то есть у тебя! Об иностранцах какие-то факты?

— Не угадал, Викентий. О наших медицинских светилах ответы ещё не поступали. Но есть, ты прав, есть один интересный поворот в деле. Слушаешь?

— С полным вниманием! Ну хватит интриговать, говори!

— Так вот. Герой-спаситель невинных девушек, этот Коринцев Александр Игнатьевич, был осуждён к бессрочной каторге. За убийство! Почти как в синематографе: заколол кинжалом счастливого соперника, некоего Владислава Загрельского!

В городском муниципалитете о Коринцеве всё знали. Петрусенко казалось очень странным, что человека с таким прошлым взяли работать муниципальным шофёром, да ещё приставили к именитым иностранцам. Но поражала ещё большая странность: бессрочный каторжник — на свободе, всего лишь через шесть лет после осуждения! Нет, через пять: он уже год, как работает в городе… Понятно, конечно, что всё здесь не так просто. Необходимо во всём разобраться. Ведь Коринцев напрямую связан с событиями в Гранд Отеле. Правда, как благородный спаситель. Однако, связан…

Ещё в этот день Викентий Павлович посмотрел документы Коринцева. Оказалось, он был помилован высочайшим повелением Государя Императора. А один из чиновников муниципалитета, на вопрос о работе Коринцева, уважительно ответил:

— Этому человеку покровительствует сам начальник губернского военного гарнизона, полковник Суходолин…Была какая-то романтическая история, кажется, этот Коринцев спас жизнь полковнику… Точно не знаю…

Из муниципалитета Викентий Павлович вновь вернулся к гостинице. Она, словно магнит, не отпускала его! Коринцева пришлось подождать — он возил по городу доктора Бергера с супругой. Когда австралийская чета скрылась за дверью вестибюля, Петрусенко распахнул двери новенького, чёрно-жёлтого лимузина с крытым верхом.

— Разрешите, Александр Игнатьевич? Нет, нет, я не пассажир. Хочу с вами поговорить.

Коринцев убрал руки с руля, усмехнулся уголком губ.

— Интересный разговор?

— Как для кого. — Петрусенко смотрел прямо ему в лицо. — Для меня интересный.

Он уже знал, что Коринцеву 36 лет, бывший морской офицер. Около семи лет назад был арестован за убийство человека, к которому ушла его жена. Вина его была доказана, суд приговорил к бессрочной каторге. А через пять лет он был помилован царём по ходатайству военного министра генерал-адъютанта Суходолина. Викентий Павлович не знал, пригодится ли ему эта информация для расследования нынешнего дела. Но, по своему обыкновению, если в ходе следствия выплывал какой-то странный факт, необычный момент, — никогда не оставлял его без внимания. Ему нужна была ясная картина в отношении всех событий и всех вовлечённых людей. Кто знает!..

— О наказании я вас спрашивать не буду, — сказал он Коринцеву. — Кое-что знаю, если нужны будут подробности — узнаю. А вот как вы получили помилование? За что?

Шофёр покачал головой, словно сам удивляясь: