Экспедиция стартовала в Мессине 11 июня 1185 г. и направилась прямо к Дураццо. Андроник, по-видимому, ничего подобного не ожидал. Гарнизон, совершенно не имевший провизии на случай осады, сдался без боя. По мере того как сицилийская армия продвигалась по Балканскому полуострову, не было предпринято ни единой попытки блокировать ее наступление. 6 августа все сухопутные войска Вильгельма расположились лагерем у стен Фессалоник. 15 августа флот занял свои позиции на рейде. И началась осада.

Фессалоники являлись зажиточным, процветающим городом, христианские традиции которого восходили к фигуре святого Павла. В качестве военно-морской базы он доминировал в Эгейском море; как коммерческий центр соперничал с самим Константинополем. Но даже при том что Фессалоники были должным образом подготовлены к войне, они не смогли выдержать яростную атаку, предпринятую сицилийцами. Гарнизон оказывал храброе сопротивление, но вскоре начали рушиться восточные бастионы, а на западной стороне находившийся внутри городских стен отряд германских наемников, подкупленный противником, открыл ему ворота.

Рано утром 24 августа сицилийские войска хлынули во второй по значению и величине город Византийской империи, предавшись там оргии такой жестокости, равной которой Фессалоники не знали со времен Феодосия Великого, который восемь столетий назад вырезал 7000 местных жителей. Сицилийцы насиловали женщин и девочек, грабили и поджигали дома, оскверняли и уничтожали церкви. «Эти варвары, – писал хронист, – донесли волну своего насилия до самого подножия алтарей. Было странно даже помыслить, что у них появится такое желание – уничтожать наши иконы, используя их в качестве топлива для огня, на котором они готовили для себя еду. Явив еще более преступные наклонности, они начали танцевать на алтарях, перед которыми трепетали сами ангелы, и петь непотребные песни. Потом они стали мочиться по всей церкви, так что по полу потоком лилась их моча».

Через неделю-две горожане постепенно начали обнаруживать, что на этих иностранцах, которые так мало смыслили в реальных ценах и ценностях, можно зарабатывать, а архиепископ сетовал по поводу той легкости, с которой греческие дамы отдавались сицилийским солдатам. Но атмосфера оставалась взрывоопасной, и, по всей видимости, и греки, и сицилийцы испытали равное облегчение, когда оккупационная армия двинулась на Восток, оставив после себя в городе лишь небольшой гарнизон. Авангард армии дошел до Мосинополя, находящегося примерно на полпути к Константинополю, когда произошло событие, изменившее всю ситуацию, – подданные Андроника Комнина восстали и убили его.

Новости, пришедшие из Фессалоник, привели жителей Константинополя в состояние, близкое к панике. Реакция Андроника была типична для его противоречивой натуры. С одной стороны, он предпринял решительные действия, укрепив городские оборонительные сооружения, а также спешно мобилизовав и снабдив провизией флот в 100 судов, но с другой – все больше погружался в свой частный мир удовольствий. Однако не это стало непосредственной причиной гибели Андроника. За три года, прошедших с момента его восшествия на престол, в нем развилась мания преследования, побуждавшая василевса к проявлению бессмысленной жестокости. Искру переворота высек двоюродный брат императора Исаак Ангел. Он навлек гнев василевса в результате того, что гадалка предсказала Ангелу византийскую корону. Андроник послал к Исааку своего оруженосца, чтобы тот его арестовал, но Ангел пронзил мечом императорского посланца. Примчавшись на коне в собор Св. Софии, Исаак рассказал прихожанам о своем поступке. И народ Ангела поддержал, объявив его василевсом. По повелению Исаака все главы семейств были призваны к оружию; мятежники открыли двери тюрем, и заключенные присоединились к своим освободителям.

Когда известие о перевороте достигло императора, он поначалу был уверен в том, что сможет взять ситуацию под контроль, но, прибыв в Большой дворец и обнаружив, что стража отказывается ему повиноваться, Андроник понял, что дело зашло слишком далеко. Скинув с себя чересчур приметные пурпурные плащ и ботинки, он, прихватив малолетнюю жену и самую любимую наложницу, сел на галеру, которая направилась по Босфору в сторону Черного моря.

Беглецы вскоре были схвачены. Дам пощадили; Андроника же, связанного и закованного в кандалы, привели к Исааку, который вынес ему приговор. Андронику отрубили правую руку и бросили его в тюрьму; затем, после того как он провел несколько дней без пищи и воды, ему выкололи один глаз и посадили на тощего верблюда, которого направили в сторону разъяренной толпы.

Византийский историк Никита Хониат в подробностях описывает состоявшуюся расправу:

«Они били его, закидывали камнями, кололи гвоздями, забрасывали грязью. Одна уличная девка вылила ему на голову ведро кипятка… Затем, стащив его с верблюда, они повесили его за ноги. Умирал он долго и мучительно. Андроник неоднократно подносил свою единственную руку к устам; по мнению некоторых, он делал это для того, чтобы испить кровь, вытекавшую из его ран».

С обретением короны Исаак унаследовал и безнадежную политическую ситуацию в стране. Сицилийцы были менее чем в двухстах милях от Константинополя; их флотилия уже находилась в Мраморном море. Командовать армией Исаак назначил самого способного из византийских полководцев Алексея Врану. Василевс направил ему самое мощное подкрепление, которое только могла предоставить империя.

Сицилийцы же, не ожидая более сопротивления, позволили себе ослабить воинскую дисциплину, что привело к снижению их боеготовности. В результате чего неожиданное нападение Враны они отразить не смогли и беспорядочно отступали до Амфиполя. Там наконец начались переговоры о мире.

У сицилийцев оставалось еще много козырей на руках. Нанесенное им поражение не затронуло основных сил армии, и они все еще удерживали Фессалоники. Но приближалась зима, осенью во Фракии шли сильные холодные дожди, и сицилийская армия, рассчитывавшая провести Рождество в Константинополе, была в значительной степени деморализована. В общем, переговоры шли трудно и затягивались.

Греки, подозревая врага в самых темных намерениях, решили нанести удар первыми. И 7 ноября они так и поступили. Сицилийцы не выдержали натиска и бежали. Тех, кто не успел это сделать, греки порубили мечами и захватили в плен; изрядное число сицилийцев утонуло во вздувшейся от талого снега реке Стримон. Оставшиеся в живых пробирались в Фессалоники, чтобы там сесть на корабли и вернуться в Сицилию. Но очень немногим счастливчикам удалось попасть на борт, поскольку основная часть сицилийского флота находилась вблизи Константинополя. Большинство захватчиков были вынуждены остаться в Фессалониках, где они стали жертвами восставших местных жителей.

Византия оказалась спасена. Тем не менее ее правители поступили бы весьма умно, если бы восприняли сицилийскую агрессию как серьезное предостережение. На Западе было немало таких, кто с алчностью взирал на Восточную империю. Но лишь через двадцать лет Константинополь оказался вновь атакован. И на этот раз город не устоял.

Из всех семейств, возглавлявших Византию, Ангелы оказались наихудшими. Их правление было, к счастью, недолгим: три императора Ангела – Исаак II, Алексей III и Алексей IV – в совокупности властвовали только девятнадцать лет. Но правление каждого из них было ужасным, и все вместе они несут ответственность за величайшую из катастроф, которую суждено было пережить Константинополю до момента его окончательного падения.