трюмов выгружали на сани. Да, разгрузка была нелегким испытанием для людей и техники транспортного отряда.

Гораздо легче шла разгрузка саней в Мирном. Сюда за восьмичасовую смену никогда не приходило больше четырех саней, а бывало и так, что их совсем не было. Многочисленные и тяжелые грузы нефтебазы, минуя Мирный, шли прямо на небольшой остров Строителей в двух с половиной километрах от станции. Там их разгружали бригады строителей и монтажников.

Трактора с саням идут к «Оби»

О приближении саней к Мирному извещали по радио, и бригада «грузчиков», в которой в лучшем случае было 10–12 человек, справлялась с одними санями примерно за час. Еще на «Оби» были составлены списки трех разгрузочных бригад — тогда они включали около восьмидесяти человек, причем в них не входили сотрудники сезонных отрядов, так как время их пребывания в Антарктиде очень ограниченно и к работе нужно было приступать немедленно. Однако теперь, в Мирном, в этих бригадах, как ни странно, осталось немногим больше 30 человек и почему-то туда попали все сезонники, в том числе и мы. Впрочем, на этот счет в Мирном даже сложилась поговорка: «Один грузит, а десять из-за углов смотрят». Не то чтобы разгружать было трудно, но разгрузка отрывала от дела, а то, что ею занималась всего пятая часть полярников, казалось несправедливым. Я поинтересовался у главного инженера, в силу каких обстоятельств разгрузка проводится именно так. «Видите ли, — ответил он, — наши люди передают дела, знакомятся с условиями работы». Так оно, конечно, и было, но я все же так и не понял, почему передающие дела не могли выйти на свежий воздух из душных комнат, где они, окутанные облаками табачного дыма, корпели над многочисленными актами передачи, и разгрузить одни, другие сани. Это ничуть не повредило бы ни работе, ни им самим. Так или иначе, спорить на эту тему было бесполезно, и следовало подумать о том, как лучше использовать 16 часов, свободных от выгрузки. Мы решили сделать все от нас зависящее, чтобы возможно скорее начать первые спуски и выяснить, существует ли сам предмет нашего исследования, иначе говоря, населено ли вообще дно на доступных нам глубинах. Ради экономии времени сил не жалели, и спустя всего два дня компрессор для зарядки аквалангов был собран и запущен, остальное оборудование распаковано и тоже подготовлено к работе.

Предстоял важный шаг — выбор места для первых погружений. План был составлен еще в Ленинграде, но мы скоро увидели, что он нуждается в больших поправках. Далеко не везде можно было проехать, местами лед прорезали трещины, непроходимые для машин. У некоторых островов лед покрывали снежные заносы толщиной до нескольких метров. Решили остановиться на острове Строителей. Пока не окончилась разгрузка, некому и не на чем было возить нас к месту работы, а на этом острове строили нефтебазу, туда каждый день ездили рабочие и возили грузы. Таким образом, попасть туда было нетрудно. Второй вариант — погружаться прямо рядом со станцией — мы отвергли, решив отложить это на время, когда по льду уже нельзя будет ездить на вездеходах и не останется ничего другого, как погружаться в этих местах. На острове Строителей, к тому же, взрывали скалы для оснований нефтехранилищ, и взрывники охотно согласились проделать во льду отверстие для спусков.

Ледяной берег Антарктиды. Летом снег и лед сильно тают, образуются громадные сосульки

Однажды, после ночной разгрузки, мы взяли легкие нарты (таскать их вместо собак предстояло нам самим), бур для льда, лот, карту и вместе с рабочими поехали на остров Строителей. Первую лунку решили пробить над глубиной 10–15 метров. Выбрали по карте подходящее место и начали бурить. Это оказалось нелегко, бур то увязал в мокром льду, то спотыкался о прослойки прочного стекловатого льда, твердого и плотного. Наконец, бурка была готова, толщина льда оказалась 220 сантиметров. Стали измерять глубину — лот легко, метр за метром, уходил вниз, вытягивая шнур, и даже на глубине 40 метров мы не достали дна. По карте в этом месте должно было быть 8—10 метров, разница была великовата. Подойти еще ближе к берегу было нельзя, остров окружали мощные снежные наносы. Перебрались на новое место, начали все сначала, глубина оказалась 34 метра — многовато для первых спусков. Глубины на карте сильно отличались от действительных, но так как мы находились почти рядом с берегом, в этом не было ничего невозможного — едва ли гидрографическое судно подходило сюда. Только на шестой раз нашли глубину 12 метров. На следующий день приступили к взрыванию льда. Иван Федосеевич Кулик, опытный взрывник, был настроен благодушно и считал, что изготовление лунки диаметром метра в полтора займет не больше получаса. Мы тоже так полагали. Пробурили во льду четыре отверстия на глубину около полуметра, Иван Федосеевич заложил в них аммонитовые шашки, присоединил детонаторы и провода. Грянул взрыв, фонтан льда и снега взлетел в воздух. На месте взрыва дымилась воронка глубиной около полутора метров, до воды, следовательно, оставалось еще сантиметров семьдесят. Взрывник был очень недоволен таким результатом, принес мешок тола и бросил его в воронку. Взрыв теперь был гораздо сильнее, облако черного дыма, осколки льда и копоть взлетели в воздух широким веером. Вслед за тем из лунки вырвался водяной вал, который затопил все вокруг. Мы поблагодарили Ивана Федосеевича, и он удалился, очень довольный.

Подойдя к краю воронки, мы увидели, что благодарить-то, собственно говоря, было не за что. Огромное отверстие, больше четырех метров в диаметре, на глубину полутора метров было заполнено битым льдом, и все это нам предстояло вычистить, прежде чем можно было бы погружаться в воду. На наше счастье, было очень тепло, и мы, раздевшись до рубашек, приступили к чистке. Добавим несколько слов в оправдание Ивана Федосеевича: он действительно опытный взрывник, а рвать лед так, чтобы всегда получалась небольшая, не забитая льдом лунка, очень трудно. Прочность льда меняется не только с его толщиной, но и в зависимости от кристаллической структуры, а она, в свою очередь, зависит от возраста льда, температуры и еще от множества причин. Позднее мы имели возможность убедиться, что одного способа взрывания, пригодного на все случаи, скорее всего вообще не существует. Так или иначе, очистку нужно было обязательно закончить в тот же день, иначе за ночь обломки льда могли снова смерзнуться в сплошную массу. Вокруг нас, с интересом следя за работой, собрались строители с