что вода смыла всю накопившуюся за зиму усталость и в придачу все невзгоды, накопившиеся за несколько лет. Эля вдоволь накупавшись, не взяв старого платья, как была в одежде Евы, так и прошла к себе в каюту, где насухо вытеревшись льняным полотенцем, она оделась в тот наряд лучника, с которого и началось её знакомство с этой троицей, и с этой страной. Волосы, сильно отросшие за прошедшее время, она заплела в косы, которые плотным пучком уложила на затылке, шапочка стрелка оказалась как раз впору и прикрыла все то, что никто видеть не должен. Выйдя на палубу, она крикнула всей троице.

–Я готов.

Товарищи – ушкуйнички, глубокомысленным, – М даааа!,– выразили свое восхищение. Арсений службу провел быстро. И в скорее все, вместе помогая друг-другу шли по ветвям дуба, куда вел их Василий.

–Вот еще саженек пять и берег, говаривал он, поднимая друзей все выше и выше. Арсений непонимающе смотрел на Васю, он не мог понять как так на берег,– на верх! Но вот вскоре под ногами оказалась земля.

–Значит так; сеть растянем тут, а сами обойдем кругом. Потом разом закричим и бегом к сетке. Зайцев берем только самых больших, двух годовалых,– скомандовал Василий.

Друзья, не задавая лишних вопросов, последовали за своим вождем. Сделав полукруг и на расстоянии тридцати сажений, прямо напротив сети, они разом крикнули,– ААААА!!!– и захлопали в ладоши. Потом все побежали в сторону сетки. Несколько зайцев, доселе прятавшихся в траве, серыми стрелами ринулись в сторону, прочь от друзей. И, через несколько мгновений, они бились в сетях, поставленных, со знанием дела опытным Василием Валентиновичем.

Эля была так поражена, что молчала.

–Места знать надо,– сказал Василий. Скоро шесть тушек, довольно здоровых, были разделаны и помещены в печь.

– Не торопись, пусть пропекутся, – сказал он друзьям, доставая бочонок темного кучковского пива.

Эля, зная, насколько может затянуться такая стоянка, взволновалась.

–Не бойся матушка, доставим как надо, но тут стоять нам надо, подожди до-завтра все сама и поймешь,– успокаивал её Василий.

–Ты не ври, захотел выпить так и скажи, и пей,– выказал свое беспокойство Алексей.

–Вот если завтра не попросишь прощения, за обвинение в предательстве общего дела, так без порток сидеть тебе на муравейнике. Согласен?– ответил на выпад друга Василий.

– Хорошо,– спокойно ответил Алексей.

Арсений благословил трапезу и, пользуясь походным положением, сложил с себя обязанность вести вечерю. Все молча ели и пили, потом сытые и довольные уснули спокойным сном. Утром Арсений первым увидел изменения, произошедшие за ночь. Дуб вырос, стал еще выше на две сажени. Кошка, вчера с вечера служившая якорем была не в воде, а на сажень над водой!!!

–Что это,– спросил он.

– Это тута вода высокая, она тут вверх поднимается на пять шесть сажений каждую весну и стоит неделю. Если во время не остановится и не переждать то можно реку потерять, и когда вода спадет оказаться можно, либо посреди болота или посреди лугов заливных, и, и в том, и в другом случае до следующего половодья не выбраться, – пояснил Василий.

–Извини Вась! – сказал, вставая Лёха.

–Ладно, сиди Леша спокойно, не изверг я, а друг тебе, поэтому ты, вместо, того чтобы идти к муравейнику возьми багор и весь день отталкивай древа сверху на нас идущие. А я спать буду, в обед разбудите,– приказал Василий.

Арсений и Эля успокоились, услышав объяснения и приказание Василия Валентиновича. Они, не сговариваясь, взяли по удочке, и пошли подобно апостолу Андрею, ловить рыбу для пропитания. Рыбный день закончился, так же как и заячий. Потом был день мясной, где в сети Василия попалась косуля, потом просто постная пятница, когда напекли блинов и ели их с грибами и икрой. Потом пиво кончилось, и вода ушла. Ничто более не задерживало друзей у большого дерева.

– Ну, с богом, – сказал, по обычаю, Василий, и, оттолкнув от берега ладью, направил ее на середину реки. Эля же, только теперь, отплыв от дерева с полмили вниз по реке, смогла увидеть истинные размеры дуба. Пораженная, она только крестилась в его сторону.

– Дивны творенья господни, – сказал Арсений.

Один Алексей молчал, он не переставая, отталкивал от ладьи стволы деревьев, которые высокая вода вынесла из леса.

В скором времени, где-то через дней десять – двенадцать жизнь на ладье устроилась. По – утрам служба, потом завтрак, потом: либо рыбалка, либо охота. Затем обед из трех четырех блюд и послеобеденный отдых, за которым следовал легкий полдник из двух блюд. Ближе к вечеру при готовке ужина, обсуждались всякие богословские вопросы, и оговаривалась тема проповеди. После вечери ужин и сон. Ночью, как правило, лодку вел один Василий. Но, так как ночи становились все короче, он не очень страдал. Скорее наоборот, простояв у руля часа три – четыре в самую темень, Василий при первых проблесках зари, будил либо Леху, либо Арсения, сам, же снарядив удочки, садился у кормы и наслаждался рыбной ловлей, напрочь игнорируя завистливые взгляды друзей несущих свою долю вахты. Эля посвящала все время молитве и готовке. Хотя точнее сказать Эля всегда молилась и особенно, когда готовила, видимо, поэтому все блюда получались вкусными и ко времени. Так прошли месяца два и друзья вместе с рекой как-то незаметно влились в лето. Осознание того, что изменилось время года, пришло в течение одного дня, когда стальная петля на двери Эленой каюты накалилась так, что обожгла вечером руку Элеоноры.

–Как это,– спросила она у Васи.

–Так вот и эдак, солнце сильное стало, теперь ночами идем, а днем спим, как раз после утрени и до вечери. А то спалимся. – ответил Василий.

–Чего спалимся?– переспросила Эля.

– Так именно и сгорим. Спалимся имеет значение сгореть, – пояснил он.

–Да именно так, в летописях тоже так сказано «от солнца жар и пал пошел, и сгоре город в лето 6700», – подтвердил слова капитана корабельный поп Арсений.

–Оставят, бывало, детишки железяки на мосту Великом, что через Волхов на день, а ближе к вечеру если щепа или тополиный пух, или солома попадет на них, то мост возгорается и через полчаса огнь, либо Софийскую сторону, либо Торговую спалит, а бывает, что и обе. В иные годы раза по два по три горим,– поведал Василий Элеоноре.

–Вот так да, именно так,– добавил Алексей.

–Ладно, – ответила Эля и пошла на кухню, бормоча молитву святому Илье об отвращении от них огня небесного. Она давно поняла, что: ни горящее солнце, ни пал, ни пожар, и ни даже