способен выполнять все трюки! Но после репетиции первой же сцены, когда, пропустив удар, новоиспеченный актер оказался в больнице с подозрением на сотрясение, внял доводам разума и смирился с наличием дублера. Позже они даже перешли на «ты» и подружились: Борис проникся сочувствием к незадачливому парню, в творческом арсенале которого была всего пара крошечных эпизодов. Тот в ответ научил знаменитость нескольким простым трюкам.

– Все довольны, а мне радоваться нечему. Опять остался без работы, – горестно вздохнул Игорь, сидя рядом с Бобом на банкете по случаю окончания съемок. И вдруг, встряхнувшись, сложил ладони в умоляющем жесте. – Борь, фильм – бомба! Наверняка теперь киношники начнут рвать тебя на части, так не забудь меня, замолви словечко…

Увы, картина в итоге прошла почти незаметно – страну сотрясали перемены, и людям было не до кинематографа… Зато в узких творческих кругах актерский талант Боба оценили, и приглашение в новый советский боевик не заставило себя ждать. Аникеев попытался помочь Игорю, но пробы вышли неудачными. Зато режиссер обратил внимание на внешнее сходство друзей: те же рост и телосложение, густые волосы. Так Игорь снова стал дублером. А потом произошло страшное…

– Носилки, носилки, – суетились медики вокруг замершей на земле в неестественной позе фигуры. Боб сидел в отдалении, нервно курил и никак не мог отделаться от ужасающего видения: в сцене очередной драки Игорь падает вниз с высоты третьего этажа и жестко приземляется – то ли сам что-то не рассчитал, то ли подушку безопасности установили неверно. Серьезные ушибы, травмы головы и шеи, удар о железную арматуру изображавших стройплощадку декораций…

– Ваш друг в рубашке родился! Не волнуйтесь, его жизни ничего не угрожает, на ноги быстро поставим. Конечно, об опасной работе и спорте придется забыть, но в целом сможет вести обычный образ жизни. Только… – Энергичная дама в белом медицинском халате вздохнула и отвела взгляд, подбирая слова. – Какая жалость, молодой парень, симпатичный! Словом… вы уж постарайтесь, сделайте вид, что все в порядке, внушайте оптимизм. Ничего не поделаешь, задет лицевой нерв, глаз полностью не закрывается, наблюдается асимметрия. Разумеется, мы сделаем все, что в наших силах…

Без преувеличения, это была самая трудная актерская задача в жизни Боба: попытаться убедить изувеченного друга, что последствия травмы совсем незаметны. Увы, отсутствием сообразительности и излишней внушаемостью Игорь не страдал. Зато мыслил предельно реалистично – и упаднически.

– Плевать мне на личную жизнь, что я, с бабами не разберусь? – раздраженно отмахнулся он от утешений Боба. – А вот на работе придется поставить крест. Да что там на работе – на самой жизни! Я ведь так мечтал стать актером… И спортом занимался ради этого, хотел быть в форме. И зачем только я уговаривал тебя помочь с этим окаянным кино! Жил бы сейчас нормально, как все люди, а теперь… остается только спиться. Ох, прости, дружище, ты, естественно, ни в чем не виноват…

Забыв о наказе врача внушать оптимизм, Боб горестно уронил голову. Как же не виноват – конечно, виноват! Невольно поспособствовал такой трагедии… Подобные мысли и без того неотвязно преследовали его, а теперь, после слов друга, ситуация казалась более чем очевидной.

– Дай зеркало, – вдруг попросил Игорь и, когда Боб в ответ суетливо замахал руками, с нажимом повторил. – Дай, пожалуйста, зеркало.

Словно загипнотизированный, Боб взял с подоконника маленький блестящий кругляшок в пластмассовой оболочке и протянул лежавшему на больничной кровати парню. Тот с минуту рассматривал свое лицо, потом медленно опустил руку с зеркалом и без слов уставился в угол.

Боб отвернулся к окну, не в силах выносить эту моральную пытку. Лучше бы Игорь ругался, рвал на себе волосы, рыдал, истерил… Все было бы лучше этой немой паузы, этой точки, поставленной, казалось, в самой его жизни. Нет, нельзя бросать человека на произвол судьбы, нужно что-то придумать, какой-то стимул, да побыстрее… Шестеренки в голове Бориса лихорадочно заработали, и он не успел еще толком оформить мысль, как с уст сорвалось:

– На первое время помогу тебе деньгами. И не вздумай возражать! Поправишься – начнешь работать со мной. Да, об актерстве придется забыть, как и о твоих трюках. Но в кино – и вообще в творчестве – ты останешься. Будешь помогать, мне как раз нужен «свой» человек, который взял бы на себя организацию гастролей, устройство концертов, все эти бытовые хлопоты вроде гостиниц… Не спеши отказываться, у тебя получится, не сомневаюсь!

Но Игорь лишь отрицательно мотнул головой, давая понять, что разгадал истинный мотив предложения и соглашаться на «подачки из жалости» не намерен. Аникеев с жаром бросился уговаривать, но осекся на полуслове, встретив удрученный, полный осознания и достоинства взгляд. Правая щека Игоря была заметно вздернута, а из-под приоткрытого века смотрел неподвижный черный зрачок.

Это был последний раз, когда Боб видел глаза друга.

* * *

– Нет, нет и еще раз нет, даже не уговаривай! С тебя-то взятки гладки, на кону моя репутация. И без того, заметь, основательно подпорченная – при твоем непосредственном участии. И не забывай, что у меня теперь семья. – Боб поморщился, когда бутылка в руке Игоря вопросительно замерла над его стопкой, но потом все-таки обреченно кивнул. – А, ладно, наливай, хотя пора уже покончить с этой дрянью. Как и со всем остальным. Так и передай этим «бизнесменам»: я не согласен. И точка.

– Хорошо, передам, – с притворной легкостью согласился администратор и отсалютовал стопкой. – Твое здоровье! Оно, кстати, тебе понадобится. В первую очередь крепкие нервы, когда серьезные ребята начнут угрожать. И потом, когда перейдут от слов к делу… Так что советую лишний раз подумать, прежде чем отказываться. Да, и не забывай, у тебя же теперь семья…

Безупречно отбеленные зубы сверкнули с явной издевкой, и Боб с трудом подавил в себе простое мужское желание съездить по лоснящейся холеной физиономии кулаком.

За последние пару лет подобные разговоры происходили между бывшими друзьями регулярно. Да, теперь у Боба язык не поворачивался называть этого зарвавшегося наглого дельца даже приятелем. А когда во время очередного застолья тому вздумалось нелицеприятно высказаться о его жене, действительно не сдержался и дал в морду. С тех пор «звезду» и администратора связывали исключительно деловые отношения – не считая таких вот утомлявших Боба посиделок.

И как он упустил момент, когда из предупредительного и сообразительного помощника Игорь превратился в холодного безжалостного дельца, этакий кошмар во плоти? Поначалу Боб нарадоваться не мог на их альянс: это сотрудничество стало для друга спасением от хандры, он с энтузиазмом познавал деловую сторону творческого мира. Игоря отличало блестящее умение договариваться. Он