Внезапно что-то поменялось. Какая-то неслышимая, но страшная вибрация прокатилась в воздухе. Чуткое ухо Линарда уловило это почти запредельное колебание.

— Что-то случилось, — пробормотал он, вскакивая. Щит Оннера и меч как бы сами собой оказались в его руках.

Проснувшийся мгновением позже гном уже знал, что случилось — и если бы Линард увидел его лицо, он бы все понял. Но Линард не успел посмотреть на гнома, он смотрел на возникший в двух шагах от него зловеще усмехающийся призрак. Слишком знакомый призрак. На сей раз то был не Великий Магистр, а кое-кто похуже, пострашнее. Неуловимым движением кисти призрак швырнул в поднимающегося гнома хрустальный флакончик. Флакончик разбился, и гном тяжело осел на землю. Магический жезл выпал из его ослабевших пальцев.

— Мгновенный яд, — проинформировал призрак. — Не люблю, когда мешают встрече… старых знакомых.

— Ты… — прохрипел Линард, шаря глазами вокруг, пытаясь быстро оценить обстановку. — Но я же сам тебя…

— Мага не так легко убить, ты же знаешь. — Малоприятная ухмылка перекорежила лицо призрака. — Гораздо забавнее, что жив ты. И не только жив, но и вполне боеспособен. А также не утратил своего знаменитого нюха. Или все-таки утратил? Что-то случилось, да? Ты прав. Случилось. Хотя раньше ты бы уже знал, что именно. Ладно, сделаем скидку на возраст. Это остановились сердца твоих часовых. Зря ты сам взялся за эту железяку. — Призрак непочтительно ткнул прозрачным пальцем в Щит Оннера. — В свое время вы очень непрактично ее делали. Кровь Арамбуров! Вот нет у тебя этой крови — и ты терпишь поражение там где мог бы одержать безусловную победу. Кровь Арамбуров! Последний представитель этого хилого рода вот-вот отдаст концы, и ваш сияющий Оннер навсегда канет во мрак. Вот нет у тебя короля, и все тут. И эта ваша игрушка больше не представляет опасности. Никакой. Одним словом, отравить твоих часовых через крошечные порталы оказалось вполне возможно.

Линард рубанул мечом. Без замаха, коротко и страшно. Взвыл распарываемый воздух, но призрак только рассеялся.

— Стареешь, — проговорил он почти нежно. — Ну кто же рубит бесплотное ничто? Да, кроме того я разбросал некоторое количество склянок с ядом в твоем лагере. Даже и не знаю, кто из твоих бойцов увидит солнечный свет!

— Подъем! — страшным голосом взревел Линард. — Подъем! К бою!

Но что-то тяжелое ударило его по руке со Щитом. Что-то неподъемно тяжелое, словно рухнувший на плечи крепостной мост. Линард успел, отскочил, вывернулся — не так легко взять старого ветерана! — но Щита Оннера в его руке больше не было. Высоко в небе распялилась мерцающая пасть портала. Из нее на землю, прямо на оброненный Линардом Щит Оннера смачно плюнуло магами. Неимоверная груда магов — все малоценное, что только было в темной армии — рухнула на Щит Оннера похоронив его под собой.

— Надежный экран для вашего знаменитого Щита, — самодовольно заявил призрак.

И тут и там были слышны крики вскакивающих бойцов. Все еще живых! Стоны раненых и — Линард знал это! — умирающих. Но еще больше было тех, что молчали.

Молчали.

Верхушка холма осветилась пронзительно-белым светом. Резким, беспощадно ярким. Он разорвал ночь, словно дешевую ткань. Разрозненные остатки армии Эруэлла растерянно метались по склонам холма.

— Все ко мне! — загремел Линард. — Все, кто живой — ко мне!!!

И тогда на залитый беспощадным сиянием холм обрушились черные маги. Они висели в воздухе, стояли на вершине холма и у подножья оного, снаружи и внутри частокола… они были везде. Их мощные защитные ауры не оставляли никакой надежды.

«Ни одного придурка с посохом, сплошь боевые жезлы!» — отметил Линард.

Впрочем, он ни секунды не сомневался, что именно под телами носителей посохов надежно погребен Щит Оннера.

— Дедушка! — пронзительный крик как ножом резанул Линарда.

Вздрогнув, он скосил глаза, но Керано уже подбегал к нему. Живой. С мечом в руке. Да еще подружка его, тоже вполне живая. Невдалеке слышался рев Герцога Седого, ответные крики его воинов, еще кого-то… Линард чуть ухмыльнулся одной стороной рта, глядя на подбегающих к нему воинов. Не все, значит погибли. Повоюем еще.

Маги качнулись, придвигаясь ближе.

— Теперь и воплотиться можно! — довольно сказал призрак.

Один взмах ресниц — и белесая пустота налилась плотью.

В ответ Линард взмахнул мечом… тщетно! Меч отскочил от невидимой но прочной магической брони.

— Так закончил свой земной путь величайший полководец Оннерского Союза! — кривляясь объявил маг. — Все, Линард… Великий Магистр велел кончать с вами. Он, как и ты, не любит терять людей попусту. Прощай. Ненавидеть тебя было захватывающим ощущением. Без него моя жизнь никогда уже не будет такой полной, такой насыщенной. Но чего не сделаешь ради победы. Прощай!

Маг поднял жезл. Линард знал, что магическая защита не расступится, пропуская смертоносное заклятие. Маг такого уровня может не жертвовать безопасностью ради нападения. Маги такого уровня защищены всегда. Их заклятья выскальзывают наружу, не нарушая защиты.

Маг улыбнулся и нанес удар. Нечто сверкающее стремительно прянуло от его жезла к телу Линарда.

— Дедушка-а! — выкрикнул Керано.

Одним прыжком он очутился рядом, рванулся — и его тело поймало смертельное заклятье, предназначавшееся Линарду. Потом он упал.

Страшно закричав, Флейта бросилась к его телу, и торопливые заклятья посыпались с ее губ. Керано лежал на спине, такой удивительно большой — и такой недвижный. Ведьма, плача, обнимала его, шепча заклятия вперемешку с тем, что обычно говорится в таких случаях, когда нет никаких слов. Ее чары мерцали над его телом, как серебристый поток, но Линард знал — напрасно. Его внука больше нет в мире живых.

Он стоял, опустив меч, глядя на мертвого Керано, и чувствовал, как постепенно обращается в камень. В этом не было никакой магии, совсем никакой. Просто когда человеку так больно, когда болит даже не душа, а то что в нее завернуто, когда так холодно, что лед кажется пламенем, когда снег обжигает ладони… тогда люди превращаются в скалы — потому что только камень может вынести такую боль.

— Боги! Какое счастье, Линард! Какая невероятная удача! — восхищенно воскликнул маг, бывший недавно призраком. — Я уже решил огорчиться, что не убил тебя одним ударом. Но, кажется, этот юноша был тебе дорог. Я сделал тебе больно! Я даже мечтать не смел, что сделаю тебе ТАК больно. Память об этом страдании разъест твое посмертие и скрасит мои часы досуга. Будет что вспомнить долгими зимними вечерами, у камина, с бокалом превосходного вина… Я счастлив, Линард! Не молчи, скажи что-нибудь перед смертью!

Линард молчал, каменея. Что ему, каменному, шелест чужих слов? Не больше, чем сухие листья на гранитной скале, все эти слова — дунет ветер и их не станет. Дунет ветер… Ветер принес соль: все еще бормотавшая над недвижным телом Керано свои бессильные заклятья Флейта осеклась и расплакалась. Не так как раньше, а громко, в голос. И слезы ее растопили остывший гранит. Потому что только слезы способны превращать камень в воду. И никакой в этом нет ворожбы. Просто такова жизнь.