индам он говорит, что Океан колеблем выходящими из многих подводных и прибрежных пещер ветрами, и это движение похоже на процесс дыхания у человека, когда вдохи чередуются с выдохами. Аполлоний подтверждает своё мнение наблюдением за больными в Гадире, ибо пока вода поднимается, души не покидают умирающих, которое совпадение было бы невозможно, когда бы не всходило и земное дыхание.

Говорят, что воздействует на Океан нарождение или полнота или убыль луны, и я знаю, что это правда, ибо Океан соразмерен с четвертями луны, вместе с месяцем прибывая и убывая. У кельтов день сменяет ночь и ночь сменяет день при весьма скоротечном прибавлении света или темноты; так, например, в окрестностях Гадиры и Столпов эта мгновенность, говорят, поражает взор, словно зарница. А ещё рассказывают, будто с Ливией сопредельны Острова Блаженных, вплотную подступающие к её необитаемой окраине [5.2–3].

Гадира расположена на самом краю Европы. Жители этого города весьма суеверны. Они воздвигли алтарь в честь Старости, и они одни празднуют смерть песнями. У них есть также алтари в честь Нищеты, Искусства и Геракла Египетского и ещё другие в честь Геракла Фиванского, ибо последний по их словам прошёл до соседней Эрифии, когда он захватил Гериона и его коров, а первый благодаря мудрости измерил землю до крайних её пределов. А ещё говорят, что жители Гадиры греки по происхождению и воспитаны по-эллински [5.3].

Путешественники видели в той стране деревья, каких нет больше нигде на земле и которые называются Герионовыми; являясь помесью сосны с елью, в числе двух растут они на могиле Гериона и сочатся кровью подобно тому, как и тополи-гелиады источают золото. Храм на острове занимает всю его территорию, вымощенную тесаным и гладким камнем. В храме поклоняются обоим Гераклам. Там нет их статуй, но египетский имеет два медных алтаря без надписи и изображения, а фиванскому воздвигнут один каменный алтарь с барельефами, представляющими Лернейскую гидру, Диомедовых коней и двенадцать подвигов самого героя. В святилище находится также золотая олива Пигмалиона; достойно немалого восхищения изящество самой работы, но особенно восхищает плод на ветви, ибо он смарагдовый. Показывают в храме ещё золотой пояс Аякса, сына Теламона, но как и зачем этот герой прибыл к Океану, тамошние не знают.

Колонны Геракла в храме сделаны из одноцветного сплава золота и серебра, высотою более локтя, четырёхугольные как наковальни, а их конусы покрыты письменами, которые ни египетские, ни индийские, ни читаемые вообще. Поскольку жрецы никак это не комментировали, Аполлоний сказал им: ''Геркулес Египетский запрещает мне молчать о том, что я знаю. Колонны эти скрепляют Землю и Океан, а письмена начертал сам Геракл в обители Парок, чтобы помешать всякой войне между этим стихиями и сохранять нерушимым согласие, которое их обьединяет''.

Наши путешественники поднялись по реке Бетису, где Аполлоний нашёл главные доказательства своего обьяснения приливов и отливов. В самом деле, когда море прибывает, река возвращается к своему истоку под воздействием упомянутых мною ветров. Страна, которая по имени реки называется Бетикой, богатейшая на земле; Бетис протекает через города, пастбища, через прекрасно возделанные поля, и погода там приятная, как в Аттике осенью, когда справляют мистерии [5.6].

Рассказы поэтов об Этне Аполлоний отверг как сказки, заявив: ''Что ж, я и сам восхвалял творчество Эзопа, однако оговорюсь: басня, которую я отметаю, не принадлежит Эзопу, но без перерыва повторяется стихоплетами. Послушать их, так под этой горой стонет какой-нибудь скованный гигант, Тифей или Энкелад, который в долгой агонии изрыгает все это пламя. Я согласен, что существовали гиганты, ибо в различных местах обнаружены могилы с костями людей исполинского роста, но не допускаю, чтобы они вступили в борьбу с богами; что надругались над храмами и статуями, может быть, но штурмовать небо и изгонять оттуда бессмертных — и говорить так, и верить в это чистое безумие. Другая сказка, хотя на вид и менее оскорбительная для богов, но тоже нелепая, что это Гефест работает у себя в кузнице в недрах Этны, и грохот постоянно звучит от его наковальни. Однако, есть на земле и другие вулканы, но не скажешь, что существует на свете столько гигантов и Гефестов [5.16].

Так откуда же огонь появляется в подобных горах? Земля, содержащая смесь смолы и серы, курится, естественно, но без пламени. Однако, если в ней много пустот и воздух проникает в эти полости, то она вздымается как пылающий факел. А затем пламя увеличившись устремляется с гор как поток воды, распространяется в низменности и достигает моря огненным ручьем» [5.17].

Эфиопия занимает самую западную часть земли, как Индия обьемлет восточную оконечность. Она граничит с Египтом через Мероэ, простирается до ливийской пустыни и соприкасается с морем, которое поэты называют Океаном и которое по их словам окружает всю землю. Эфиопия дарует Египту Нил, который течёт от Порогов и приносит от эфиопов ил, затопляющий Египет.

По пространству эту страну не сравнить с Индией, как и любую другую землю, известную людям. Даже если присоединить Эфиопию к Египту (разве Нил их не обьединяет?), им вместе Индию все равно далеко не покрыть. Размышляя над особенностями Инда и Нила, находишь между ними немалое сходство: они заливают землю в то время года, когда земля нуждается в воде, только в них водятся крокодилы и гиппопотамы и им посвящены одинаковые религиозные обряды.

Существует сходство и между обоими странами — свидетельствуют о том одни и те же пряно-ароматические растения, которые там растут, львы и слоны, причём последних ловят и приручают и в Египте, и в Индии. Обе страны питают зверей, которых больше нигде не встретишь, и еще неизвестных в других краях чёрных людей, пигмеев, кинокефалов и прочих уродов. Индийские грифоны и эфиопские муравьи имеют, несмотря на несхожесть внешнего обличия, общий инстинкт; как говорят, они любят землю, где есть золото, и стерегут его [6.1].

Когда Аполлоний прибыл к границам Египта и Эфиопии — место это зовется Сикаминон — он обнаружил на перекрёстке двух дорог золото в слитках, лен, слоновую кость, коренья, елей и благовония, и все это без присмотра. Зачем, я обьясню. Эфиопы везут на это торжище продукты своей родины, египтяне доставляют туда же свои товары равной стоимости, чтобы обменять то, что они имеют, на то, что им необходимо. Пограничные жители там не совсем черные, но одни светлее эфиопов, другие темнее египтян [6.2].

Оттуда, говорит автор, Аполлоний направился к месту, посвященному Мемнону, куда провел его молодой египтянин Тимасион. По словам Аполлония, он был плохо принят эфиопскими гимнософистами и не