Чародей и его ученица вернулись на поверхность. Оба чувствовали, что передышка будет очень короткой.

Войско гномов после одержанной победы недолго простояло на месте. Потеря даже и двухсот бойцов для армии, не насчитывающей и пяти тысяч секир, весьма чувствительна. Надо действовать быстро, пока проклятые хумансы растерянны, надо идти вперед, где за горизонтом затаился неведомый пока что враг, где наверняка скапливаются новые имперские легионы, где лежит проклятый город проклятого народа – Мельин. Надо, не теряя времени, идти туда. Прочие города подождут! Драгнир должен отведать крови Императора людей – и тогда владения хумансов рухнут, а сами людишки обратятся в бегство. Поясной Тракт вел небольшую рать гномов прямо на восток – туда, где все яснее и четче обрисовывалась грозная тень неведомого врага.

* * *

Имперская армия в срок и без всяких происшествий достигла мельинского пепелища. Отправленные на запад разведчики принесли весть, что гномы, не отвлекаясь ни на что, скорым маршем двигаются к столице.

– Песни поют, мой повелитель, – добавил вернувшийся центурион, старший над одним из дозорных отрядов. – Красиво идут. Легко. Мы нападать не стали.

– Всему свое время, – ответил Император и отпустил солдата.

За спиной имперцев осталось мертвое мельинское пожарище. Миновало всего несколько дней, но стоило поработать снегу, и черные руины стали казаться невообразимо древними. Из города ушли даже мародеры. Однако воинский лагерь Императора возле северных ворот жил, являя разительный контраст с опустевшим хаосом бесформенных развалин в пределах кольца стен.

Когорты и манипулы получали пополнение. Сформированный Императором учебный легион исправно муштровал новобранцев. Напуганные размахом войны, явились кое-кто из баронов с изъявлениями покорности и задержанными было по смутному времени податями. Явилась депутация мельинских купцов, рассеявшихся после гибели Мельина по окрестным городам. Эти долго вели хитрые речи, сводившиеся в общем к тому, что от войны один убыток и что ее пора кончать. Правда, положенный налог они все же снесли.

Навстречу Дану Император разведчиков не отправлял. Вместе с Фессом они оживляли магическое зеркало – и Император долго смотрел на лицо той, что несла Деревянный Меч. Он досконально изучил каждую ее черточку. Он знал, как она смеется, как плачет; иногда ему казалось, что он способен читать по се губам, хотя это, конечно, было не более чем иллюзией – языка Дану он все равно не знал.

Дану шли тоже очень быстро. И тоже не ввязывались ни в какие стычки. Войскам был отдан строгий приказ не пытаться преградить им путь. С магией Деревянного Меча Император мог справиться только сам.

Небольшой конный отряд, который он отправил навстречу гномам – тревожить их издалека стрелами, – вернулся ни с чем.

– Славно муть какая-то глаза застит, как только к ним подъедешь, – виновато оправдывался легат, стоя на одном колене перед Императором. – Стрелы поверх голов летят. А у них арбалеты – что ни болт, так по месту. Я целый десяток там даром потерял…

– Видишь? – сказал Император Фессу, когда легат был отпущен восвояси. – Мечи защищают тех, что собрались вокруг них словно около знамени. Бессмысленно посылать против них мои войска. И еще более бессмысленно пытаться взять числом.

Фесс вновь вздохнул. Ему очень не нравился замысел Императора. Внешне все выглядело очень логично, но… Когда имеешь дело с артефактами такой мощи, никогда нельзя быть уверенным в том, как они себя поведут. Если же Мечи объединятся – перед ними не устоит никакая магия.

За эти дни бывший воин Патриарха Хеона свыкся с мыслью о том, что домой ему уже не вернуться. С помощью Искажающего Камня Фесс долго и в мельчайших деталях восстанавливал все случившееся в подземельях башни Кутула. Сперва он решил, что его чары разрушило вырвавшееся чудовище, – кстати, где они кружат, чего ждут? Ни одно так ни разу и не показалось, – однако многократно повторенный опыт дал иной ответ. Все было сделано правильно. Заклятие потеряло силу, потому что перестало существовать то, на что оно было нацелено. Маяка, что всегда был рядом с домом, больше не существовало или по крайней мере не было на прежнем месте.

Сперва накатило отчаяние. И только тренированная воля – о нет, не боевого мага, не жителя теплой и уютной Долины, а воля ночного воина, воина Серой Лиги – помогла остаться в живых, а не броситься на острие собственной глефы. Долины нет! Как такое могло случиться? Что произошло с ней? Все погибли? Какой-нибудь безумный магический эксперимент, обративший его старый дом в ничто?

«Нет, – сказал он себе. – Ты гадаешь, а от этого только хуже. Искажающий Камень не может помочь тебе в этом. Правды ты не узнаешь уже никогда. Значит, привыкай к мысли, что этот мир и есть теперь твой настоящий дом. Ты – советник Императора. Отныне правда этого мира есть твоя правда, Фесс. Забудь о Долине. Очень может быть, что она вовсе даже и не погибла. Очень может быть, что просто по каким-то причинам сбился прицел твоего заклятья. Очень может быть... да все что угодно! В конце концов, Долина не прибита сапфировыми гвоздями к небосводу. Конечно, для этого требуются огромные силы, но переместить ее вполне можно. Мысль совершенно бредовая – кому и зачем понадобилось такое? – но ничуть не хуже предположения, что дом тетушки Аглаи погиб в огне. Вероятность та же». А иных причин Фесс, как ни старался, измыслить не мог.

Никто не догадывался, что у него на душе. В имперском войске он все еще оставался почти что чужаком. Приближенные Императора, старые служаки, легаты и старшие центурионы, сторонились непонятного малого, вдобавок умеющего колдовать.

Естественно, к императорскому войску стягивалось немало лихого и веселого люда, в том числе и вполне симпатичных девиц, промышляющих известным и верным среди солдат делом. Фесс только морщился при одной мысли о них. Нет. Он не монах, не святой, но – после. После того, как завершится эта величайшая в его жизни Игра, смертельно опасная, гибельная, завораживающая… Два Меча, два могущественных создания древней магии, к которой все привыкли относиться столь пренебрежительно. Помимо воли самого Фесса, они захватывали воображение, вытесняя все прочие мысли. Поэзия схватки, дикая песнь смерти поневоле завораживали. Взглянуть на них! Сойтись в бою с их обладателями! И самому узнать, чего стоят всякие там древние пророчества и легенды! И – как знать? – не удастся ли и ему наложить руку на эти сокровища?

Конечно, Фесс не раз и не два спрашивал себя, почему Радуга не пытается напасть? Из осторожности Император разбросал легионы, расположив их внутренние лагеря довольно далеко друг от друга – чтобы их не накрыло какое-нибудь особо мощное заклятье Радуги, вздумай Семицветье все-таки обратить внимание на его войско.

И все же, вновь и вновь – почему? Семь Орденов сильны. И тем не менее Императора встретили только маги младших ступеней. Где же магистры, где командоры, где, в конце концов, Верховные маги? Или же они тоже догадались о вырвавшихся из векового сна Мечах и теперь выжидают, пока гномы. Дану и имперцы не ослабят друг друга до такой степени, что Радуге потом не придется даже марать рук? Очень может быть… Семицветью не жаль красивых дворцов и не жаль людей – здания можно построить заново, а детей бабы и так нарожают. Что магам до их горя и страданий?..