Согласно чамскому преданию, с исламом они познакомились через родственника самого пророка Мухаммеда, но это только легенда. В действительности ислам проник к чамам в XVI в. через малайских торговцев и миссионеров. В следующем столетии вьетнамское завоевание, сопровождавшееся колонизацией чамских земель вьетнамскими переселенцами, вызвало массовую эмиграцию чамов с их исконных земель на юге нынешнего Вьетнама за границу. Интересно, что эмигрировали в основном представители низших слоёв населения, среди которых ислам и был наиболее распространён, тогда как исповедовавшая индуизм верхушка чамского общества предпочла остаться на месте и покориться завоевателям, тем более что последние оставляли местной элите некоторую долю автономии. Так в результате вьетнамского завоевания часть чамов эмигрировала на китайский остров Хайнань, где поселилась в его южной части и образовала общность т. н. уцулов, а бо́льшая часть чамов эмигрировала в соседнюю Камбоджу.

В 1642–1658 гг. в Камбодже правил король Понья Чан, также известный под тронным именем Брахмараджи I, который овладел престолом с помощью малайских купцов и принял ислам, став султаном Ибрагимом I. На сегодня трудно сказать, какими именно мотивами он руководствовался. Согласно распространённой легенде, основной причиной стала женитьба короля на мусульманке. В 1645 г. султан Ибрагим разгромил голландскую факторию в стране и полностью изгнал представителей этой нации из Камбоджи, а вслед за этим успешно отбил нападение трёх военных кораблей, посланных Ост-Индской Компанией с целью наказать его за вероломное нападение. В 1658 г. он был свергнут вследствие внутренних неурядиц и вьетнамской интервенции. Это был единственный случай в истории Индокитая, когда ислам был принят лидером государства.

В 1975–1979 гг. чамы Камбоджи подверглись ожесточённым репрессиям со стороны «красных кхмеров», но не по религиозному, а по социальному признаку. Дело в том, что основная масса чамов занималась торговлей, и, соответственно, рассматривалась красными кхмерами как враждебный обществу элемент. В ходе репрессий все мечети Камбоджи были либо разрушены, либо закрыты и превращены в скотные дворы, а бо́льшая часть элиты народа физически уничтожена. После свержения режима Пол Пота община мало-помалу стала возрождаться.

Отдельную группу кхмерских мусульман составляют потомки малайских купцов, проживающие в стране с XVI–XVII вв., но они совершено теряются на фоне чамского большинства.

Все мусульмане Камбоджи являются формально суннитами-шафиитами, но со своими особенностями. Так, значительная часть чамов, будучи мусульманами, признаёт местные доисламские культы, в частности веру в духов и колдовство. Духовенство облачается в белые одежды, а призыв к молитве ранее осуществлялся посредством барабанного боя.

С середины ХХ в. распространение получила и более ортодоксальная версия ислама, а в начале XXI в. в стране появились и ваххабиты. По некоторым данным, последних в настоящее время насчитывается порядка 10 % от общей численности камбоджийских мусульман.

Около 3 % мусульманского населения страны являются последователями секты Имам-Сам, где традиционные исламские постулаты сочетаются с элементами других местных религий. Особенностью последователей Имам-Сам является молитва раз в неделю и отсутствие пятикратного намаза.

Таким образом, ислам отнюдь не чужд Камбодже, но другое дело, что численность мусульман в стране незначительна, что и обусловило возникновение мифа.

Сложность того или иного языка – это вопрос относительный. Если, к примеру, сравнивать кхмерский с бирманским, тайским, лаосским и вьетнамским языками, то в нём отсутствуют музыкальные тоны, которые меняют значение одинаково звучащих слов. Следовательно, зная отдельные слова, можно в принципе общаться с местными жителями, и они будут вас понимать, если же, конечно, вы всё правильно произносите. В этом смысле кхмерский язык проще, чем языки соседних народов. Это же обстоятельство характерно для большей части мон-кхмерских языков, которых в Индокитае насчитывается несколько десятков, но только два из них – монский и кхмерский – обладают культурной значимостью вследствие давно сложившейся письменной традиции. Отсутствие тонов связано с тем, что фонетические возможности кхмерского языка гораздо шире – слог в данном языке отнюдь не всегда равен слову, а в слогах присутствуют разнообразные сочетания согласных, что мало характерно для тональных языков региона. Бо́льшая часть начальнослоговых согласных звуков может присутствовать и в конце слога кхмерского языка. Для сравнения – в бирманском, тайском/лаосском или вьетнамском языках количество конечнослоговых согласных ограничено – от 1–2 в бирманском языке до 6–8 конечных согласных в тайском/лаосском и вьетнамском. Кстати, благодаря значительному фонетическому разнообразию кхмерского языка его носителям гораздо легче даётся изучение европейских языков с точки зрения произношения. Значительная часть кхмерских слов представляет собой не односложные слова, где каждый слог имеет самостоятельное значение, а слова, представляющие собой сочетание приставки с корнем. Встречаются и трёхсложные слова. Значительная часть культурной терминологии в кхмерском – это заимствования из санскрита и пали, т. е. относительно близких к нам индоевропейских языков. Поэтому многие кхмерские слова санскрито-палийского происхождения достаточно легко запоминать тем людям, у которых русский или любой другой славянский, германский или романский язык является родным. Сравните, например, такие слова, как «mᴐntrɛj» – «мудрец» (русс. «мудрый»), «nɛəphеə» – «облако, небо» (русс. «небо»), «såntɛj» – «святой, святая» (русс. «святой»).

Лексика кхмерского языка оказала большое влияние на тайский и лаосский языки, поэтому их носителям проще его изучать.

Безусловно, в чём кхмерский язык сложен для русских/европейцев/американцев, так это в произношении. В языке существует немало звуков, которые с точки зрения русских или многих европейцев звучат одинаково, а также имеются долгие и краткие гласные, неправильное произношение которых меняет смысл слова. Похожее явление существует и во многих европейских языках, например, в английском, немецком, венгерском, однако, в отличие от кхмерского, в указанных языках не так-то много слов, различающихся долготой/краткостью тех или иных звуков.

Другой сложностью кхмерского языка является его письменность. Дело не в том, что заучить буквы кхмерского алфавита, корнями восходящего к южноиндийской письменности, сложно. Это не так – на изучение алфавита времени потребуется немного. Проблема состоит в несоответствии написания и реального произношения. По-видимому, первоначально письменность достаточно адекватно передавала фонетику языка, однако впоследствии произношение и написание сильно разошлись вследствие произошедших в языке изменений. В результате сегодня необходимо фактически заучивать каждое слово в отдельности, поскольку один и тот же звук может передаваться несколькими совершенно разными буквами. Пожалуй, овладение кхмерской письменностью является самым сложным моментом в изучении этого языка.