Звон колокола… Беру телефон и пролистываю список входящих вызовов. Тут должен быть номер Дженны, она недавно сама связалась со мной, когда мы были в Теннесси, просила о помощи. Хотя духи все время манипулируют энергией. Звенит дверной звонок, а снаружи никого; принтер неизвестно почему переклинивает; лампочки мигают, хотя грозы нет.

Нажимаю «вызов» и слышу механический голос: «Набранный вами номер не существует».

Но этого просто не может быть. Не может, потому что масса людей видели меня с Верджилом и Дженной.

Завожу мотор и с визгом выезжаю с парковки – еду обратно в столовую, где сегодня утром наш столик обслуживала грубая официантка. Вхожу в здание, над головой звякает колокольчик, из музыкального автомата доносится голос Крисси Хайд: она поет о мелочи в своем кармане. Вытягивая шею, я шарю взглядом поверх высоких спинок красных кожаных диванов – ищу принимавшую у нас заказ женщину.

Она обслуживает столик, за которым полно детишек в футбольной форме.

– Эй! – окликаю я ее. – Вы меня помните?

– Никогда не забываю чаевые в три цента, – огрызается официантка.

Следом за ней я иду к кассе и спрашиваю:

– Сколько людей было за моим столом?

– Это вопрос с подвохом? Вы были одна. Хотя и заказали достаточно, чтобы накормить половину голодающих детей в Африке.

Я открываю рот, чтобы возразить: Дженна и Верджил сами делали заказы. Но вдруг понимаю, что это неправда. Они просто сказали мне, чего хотят, после чего оба пошли в туалет.

– Со мной были еще мужчина лет тридцати пяти, с коротко стриженными волосами и во фланелевой рубашке, хотя сегодня жарко… и девочка-подросток с кое-как заплетенной рыжей косой…

– Послушайте, дама, – недовольно говорит официантка, достает из-под прилавка визитку и протягивает ее мне. – Есть места, где вам помогут. Но наше заведение – не одно из них.

Я бросаю взгляд на карточку: «Психиатрическая больница округа Графтон».

Сижу в муниципалитете Буна и, потягивая из баночки «Ред булл», изучаю стопку регистрационных журналов с записями за 2004 год: рождения, смерти, браки.

Свидетельство о смерти Невви Руэль я перечитала столько раз, что, наверное, выучила его наизусть.

ПРИЧИНА СМЕРТИ: Черепно-мозговая травма, нанесенная тупым предметом.

Сопутствующие обстоятельства: нападение слона.

Смерть наступила в результате: несчастного случая.

Место происшествия: Слоновий заповедник Новой Англии, город Бун, штат Нью-Гэмпшир.

Затем я нахожу свидетельство о смерти Верджила. Он погиб в начале декабря.

ПРИЧИНА СМЕРТИ: Проникающая травма грудной клетки.

Сопутствующие обстоятельства: автомобильная авария.

Смерть наступила в результате: самоубийства.

Разумеется, свидетельства о смерти Дженны Меткалф здесь нет, потому что ее тело так и не было обнаружено.

Пока не всплыл на поверхность этот зуб.

Значит, в отчете судмедэкспертов не было никакой ошибки. Той ночью в заповеднике действительно погибла Невви Руэль, а Элис Меткалф была той самой женщиной, которую в бессознательном состоянии доставил в больницу Верджил. Той, которая впоследствии бесследно исчезла.

Следуя этой логике, я наконец понимаю со всей определенностью, почему Элис Меткалф при таких обстоятельствах не могла выйти на связь ни со мной, ни с Дженной. Скорее всего, она до сих пор жива.

В последнем из просмотренных мною свидетельств о смерти зафиксирована кончина Чеда Аллена, школьного учителя, за капризным сыном которого Дженна, по ее словам, иногда присматривала.

– Вы его знали? – спрашивает одна из сотрудниц, заглядывая мне через плечо.

– Да нет, – тихо отвечаю я.

– Ужасная история. Отравление угарным газом. Вся семья погибла. Он преподавал у нас математику в том году, когда это случилось. – Она смотрит на стопку бумаг на столе. – Вам нужны копии?

Я качаю головой. Мне просто нужно было увидеть эти документы своими глазами.

Благодарю девушку за любезность и возвращаюсь к машине. Бесцельно еду по улице, потому что вообще не понимаю, что мне теперь делать.

Вспоминаю, как мой сосед в самолете, когда мы летели в Теннесси, поспешно уткнулся носом в журнал, как только я заговорила с Верджилом. Он, вероятно, принял эту беседу за бред сумасшедшей.

Вспоминаю, как мы навещали Томаса в Хартвик-Хаусе. Пациенты сразу видели Дженну и Верджила, а вот медсестры и санитары говорили только со мной.

Вспоминаю первую встречу с Дженной – как поспешно ускакала с приема моя клиентка миссис Лэнгхэм. С какими словами я при ней обратилась к Дженне? Ах да. Сказала, что если она сейчас же не уберется, то я вызову полицию. Но миссис Лэнгхэм не могла видеть девочку в предбаннике, это ясно как день. И видимо, решила, что угроза относится к ней.

Замечаю, что приехала в знакомый район. На другой стороне улицы – контора Верджила.

Я паркуюсь и выхожу из автомобиля. Сегодня так жарко, что асфальт плавится под ногами, а одуванчики, вылезшие из щелей на тротуаре, повесили головки.

Внутри здания пахнет затхлостью и запустением. Стекло в двери с трещиной, но раньше я этого почему-то не замечала. Поднимаюсь на второй этаж к офису Верджила. Контора закрыта, внутри темно. На двери объявление «СДАЕТСЯ В АРЕНДУ» и координаты агентства недвижимости.

В голове у меня гудит, как будто начинается мигрень, но на самом деле, думаю, это резонирует во мне все, что я знала, во что верила и чему сейчас брошен вызов.

Я всегда считала, что существует значительная разница между духами и призраками: первые легко перешли на иной план бытия, а вторых что-то удерживает на якоре в этом мире. Призраки, с которыми я имела дело раньше, отличались упрямством. Иногда они не понимали, что умерли. Слышали голоса людей, которые живут в «их» домах, и считали, что это им не дают покоя привидения. Они строили планы, сердились и обижались. Они оказывались в ловушке, и я считала своим долгом освободить их.

Но все это осталось в прошлом, когда я обладала способностью без труда распознавать несчастных скитальцев.

Повторюсь, я всегда считала, что духи и призраки сильно отличаются друг от друга, но даже не осознавала, какой маленький зазор отделяет мертвецов от живых.

Вынимаю из сумочки записную книжку, в которой Дженна оставила свои контакты во время первого визита ко мне. Вот ее имя, выведенное нетвердым ребяческим почерком с округлыми, как мыльные пузыри, буквами. Вот адрес: Гринлиф-стрит, 145.

Жилой квартал выглядит ровно так же, как три дня назад, когда мы с Верджилом явились сюда поговорить с Дженной и обнаружили, что она не живет по этому адресу. Теперь я понимаю, что, вполне вероятно, девочка когда-то и впрямь жила здесь, вот только теперешние хозяева дома едва ли знают об этом.