Они спрыгнули на берег и вытащили свой парусник далеко за линию прилива. Мандред удивленно огляделся по сторонам. Пещера была гораздо больше, чем он предполагал поначалу.

Фародин подошел к нему и положил руку на плечо. Приятное тепло пронизало все тело.

— Спасибо тебе, что пошел со мной, сын человеческий. Один на этот раз я бы не справился.

Мандред сомневался в том, что от него будет особый толк. Ему приходилось призывать на выручку всю свою силу воли, чтобы совладать со страхом. Наверняка это не укрылось от Фародина.

Эльф провел его по выступу над водой к потайному выходу. Балансируя, они шли по гладкой, покрытой льдом скале, пока наконец не достигли берега. Теперь настало время прощания. Мгновение они просто молча стояли друг напротив друга. Затем Фародин взял Мандреда за запястье в приветствии воинов. Впервые прощался с ним товарищ таким образом. И жест этот говорил больше, чем любые слова.

Легким шагом побежал Фародин по берегу и исчез в тумане. Он оставлял на снегу неглубокие следы, которые вскоре замел ветер. Мандред повернулся и пошел в противоположную сторону, стараясь держаться ближе к воде. Обледенелые камни скрипели под его ногами. Там, где прилив доставал до серой гальки, снега не было. Здесь он тоже не оставит предательских следов.

Он бежал вдоль берега около часа, когда туман внезапно исчез. Без этого прикрытия его не могли не заметить стражники. У него возникло чувство, что за ним наблюдают, однако никто не показывался. Мандред отступил на шаг и обернулся. Казалось, он перешел невидимую границу. За его спиной длинные пальцы тумана тянулись от моря к прибрежной гальке.

Колдовское сияние стояло необычайно низко на небе. Перед Мандредом возвышался отвесный зубец скалы, из которого росла огромная башня. Нахтцинна выглядела иначе, чем он представлял, это был чуть больший, мрачный вариант эльфийского замка Эмерелль. Украшенная по бокам колоннами и арками, башня уходила высоко в небо, касаясь колдовского сияния. В здании было, пожалуй, около сотни окон. В некоторых местах колонны росли из каменной кладки, подобно огромным шипам. Вне всяких сомнений, Нахтцинна был великолепной постройкой, вот только архитектор потратил все свое умение на то, чтобы заставить ее выглядеть мрачной и угрожающей.

Мандред развернул ткань, сжал дубовую ветку и выставил ее перед собой вроде щита. Подумал о Луте, боге судьбы, и о том, что не будет никого, кто спел бы песню о герое, если он погибнет этой ночью. Может быть, нужно было послушаться Рагну? Ночь с ней была совершенно не такой, как все его приключения в публичных домах. Она по-настоящему любила его. Его, своего предка! Нет, из этой любви никогда ничего не получилось бы. Хотя между ним и ею было столько поколений, при мысли о той ночи ему становилось не по себе. Хорошо, что он ушел с Фародином.

— Что делает сын человеческий в тени Нахтцинны? — раздался вдруг низкий голос.

Из-под навеса скалы, находившейся от него на расстоянии около двадцати шагов, выступила огромная фигура. Ростом незнакомец был раза в полтора выше обычного человека, а ширина его внушала суеверный страх. Даже руки тролля, одетого, несмотря на холод, только в набедренную повязку из шкуры, были толще бедер Мандреда. Лица своего противника в холодном колдовском сиянии Мандред разглядеть не мог. И вообще в исполине было что-то непостоянное, призрачное.

— Что тебе здесь нужно? — спросил его стражник на языке Фьордландии, хоть и с сильным акцентом.

— Я посланник Эмерелль, королевы эльфов. — Ярл поднял вверх ветку дуба. — И я требую гостеприимства Оргрима, герцога Нахтцинны.

Послышался булькающий звук.

— Ты требуешь? — Тролль наклонился и взял ветку. На миг застыл и принюхался. — От тебя действительно пахнет эльфом. — Его узловатые руки осторожно коснулись ветки. Он смотрел вперед, на темное море. — Как ты попал сюда?

Мандред поднял голову. Лица своего собеседника он по-прежнему не мог разглядеть. Ярл пожалел, что знает о троллях так мало. В тех историях, которые он слышал в детстве, они считались не очень умными. Различит ли он ложь?

— Ты знаешь, что такое тропы альвов?

Тролль кивнул.

— Я пришел по тропам альвов. Эльф открыл мне низшие врата, здесь, на берегу, неподалеку. И так я оказался в сердце страны троллей. — Мандреду понравилась собственная ложь. Она объясняла, почему разведчики не обнаружили его раньше.

— Вот как, — только и сказал тролль. Внезапно повернулся к нему спиной. — Следуй за мной!

Тролль привел Мандреда к окруженной скалами гавани у подножия Нахтцинны. Там стояли на якоре огромные темные корабли. Они казались похожими на крепости, которые научились плавать. От причала вверх, на утес, вела дорога. Она проходила через просторный туннель, слабо освещенный янтаринами.

Они то и дело натыкались на стражу — мрачные тени, опиравшиеся на тяжелые дубинки и каменные секиры высотой в человеческий рост. Никто ни о чем их не спрашивал. Мандреду показалось, что его проводник пользуется большим уважением. Теперь, в свете янтаринов, он мог разглядеть его лучше. Кожа его была темно-серой, со светлыми вкраплениями, из-за чего немного напоминала гранит. У тролля был покатый лоб, а нижняя челюсть сильно выдавалась вперед. Глаза были странными. Они сверкали светом янтаринов, как у Ксерна, первого потомка альвов, которого он повстречал. Руки тролля не соответствовали размерам его тела, они казались Мандреду слишком длинными. Узловатые мускулы свидетельствовали о силе. В битве тролль, должно быть, просто ужасный противник.

Наконец оба они добрались до просторного зала. Там собралось, пожалуй, около сотни троллей. Некоторые пили или играли в кости, другие, вытянув ноги, сидели у очагов и спали. Зверски воняло прогорклым жиром, кислой блевотиной и пролитым пивом. «Место больше напоминает пещеру, чем пиршественный зал», — подумал Мандред. Вдоль стен стояли грубо сколоченные столы и стулья, однако большинство троллей, похоже, предпочитали сидеть на корточках, на полу. Все они были ужасающе велики. Его проводник ни в коем случае не казался среди себе подобных великаном. Мандред прикинул, что самые крупные из сидевших в зале были ростом в четыре шага от ступней до макушки. И только со второго взгляда он обратил внимание на то, что у них не было волос. Многие украшали свои грубые лица и лысые головы причудливыми узорами из рубцов и шрамов.

Когда великаны заметили Мандреда, поднялось волнение. Послышались лающие выкрики. Его страж поднял вверх ветку и что-то прорычал; его голос перекрыл остальные. После этого все немного успокоились. Однако в янтариновых глазах троллей Мандред читал неприкрытую ненависть.

Вдалеке послышался звук рога. Ярл невольно подумал о Фародине. Неужели тролли в конце концов выследили его?

Широко расставив ноги, его провожатый опустился на одну из стоявших в зале лавок и дерзко ухмыльнулся ему.

— Говори, что ты хотел нам сказать, человечек.

— Прости, но я буду говорить только с герцогом Оргримом, — уперся ярл, оглядываясь по сторонам в надежде на то, чтобы увидеть где-нибудь тролля в золотых браслетах и тяжелых серебряных цепях. По ним герои сказаний определяли князей большого народа. Но ни на ком таких украшений не было.