Фародин безжалостно гнал судно вперед. Лишь изредка они заходили с подветренной стороны в тихую бухту, чтобы немного поспать. Казалось, эльф стал единым целым с окружавшим их льдом. Словно застыв, стоял он у румпеля, устремив взгляд вдаль. Кинжал он наверняка положил в узелок, лежавший на корме за спиной. Иногда Мандред спрашивал себя, действительно ли это то самое оружие, которое точит Фародин. Это было как-то не по-эльфийски, бессмысленно делать одно и то же. Быть может, в этом отражалось его беспокойство, которое он, как правило, очень хорошо умудрялся скрывать.

Мандред поднял голову и посмотрел на небо, чтобы освободиться от бессмысленных размышлений. Они ушли так далеко на север, что солнце уже даже не показывалось. Зато от горизонта к горизонту протянулось колдовское сияние. Оно развевалось над их головами, подобно знаменам из сложенного полотна. Мандреду почти нечего было делать. Управлять лодкой Фародин мог и в одиночку.

Часто ярл часами сидел на носу и смотрел на сияние в небе. Оно утешало его в этой пустыне из волнующегося моря и черных скал. Ветер продувал до костей, когда он сидел так и мечтал.

Над побережьем вздымались ледники высотой с башню. Однажды Мандред увидел издалека, как лавина льда сошла в море и взволновала воду. Другой раз ему показалось, что он видел морского змея.

На девятый день пути Фародин начал проявлять беспокойство. Они вошли во фьорд. Серые полосы тумана тянулись к ним по-над водой. Мандред стоял на носу и высматривал скрытые под водой рифы. Вода была спокойной. Вскоре их поглотил туман. Совсем рядом слышался шум прибоя.

Очевидно, Фародин здесь уже бывал. Ему было известно о мелководьях раньше, чем Мандред успел предупредить.

Из дымки перед ними вынырнула огромная тень. Сначала Мандред счел это скалой, а потом увидел неяркий свет. В воздухе стоял затхлый запах. Туман сильно потеплел. Он конденсировался в бороде Мандреда.

Внезапно тишину прорезал хриплый голос. Он был низким, словно рычание разъяренного медведя. Фародин сделал фьордландцу знак не двигаться и приложил палец к губам. Затем ответил таким же тоном, на гортанном языке, подобного которому Мандреду слышать не доводилось.

Ответом послужило краткое приветствие. Затем тень исчезла. Фародин застыл в напряженном молчании. Казалось, прошла целая вечность. Туман лишил Мандреда чувства времени. Наконец эльф кивнул ему.

— Скоро мы достигнем Нахтцинны. Здесь, во фьорде, есть теплые источники. Они целую зиму не позволяют ему замерзнуть. Они же являются причиной тумана, скрывающего замок троллей. Ты знаешь, как должен вести себя?

Мандред кивнул. То, что должно было произойти в Нахтцинне, было единственной темой для разговоров, которая занимала Фародина на протяжении всего путешествия. Что, впрочем, не означало, что они обсуждали планы эльфа. Однако он доверял своему товарищу. Фародин знает, что делает!

Ярл невольно опустил руку на рукоять секиры. Вспомнил советы Фародина относительно борьбы с троллями и об историях, которые слышал в детстве. На троллей охотятся группами, как на пещерных медведей. Один человек против них был ничто. А потом он вспомнил о своем сыне. Альфадас поспешил на помощь эльфам в третьей Тролльской войне. Он побеждал этих чудовищ во множестве кровавых сражений. Однако в конце концов был убит ими, напомнил себе Мандред. Провел рукой по лезвию секиры. Еще одна причина прийти сюда!

Туман расступился. Перед ними возникли изрезанные расселинами утесы. Фародин указал на скалу, смутно напоминавшую голову волка.

— Там есть пещера, которую не видно с фьорда. Последний раз я прятал свою лодку там.

— Значит, ты уже бывал здесь.

Эльф кивнул.

— Более четырехсот лет тому назад я уже приходил в Нахтцинну. Тогда я убил герцога троллей, их полководца, который возглавлял войска троллей во время походов в Альвенмарк.

Вот так Фародин! Поделиться своими знаниями только в последний миг!

— Это ты мог бы сказать мне и раньше, — проворчал Мандред.

— Зачем? Это повлияло бы на твое решение?

— Нет, но я…

— Значит, знать тебе не было нужно. Тем не менее в нашем плане есть изменения. Ты пойдешь в Нахтцинну один.

У Мандреда отвисла челюсть.

— Что?

— Меня они никогда не впустят в крепость. Знаешь, как они называют меня? Смерть в ночи. Они убьют меня сразу, как только увидят. Так что видишь, тебе придется идти одному. А я найду другой вход в замок. Назвавшись посланником, ты будешь под защитой законов гостеприимства. Они не смогут сделать тебе ничего, пока ты не нарушишь закона гостеприимства. Впрочем, они будут пытаться подтолкнуть тебя к этому. На это ты идти не должен, что бы они ни делали!

— А почему они должны принять меня в качестве посланника? Человека! Да они едят таких, как я!

Фародин опустился на колени и развязал мешочек, который хранился на корме. Он показал Мандреду ветку дуба, завернутую в тонкое сукно.

— Вот поэтому они тебя примут. Это ветка наделенного душой дерева. Только посланники королевы имеют такой знак. Они неприкосновенны.

Мандред удивленно взял ветку и снова завернул ее в ткань.

— Она ведь настоящая, правда? Откуда она у тебя?

Очевидно, вопрос этот был неприятен Фародину.

— Она выросла из желудя Атты Айкъярто. Надеюсь, ты простишь мой поступок. Она нужна нам.

— Ты отрезал ее от дуба на могиле Фрейи?

— Он мне разрешил. Он знает, зачем нам нужна эта ветка.

Мандред спросил себя, кого имел в виду эльф, дуб или дух Фрейи. Руки его задрожали. Он спрятал их под мышками. Должно быть, Фародин заметил его дрожь.

— Чертовски холодно, — проворчал ярл. Не хотелось выглядеть трусом.

— Да, — кивнул Фародин. — Даже мне холодно. Думай об Йильвине. Она и остальные стоят того, чтобы мы рискнули.

Лодка обошла скалу, подобно башне возвышавшуюся над фьордом. Теперь они шли прямо на отвесный берег. Эльф умело маневрировал между скал. Затем они сняли мачту. Мандред сел на весла и изо всех сил стал сражаться с силой отлива. Прямо перед ними открылся низкий вход в пещеру.

— Найти пещеру можно только во время отлива! — крикнул Фародин, перекрикивая шум прибоя. — Даже если прилив небольшой, вход уже скрывается под водой.

При мысли о том, что нужно войти в пещеру, которую затапливает во время прилива, Мандреду стало не по себе. «Фародин знает, что делает», — снова напомнил он себе. Только на этот раз ставшая привычной мысль не помогла справиться с беспокойством.

Им пришлось пригнуться — настолько низким был вход. Течение подхватило лодку и потащило ее вперед. Они тут же очутились в полной темноте. Борта лодки царапались о невидимые скалы. Мандред вскрикнул.

Наконец они попали в спокойные воды. Фародин зажег фонарь и поднял его высоко над головой. Они скользили вперед, окруженные крохотным островком света. Мандред налег на весла и время от времени оглядывался через плечо. Немного впереди показалась широкая полоса гальки. Цепляясь днищем, лодка оказалась на берегу.