— Она считала, что никогда его не увидит, — сказал он. — Ты сохранила его. Спасибо.

— Мы любим ее. — Я чуть не плакала. — Похоже, ты этого не понимаешь. Тебе так уж необходимо забрать ее, охранять, как какую-нибудь сказочную принцессу в высокой башне, которую простым смертным даже видеть не позволено? Мы никогда с ней не встретимся? Мы никогда не увидим ее ребенка, только в видениях?

Мне показалось, что вокруг остановилось время. Дыхание на краткий миг прервалось, а после возобновилось.

— Ребенка?

Почему-то от этого мое сердце сжалось, как никогда раньше.

— Меня иногда посещает дар предвиденья, — ответила я, считая, что сейчас у меня нет другого выбора, только все объяснить. — Я вижу то, что будет, или то, что может случиться. Я видела, как Ниав играет с ребенком. С похожим на тебя, рыжекудрым, черноглазым, кудрявым малышом. На песке, в пещере. Мне кажется, у вас есть общее будущее. Не такое, какое выбрали бы для вас мой отец или дядя. Не такое, о каком мечтал бы Конор — он ведь очень хочет, чтобы ты вернулся в лес, что бы ты там ни думал. Я просто не хочу верить, что никогда больше не увижу сестру, или…

— Существуют опасности, которые тебе и во сне не снились, — теперь Киаран говорил сдавленно, напряженно. — Путь, на который… меня направили. Путь, который она… моя мать… считает для меня подходящим. Она ждет моего ответа. Она многое мне предложила. Силу, о которой обычный человек может только мечтать. Возможности, далеко превосходящие искусство главного друида, способности, лежащие далеко за пределами последней страницы самой толстой из старинных магических книг. Я могу у нее учиться, и я буду это делать. Я еще покажу своему брату, на что способен и в кого могу превратиться.

— Это… угроза? Совершить то, чего не могла добиться Леди Оонаг? — Меня била неостановимая дрожь. Крохотное изображение сестры в моей голове меркло и сжималось.

—Все произойдет так, как должно. Мы с Ниав… ты должна понимать, что прошлого не переделать, что бы ни шептали нам мечты. Некоторые вещи просто нельзя исправить. И все же, когда я рассказал ей правду, она открыла мне свои объятья так, будто ей вовсе нечего мне прощать. И мне плевать на людские законы и их попытки диктовать, что мы должны, а что не должны чувствовать по отношению друг к другу. Во всей этой паутине горя и тьмы наша любовь — единственная светлая нить, слишком прочная, чтобы ее отрицать. Я буду защищать ее. Я все отдам ради ее безопасности. Это — самое главное. Больше я ничего не могу сказать, поскольку путь мой пока неизвестен, даже еще не проложен. Что же до нашей семьи, мне нет до них дела, они обошлись с нами бесчестно. Они потеряли право на Ниав, когда вышвырнули ее из Семиводья. А вот перед тобой мы в долгу. Перед тобой и тем парнем, который вывел ее из болота и сделал так, что мы встретились. Поэтому я принес тебе подарок.

— Какой подарок? — начала я, но тут Киаран бросил беглый взгляд на ворона, сидевшего на дереве над нашими головами, и тот слегка шевельнул крыльями, создав вокруг себя небольшой вихрь и аккуратно уселся мне на плечо: нелегкая, однако, ноша. Клюв покачивался в опасной близости от моего глаза, а когти царапали, несмотря на плащ, шаль и платье.

— Ох, — выдохнула я и надолго лишилась дара речи.

— Это посыльный, — объяснил Киаран. — Скорее временная услуга, нежели дар. Он может тебе понадобиться. Но помни: к его помощи можно прибегать только в самом крайнем случае. Если нет выхода, нет помощи, нет сил — вспомни о нем. Подобных посланников не гоняют по пустячным поручениям.

— Понятно, — сказала я, хотя не поняла ничего. Это существо, что дружит с колдунами? У меня было множество вопросов, даже чересчур.

— Мне пора. — Киаран, внезапно засуетился, будто разум его уже отправился в дальний путь. — Я не могу уходить надолго.

— До Керри все равно очень долгий путь, — неуверенно произнесла я. — От полной луны до полной луны, а то и дольше, разве нет?

— Именно так и предпочел бы добираться Дэн, верхом или пешком, — ответил Киаран. — Но есть и иные пути.

— Понятно, — снова повторила я, размышляя о старых сказаниях про друидов и волшебников. Я задумалась, как много он успел выучить за эти восемнадцать лет, и сколько вдобавок к этому, с той поры, как мы виделись в последний раз.

— Что ж, прощай, — серьезно произнес он.

— Знаешь, я бы все равно это сделала, — выпалила я. Мне необходимо было, чтобы он понял, чтобы моя сестра знала, что я не такая бессердечная, как они думают. — Даже если бы мне рассказали, кто ты на самом деле и почему вам нельзя быть вместе. Я все равно помогла бы ей. Я люблю ее. Раз она теперь с тобой, несмотря ни на что, возможно, это в какой-то мере правильно. Возможно, такая у вас судьба, закон там, или не закон.

Киаран кивнул.

— Все происходит, как должно, рано или поздно, так или иначе, — сказал он, снова становясь похожим на друида. А потом у входа в сад появился Дэн Странник, будто его позвали, хотя я никакого зова не слышала. Он тихонько насвистывал, и мешок из козьей шкуры уже висел на его плече.

— Так мы идем? — спросил он.

И не успела я сказать ни слова, как Киаран метнулся, словно тень, и оба они исчезли. Я пошла следом, чувствуя на плече вес нежданного подарка и ощущая, как его когти впиваются в кожу. Я вышла на тропинку и посмотрела вниз, туда, где за полосками живых изгородей синел лес. Но никого не увидела.

* * *

Постепенно люди привыкли к ворону.

— Ты следи за ним в оба, когда малыш рядом, — предостерегла меня Жанис, возможно, чувствуя некоторую вину, поскольку благодарить за это приобретение отчасти следовало ее собственного племянника. — Обладателю такого клюва нельзя доверять. Ты же знаешь, что люди говорят о воронах!

Она, кстати, оказалась совершенно неправа. Во всем, что касалось малыша, ворон оказался настоящим паинькой. Когда Джонни спал, птица сидела где-то рядом и молча следила за ним. Когда мальчик просыпался и плакал от голода, ворон обычно кричал вместе с ним, и сочетание детского плача с мощным карканьем гарантировало мгновенную реакцию взрослых. Когда я шла к озеру, полюбоваться на лебедят, или гуляла по лесу под буками с ребенком на руках, ворон сопровождал меня, подобно темной тени перелетая с ветки на ветку, никогда не удаляясь от нас. Я постепенно привыкла к его постоянному присутствию. Он вел себя, как отлично обученная собака, резкими звуками предупреждая о приближении дикой свиньи или лесорубов. Я назвала его Фиакка, то есть «вороненок».

Пока мне было совершенно неясно, каким образом мне могут понадобиться его услуги. Раз или два я пыталась мысленно поговорить с птицей, но только зря потеряла силы. Возможно, когда придет время, я пойму, что делать — если такое время вообще настанет. Вокруг гуляло столько слухов, предзнаменований и недосказанных теорий, что было совершенно непонятно, что на самом деле готовит нам будущее. Люди, которые несколько месяцев назад трогали мой круглый живот «на счастье» и считали Джонни отпрыском неведомого существа из иного мира, теперь искоса поглядывали на Фиакку, бросали на меня смущенные взгляды и шептались о пророчестве. «Это знак», — говорили они. И мои родные никак не пытались опровергнуть эти фантазии. Пусть люди считают меня бывшей спутницей одного из Туатта Де, очень удобное объяснение.