все посадники: вот их запись крепкая, чтоб владеть тебе по своей воле над всем Великим Новым-градом со всеми землями и областьми!» Они, сказав сие, со всеми посадники у ног его повалилися.

Тут Василей Богуслаевич укротил свой сильной гнев. Он простил и пожаловал всех, кто остался от побоища. Он владел над Новым-градом с мудростью и милостью. Никто не смел на него поднятися, все соседи дальние присылали к нему мирных послов со дары многими. Вся чудь платила ему дани со верностью. Он не держал рати многия: его рать была в его братенниках Фоме и Потанюшке. Созывал он богатырей и витязей со всего света белого, с кем бы силы опроведати; но не выискалось ему спорника ни противоборника. Он княжил леты многие, проживал годы мирные. Не оставил он по себе роду-племени, лишь оставил он свой стемляной вяз на память Великому Нову-граду.

Сведения о былинах и былинные фрагменты в трудах деятелей литературы и науки XVIII века

В. Н. ТАТИШЕВ

«Песни древних, хотя они не таким порядком складываны, чтоб за историю принять было можно, однако ж много можно в недостатке истории из оных нечто к изъяснению и в дополнку употребить, как видим Омера песнями нечто в память оставившего... Я прежде у скоморохов песни старинные о князе Владимире слыхал, в которых жен его именами, тако ж о славных людех Илье Муромце, Алексие Поповиче, Соловье-разбойнике, Долке Стефановиче и проч. упоминают и дела их прославляют, и в истории весьма мало или ничего; в пример сему о Путяте н. 45 (т. е. в примечании 45, — Ред.) я из песни изъяснил; но я жалею, что ныне таких песен списать не достал».

(История российская с самых древнейших времен, кн. I, ч. 1. М., 1768, стр. 44—45, примечание 16 к «Истории Иоакима Новогородского епископа»).

«О Путяте нигде Нестор не упомянул, но есть Путят, токмо иной, в песнях старинных о увеселениях Владимира тако поют: против двора Путятина, против терема Зыбатина старого Путяти темной лес; из чего можно видеть, что знатный муж был».

(Там же, стр. 50, примечание 45 к «Истории Иоакима Новогородского епископа»).

В. А. ЛЕВШИН

«...сильнейшие богатыри стекались к нему (князю Владимиру, — Ред.) от всех стран славенских. Войски его учинились непобедимы и войны ужасны; понеже сражались и служили у него славнейшие богатыри: Добрыня Никитич, Алеша Попович, Чурило Пленкович, Илья Муромец и дворянин Заалешенин».

(Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие оставшиеся чрез пересказывание в памяти приключения, ч. I, «Сказки богатырские». М., 1780—1784, «Вступление», стр. 4).

«Илья Муромец происходил от простых родителей; был уроженец города Мурома и до двадцати лет не владел ногами. По особливому приключению получил вдруг и ноги, и невообразимую силу. Купил он шелудивого жеребенка, вывалял его на тридевять утренних росах и учинил конем богатырским, на коем отправился служить великому киевскому князю; и поспел из Мурома между заутрени и обедни в Киев. Во время сего пути, который продолжался непроходимыми лесами, победил славного Соловья-разбойника. Сей разбойник прозван Соловьем по чрезмерно громкому свисту, от которого ни один человек не мог на ногах устоять. Он опустошил многие страны; но свист ему не помог против Ильи Муромца: сей сбил его с ног одним ударом плети и, второча к седлу, привез в Киев, где убил его одной пощечиной.

Во время ж сего пути освободил он удельного кинешемского князя от литвы, обступившей во множественном числе столицу его. Сие великое войско побил он наголову своею богатырскою палицею; и успел, однако, как выше сказано, приехать к обедне в Киев, где окончал век во услугах великаго князя, оказав множество чудных подвигов».

(Там же. «Вступление», примечание на стр. 10—12 (не нумерованы). Пересказ В. А. Левшиным содержания былин об Илье Муромце).

«К крайнему моему сожалению, в пожарный случай погибло у меня собрание древних богатырских песен, между ними и о сем подвиге Добрыни Никитича (победе над Тугарином, — Ред.). Голос оныя и обрывки слов остались еще в моей памяти, как и прилагаю здесь.

Голос

Песня

Из далеча, из далеча во чистом поле,

Как далее того на украйне,

Как едет, поедет добрый молодец.

Сильный могуч богатырь Добрыня,

А Добрыня ведь то, братцы, Никитьевич

И с ним ведь едет Тароп слуга...

..............

(После сего описывается приезд его к князю Владимиру, сражение с Тугарином; но подробно слов песни я не помню).

..............

У Тугарина, собаки, крылья бумажные;

И летает он, собака, по поднебесью.

..............

(конец)

Упал, он, собака, на сыру землю;

А Добрыня ему голову свернул,

Голову свернул, на копье взоткнул».

(Там же, стр. 138—140, примечание к эпизоду борьбы Добрыни с Тугарином Змеевичем. Рассказав, что Тугарин взвился «на крыльях бумажных», автор и дает в сноске данное примечание. Многоточие и заключение промежуточных слов в скобки принадлежат тексту Левшина).

«В продолжении повестей места, отделенные сими „ знаками [кавычками], будут содержать точные слова древнего слога российских поэм или сказок богатырских; ибо я для способности к чтению принужден был оные по большей части преложить в нынешнее наречие».

(Там же, «Вступление», примечание на стр. 12).

«...имела она очи сокольи, брови собольи, походку павлиную, грудь лебединую...»

(Там же, стр. 13. Из «Повести о славном князе Владимире киевском солнышке Всеславьевиче и о сильном его могучем богатыре Добрыне Никитиче» — описание красоты жены князя Владимира Милолики).

«...за столами дубовыми, за скатертьми браными, за яствами сахарными».

(Там же, стр. 14. Оттуда же — из описания пира).

«Великий князь прикручинился, сложил свои руки ко белым грудям и думал крепку думушку. От сего бояре приуныли все, буйны головы повесили... воевода киевский не уныв сидел; он встает, поднимается из-за стола дубового, не допив чары зелена вина, не доев куска сахарного; он подходит к князю Владимиру, приклоняет чело до полу и говорит бодрым голосом: „Ты гой еси, наш батюшка Владимир-князь, киевское солнышко Всеславьевич! Не прикажи казнить, рубить, прикажи слово вымолвити. Отчего ты, государь, прикручинился? О чем