Бивис стучал пальцами по столешнице и с интересом рассматривал кабинет отца, будто бы был здесь впервые.

– Столько лет прошло, а тут ничего не поменялось, – усмехнулся маг, переводя свой взгляд на предметы, что лежали на столе. Он долго рассматривал стопку тонких книжек, читая названия на корешках, а затем взглянул на другой край стола и изменился в лице. Бивис протянул руку и взял фотографию в рамке, что стояла рядом с чернильницей. – А я думал, он ее убрал…

Киана и Хаэль тут же заинтересовались фотографией, но спрашивать не решились. Однако Бивис сам встал и с рамкой в руке подошел к ним. Его взгляд сделался печальным, но на губах застыла полуулыбка.

– Как давно это было, а кажется, будто вчера, – маг отдал рамку Хаэлю, а сам отошел к окну, заложив руки за спину.

На черно-белой фотографии были двое – невеста и жених. Оба счастливые и молодые. Невеста с густыми черными локонами ослепляла своей улыбкой и красотой, а жених был статен и горд, словно сокол.

Это были Хаана и Бивис. Их свадебная фотография.

Киана в очередной раз поразилась тому, насколько красивой была мать Хаэля. Настоящая восточная принцесса. Ей очень шел свадебный наряд, особенно кружевная фата, украшенная обручем из драгоценных камней. Жаль, фотография была черно-белой. Киана хотела бы посмотреть, как переливаются камни в свете пустынного солнца.

Хаэль закусил нижнюю губу и сделал глубокий вдох. Он плохо помнил мать, а то, что удалось сохранить в виде тусклых воспоминаний, больше походило на плохую сказку. Хаана запомнилась ему сухой и холодной: никакой любви и ласки, постоянные ссоры с отцом и полное безразличие к собственному сыну. Такой он ее помнил и хотел забыть, но не мог. Это была его мама. Хаэль хотел верить, что она была другой. Хотел верить тому образу, что видел во сне, – там мать его любила.

Развеять сомнения мог только отец. Бивис последним видел Хаану, он нашел ее тело. И только он мог сказать правду. Но станет ли?

– Пап, – не поднимая головы, заговорил Хаэль, – можно вопрос? Только ответь мне честно.

Бивис ничего не сказал. Маг по-прежнему стоял к ним спиной и смотрел через окно на сад.

– Как на самом деле умерла мама?

Хаэль знал, что отец либо не ответит, либо подтвердит, что скорпозмей был тут не при чем. Об остальных вариантах он боялся думать. Вернее, просто не хотел. Киана прекрасно понимала его: она тоже подозревала, что отец погиб не под обвалом, но боялась узнать правду. А узнав, почувствовала некое облегчение, смешанное со скорбью. И все же это лучше, чем жить с ложью.

– Ее убили.

У Хаэля перехватило дыхание. Отец наверняка подразумевал под убийством не нападение монстра Инсания. Но кому Хаана могла перейти дорогу? Неужели она так быстро поднималась по карьерной лестнице, что кто-то из согильдийцев решил ее убрать? Или же…

Хаэль поднял взгляд на отца. Он последним видел Хаану. Он нашел тело.

– Кто? – несмотря на то, что глаза Хаэля наполнились влагой, взгляд оставался решительным. Он хотел получить ответы.

Киана старалась даже дышать тише. Она осторожно забрала у Хаэля рамку с фотографией, опасаясь, что тот может выронить ее, услышав ответ. Впрочем, она и своим рукам не доверяла, поэтому положила рамку на диван – так надежнее.

– Кто убил маму? – голос Хаэля предательски дрогнул.

– Я.

Сказать, что мир Хаэля в этот момент перевернулся, значит, ничего не сказать.

Бивис только что признался родному сыну, что убил его мать.

Киана вспомнила разговор с Хаэлем, когда тот высказал ей свои опасения насчет такого жестокого варианта, но тогда казалось, что подобное просто-напросто невозможно, что это лишь плод фантазии, порожденный неизвестностью. Никто – ни Киана, ни Хаэль – всерьез не думал, что это окажется правдой.

Хаэль будто бы перестал дышать – обратился в статую и замер, безмолвно склонив голову. Густые черные пряди упали на лицо, скрыв от Кианы остекленевший взгляд. На ворсистый ковер упало несколько соленых капель, в которых кипели боль и скорбь.

Киана и сама не заметила, что плачет. Казалось бы, она тут совсем не при чем, но от этого было ничуть не легче. Она не хотела принимать тот факт, что Бивис является ассасином в истинном значении этого слова, а не просто ищейкой с громким именем из прошлых лет. Нет, Агылар вовсе не последний из истинных Тангарсов. Увы.

Киана с ногами забралась на белый диван, не заботясь о том, что может оставить на нем грязь с ботинок. Она подтянула ноги к груди и обняла их, сжавшись в клубок. Неужели в этом мире никому нельзя верить? Почему у всех есть секреты, которые легко могут разрушить ее хрупкие надежды?

– З-зачем? – очень тихо спросил Хаэль. Голос предал его и звучал до боли жалко.

– Чтобы прекратить ее мучения.

Хаэль и Киана синхронно подняли красные глаза на мага, дожидаясь объяснений. Страшно было услышать подробности, но необходимо. Бивис же продолжал стоять к ним спиной.

– В школе юным магам об этом не рассказывают, но в Академии предупреждают чуть ли не на первой лекции. Об одержимых. Боевые маги еще прозвали их бесами. Слышали про них?

Киана, конечно же, ничего не знала о премудростях магов, а Хаэль никак на слова отца не отреагировал. Он будто бы погрузился в свой собственный мир скорби и печали, как Жули – в мир мести.

– Каждый маг при рождении создает особую связь с духом-покровителем. Поначалу эта связь очень слабая, но со временем она крепчает. Пока маг не достигнет уровня мастера, он будет слышать духа очень тихо и воспринимать его как некое шестое чувство, – объяснял Бивис. – Перейти от уровня адепта к мастеру очень тяжело и опасно. Чтобы это сделать, нужно быть уверенным в том, что маг и дух находятся в абсолютной гармонии и взаимопонимании. Чаще всего, переход заканчивается удачно, но бывают и осечки. Если связь между магом и духом слаба и несовершенна, переход на следующий уровень может закончиться печально. В этом случае дух поглотит душу мага и захватит над ним полный контроль. Такие случаи единичны, но они есть. Подобных магов называют одержимыми или бесами – их поглотили собственные покровители. Но, как показала война в Киуте, бесами можно стать не только таким образом: сильные духи могут просто выдавить душу из тела и занять его, как пустое гнездо. Причем не столь важно, чья это душа: мага, человека или даже дракона. Духи могут поглотить любого.

– К чему ты клонишь? – Хаэль дрожал не то от боли в душе, не то от ярости, которую хотел обрушить на отца.

– Духи, как и люди, имеют свой характер. Хаане не повезло. Ей достался эгоистичный и самовлюбленный Фенек.

Фенек?.. Киана вспомнила алтарь в доме Нарты – там, рядом с фотографией Хааны, стояла маленькая фигурка песчаной лисицы. Так это был ее дух-покровитель!

– После Разлома, после того, как Инсаний выпустил своих монстров, духи объединились с магами, дабы устранить последствия катастрофы и стабилизировать баланс энергии в Тиноре. Любой дух-покровитель послан в Тинор с одной целью – ликвидировать последствия, – продолжал Бивис. – Фенек, по словам Грача, был молодым духом. Он рвался исполнить свое предназначение и тянул Хаану за собой. На миссиях ей не было равных. Многие маги завидовали ей. Но мало кто знал, как ей тяжело было находить управу на своего духа. Он не давал ей отдохнуть и все время звал на охоту за монстрами Инсания. Хаана сходила с ума из-за него. А когда она стала мастером, сделалось только хуже – Фенек постоянно говорил в ее голове. Но потом появился я. Я помог ей, научил бороться с Фенеком и противостоять ему. Конечно, духу это не нравилось. Однако ему пришлось смириться. На какое-то время Хаана смогла вздохнуть спокойно. Это продолжалось, увы, не так долго, как ей того хотелось – до твоего рождения, Хаэль.