Люди начали расходиться, возвращаться в дом. Отец совсем повесил голову, его вели дядюшки. Шон держал за руку Эйслинг. Жанис и ее помощницы спешили завершить последние приготовления к поминкам, ведь добрая поминальная трапеза с музыкой — неотъемлемая часть подобного прощания. Я пошла поблагодарить флейтиста. Он без сомнения обладал почти волшебными способностями, плач флейты до сих пор отдавался у меня в голове, его ритмичный напев вызвал к жизни мужество Сорчи, силу ее духа и глубокую любовь к лесу и его Народу.

* * *

Флейтист аккуратно складывал свой инструмент в торбу из козлиной кожи. Поджарый, темнобородый мужчина с небольшим золотым кольцом в ухе. Торбу держал высокий помощник, завернувшийся в плащ с широким капюшоном. Флейтист вежливо кивнул.

— Я хотела поблагодарить тебя, — сказала я. — Не знаю, кто позвал тебя играть здесь, но выбор оказался исключительно верным. Твоя музыка исходит из самого сердца.

— Спасибо, миледи. Такая великая рассказчица, как твоя мать, заслуживает соответствующего прощания.

Он уже завязал торбу и вскинул ее на плечо.

— Возвращайся с нами в дом, поешь, выпей эля, — предложила я. — Тебе далеко до дома?

Флейтист криво ухмыльнулся.

— Пара шагов будет, — ответил он. — От эля я бы не отказался. Вот только… — Он посмотрел на своего молчаливого спутника. И только тогда я заметила в сгущающейся темноте силуэт черной птицы на его плече, острые когти крепко сжимают «насест», маленькие острые глазки оценивающе смотрят на меня. Ворон.

— Мне кажется, — произнес флейтист, направляясь к дому, будто успел обо всем договориться со своим спутником без слов, — пара глотков нам не повредит. Да и со старой тетушкой мне стоит повидаться. Не могу же я, побывав в здешних краях, не зайти к ней. Она мне этого никогда не простит.

— Тетушка? — спросила я. Мне приходилось напрягаться, чтобы не отстать, он шагал очень быстро. За нами молча следовал человек в капюшоне. Пока мы шли через лес, я поняла, что флейтист — один из сонма многочисленных, широко разбросанных по свету родственников нашей Жанис. Путешественник, Дэнни-Странник, так его звали. Это было несколько странно. Разве она как-то раз не упомянула, что Дэн родом из Керри? Вот уж точно долгое путешествие, даже ради такого случая.

Мы подошли к тропинке, ведущей к главному входу. Изнутри доносились голоса, светильники, расставленные снаружи, освещали путь.

— Твоему другу у нас тоже будут рады, — сказала я флейтисту и оглянулась. Человек в капюшоне с черной птицей на плече замер в нескольких шагах от нас. Он явно не собирался идти внутрь. — Не зайдешь ли и ты в дом? — вежливо спросила я.

— Не думаю.

Я застыла на месте. Безо всякого сомнения я уже слышала этот голос. И все же тогда он звучал совершенно иначе. Раньше этот голос звучал молодо и страстно, он был полон боли. Теперь, казалось, что говорит старик, холодный и сдержанный.

Он снова заговорил.

— Ты иди, Дэн. Потрать эту ночь на встречу с родными и на отдых. Я поговорю с миледи завтра утром.

С этими словами он развернулся и зашагал по тропе вниз.

— Он не зайдет, — равнодушно заметил Дэн.

Я моргнула. Похоже, мне все это показалось.

— Он имел в виду меня? — спросила я с сомнением. — Он сказал «миледи». Это про меня?

— Об этом тебе придется спросить его самого, — ответил Дэн. — Я бы на твоем месте спустился вниз пораньше. Он не останется здесь надолго. Он не любит оставлять ее одну, понимаешь?

Больше я не могла ни о чем его расспрашивать. На мне лежали обязанности хозяйки дома, я должна была оказывать поддержку всем, кто горевал о маме, вместе со всеми петь и рассказывать истории, чтобы с любовью и с честью проводить ее. Там были эль, мед, пряные лепешки, музыка, разговоры и чувство товарищества. Там были улыбки и слезы. Прошло много времени, прежде чем я добралась до постели, думая, что утром человек в капюшоне уйдет, и все можно будет списать на Дар, сбивший меня с пути истинного.

И все же утром я проснулась чуть свет и вышла в сад, зная, каким тяжелым станет этот первый день без мамы, чувствуя, что если я хочу научиться жить дальше без ее любящего взгляда и нежных руководящих рук, мне необходимо спуститься сюда и побыть среди всего, что было для нее особенным, побродить в сердце ее маленького королевства. Я оставила Джонни с няней, для него на улице было слишком холодно. Я шла по дорожке, иногда нагибаясь, чтобы выдернуть то небольшой сорнячок, то совсем крохотную травинку, и прекрасно понимала, что жду. Солнце еще не взошло.

Я почувствовала его еще до того, как увидела. По спине пробежал холодок, и я обернулась к арке. Он неподвижно стоял в полутьме — высокая фигура, по-прежнему закутанная в темный плащ с капюшоном. Птица на его плече казалась вырезанной из черного камня.

— Ты войдешь? — спросила я, все еще не доверяя собственной памяти. А потом он шагнул вперед и откинул капюшон, открывая бледное, выразительное лицо, черные глаза и копну ярких, как зимний закат, волос.

— Киаран, — выдохнула я. — Это ты. Почему ты скрываешься? Конор как раз здесь, он наверняка захотел бы повидаться с тобой… может, войдешь, поговоришь с ним?

— Нет. — Ледяная уверенность его тона заставила меня замолчать. Птица опустила острый как бритва клюв и оправила перья. Глаза ее глядели беспощадно.

— Я пришел не для этого. Мне не до демонстрации родственных чувств. Я не настолько глуп, чтобы поверить, что эту пропасть можно преодолеть. Я всего лишь принес весточку.

— Какую весточку? — тихо спросила я.

— Ее матери, — ответил он. — Ниав хотела сказать «я люблю тебя, прости меня». Но я опоздал.

Я не могла говорить.

— Ее очень огорчит, что мне не удалось прибыть вовремя, — прошептал Киаран.

— Мама узнает. И неважно, что теперь уже… что она уже… она все равно узнает. А Ниав… с ней все в порядке? Ей лучше, она в безопасности… откуда ты…

— С ней все в относительном порядке. Она очень изменилась. — Тон его оставался спокойным, но в нем чувствовалась беспредельная печаль, человек в таком юном возрасте просто не должен нести столь тяжкий груз. Я не могла понять выражения его глаз.

— Смеющаяся девушка, ослеплявшая всех вокруг в ночь на Имболк исчезла. Она все еще чувствует себя потерянной. Но она в безопасности.

— Где? Где в безопасности? Как ты…

— В безопасности. Неважно где.

Он отвечал на вопросы, как положено друидам.

— С тобой? — спросила я.

Киаран неопределенно кивнул.

— Ей нужна защита. Однажды я уже подвел ее, но защитить ее я смогу.

Мы помолчали. Потихоньку просыпались мелкие пташки, вестники новой зари и новой весны.