получил от них тех же почестей, каких его удостоили брахманы. Дело в том, что философ Евфрат, питая вражду к Аполлонию, своей клеветой настроил гимнософистов против него.

Автор говорит, что индийские брахманы гораздо мудрее эфиопских гимнософистов. Он говорит, что последние живут под открытым небом на невысоком холме почти у берега Нила. Аполлоний прибыл к ним от моря и по Нилу [6.3–22].

Проведя немного времени с гимнософистами, путешественники направились по ведущей в сторону гор дороге к Нилу. Из того, что они увидели, обращают на себя внимание нильские пороги, которые суть земляные горы, похожие на лидийский Тмол; Нил спускается и всю почву, которую несет, распространяет и на весь Египет. Шум водопада и грохот от низвержения его в Нил настолько невыносимы, что некоторые подошедшие слишком близко стали глухими [6.23].

Аполлоний и его спутники, идя дальше, узрели холмы, покрытые деревьями, с которых эфиопы собирают листья, кору и смолу. На их пути попадались львы, барсы и прочие хищники, но они не причиняли им вреда, даже напротив пускались наутек, словно страшась вида людей. Путники видели также оленей, косуль, страусов и онагров в немалом количестве, но в основном буйволов и ещё козлотуров — помесь быка и козла — откуда и их название; часто встречались кости и полуобглоданные туши последних, ибо львы, насытившись свежей добычей, брезгуют обьедками в уверенности, что всегда найдут новую [6.24].

На этой земле обитают кочевые эфиопы, живущие в кибитках как в городах. С ними соседствуют элентофаги, охотники на слонов, которые питаются и торгуют их мясом. Среди других народов Эфиопии числятся также насамоны, людоеды, пигмеи и скиаподы в пространстве до Океана, куда однако не доплывет ни один моряк, разве что занесет штормом [6.25].

Пока Аполлоний и его спутники рассуждали о встречных зверях и рождающей различные виды животных природе, они услышали шум, похожий на тот гром, который ещё не разорвался, но первые его раскаты уже звучали в небе. «Товарищи!'' воскликнул Тимасион, «мы приближаемся к порогу, последнему от устья и ближайшему к истокам». Пройдя десять стадий, они увидели низвергающуюся с горы реку, ничуть не более полноводную, чем Марсий при слиянии с Меандром. Помолясь Нилу, они пошли далее, и больше не встречали животных, потому что звери по своему естеству боятся шума и предпочитают обитать возле тихих вод, нежели около грохочущих стремнин. Через пятнадцать стадий они услышали звук другого порога, для слуха совсем нестерпимый, ибо поток падал с более высокой горы и обьемом вдвое превышал предыдущий. По словам Дамида он и некоторые другие настолько оглохли, что остановились и просили Аполлония не продолжать путь, но тот вместе с Тимасионом и другим товарищем по имени Нил отважно достиг третьего порога, о котором по возвращении рассказал следующее.

В этом месте над Нилом громоздятся горные вершины высотою до восьми стадий; отроги эти совершенно отвесны, словно в некоей странной каменоломне, и к ним обращен ненизкий берег Нила. Питающие реку ключи струятся по кромке гор, а затем низвергаются оттуда и пенистым полноводным потоком падают, наконец, в Нил. Этот двойной водопад во много раз оглушительнее прочих и гул от него в горах может лишить слуха; поэтому трудно его созерцать. Что касается дальнейшего пути, к первоистокам Нила, то туда и не добраться, и даже нельзя об этом и думать из-за демонов, о коих слагают песни, как и Пиндар в премудрости своей сочинил гимн о божестве, приставленном к нильским порогам для измерения реки [6.26].

Император Домициан, говорит автор, запретил декретом оскопление и культивирование виноградников с приказанием вырубить уже посаженные. Аполлоний, находясь тогда у ионян, сказал им: «Эти постановления не относятся ко мне, потому что, может быть, я единственный человек, который не чувствовал потребности ни в половых органах, ни в вине. Однако наш прекрасный государь не видит, что он сохраняет мужчин, но холостит землю» [6.42].

В седьмой и восьмой книгах Филострат хвалит свободу речей Аполлония перед тиранами и особенно перед Домицианом и рассказывает о том, как он был обвинен и добровольно явился в трибунал, и как он оказался в тюрьме, и как был заключен в оковы и освободился, и как защитил себя и покинул судилище. Потом автор уверяет, что Аполлоний не имел никакого касательства к магии и что никто не питал к ней большего отвращения, нежели он, хотя сам написал много чудесного о нем, и он говорит, что смерть его была загадочной и наделала много шума и что он при жизни заботился о своей кончине. По словам автора он не раз повторял: «живи незаметно, иначе умрешь незаметно». Будучи предан добродетели, он всегда подражал мудрости Пифагора.

Изложение Филострата приятное и очень разнообразное, для чего он использует подходящие слова и конструкции, которые до него никто среди писателей не применял. Некоторые говорят, что он пренебрегает порядком. Мы знаем, что он был весьма учен и, не отступая от правил синтаксиса, придумал новое построение фразы. Известно также, что он злоупотреблял архаизмами, редко встречающимися даже у древних. Он доказывает, что это не запрещено и не напрасно, но необходимо для цели придать очарования стилю, который является убедительным и обаятельным.

Cod. 244. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека

Переводчик: Агностик

Данный текст является компиляцией ранее нами переведенных отрывков «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского. Текст сверен по французскому варианту кодекса, фрагменты, отсутствующие или отличные в английском переводе Диодора здесь выделены курсивом. Ссылки на соответствующие места в Диодоре даны в квадратных скобках. Примечания к данным фрагментам смотрите в нашем переводе Диодора.

Прочитал несколько книг из библиотеки Диодора, а именно книги XXXIV, XL, XXXI, XXXII, XXXVI, XXXVII, XXXVIII, из которых я извлек следующее.

Много разных людей, которые оставили ряд воспоминаний, рассказывали, что люди, которые, как казалось бы, принимались за женщин, имели сексуальные сношения вопреки человеческой природе и Диодор продолжает говорить об этих замечательных вещах, которые произошли при Александре, царе Келесирии и Антиохии.

КНИГА XXXII

Вот что он рассказал. [32.9d.10] Александр, разбитый в битве, бежал с пятью сотнями своих людей в Абы в Аравии, чтобы укрыться у Диокла, местного шейха, попечению которого он ранее оставил своего малолетнего сына Антиоха. Вслед за тем Гелиад и Касий, два офицера при Александре, вступили в тайные переговоры о своей безопасности и добровольно предложились убить Александра. Когда Деметрий принял их условия, они сделались не только предателями своего царя, но и его убийцами. Вот так Александр был