Одновременно жесточайшие бои развернулись под Бзурой и Ловичем, небольшим польским городом в тылу 2-й и 5-й русских армий. Н. В. Рузский понимал опасность перехода этого железнодорожного центра к немцам, но при отсутствии у него резервов впал в традиционную болезнь русского командного состава после милютинских реформ – отрядоманию. В Ловичский отряд, созданный по директиве командующего фронтом приказом П. К. Ренненкампфа 6 (19) ноября, первоначально вошли 63-я пехотная дивизия, полк Офицерской стрелковой школы, 9-й и 10-й Туркестанские полки и 6-я Сибирская стрелковая дивизия, части которой по мере выгрузки следовали в пункты своего сосредоточения413. Потом туда бросали все, что возможно, начиная от бригад и заканчивая полками и батальонами. Кроме того, за восемь дней боев в отряде сменились несколько начальников. Неудивительно, что при такой обстановке инициатива полностью принадлежала немцам, пустившим в прорыв в обход 2-й русской армии группу Р. фон Шеффера. В какой-то момент прямая связь 2-й армии со штабом Северо-Западного фронта была нарушена414.

5 (18) ноября великий князь Николай Николаевич (младший) решил подбодрить своих подчиненных. Он отправил Н. В. Рузскому телеграмму следующего содержания: «Передайте от моего имени всем командующим армиями и через них остальным начальникам, что я считаю наше стратегическое положение хорошим. Наступил час, когда все до единого должны напрячь свои силы, дабы наш переход в наступление увенчался полным успехом. На нашей стороне превосходство сил, а главное – с нами Бог. Памятуя это, осеня себя крестным знамением, смело и дружно, при полном взаимодействии, вперед на врага, во славу Царя и Родины. Генерал-адъютант Николай»415. Это обращение было своевременным, но успокоения не внесло, так как не могло восполнить отсутствия эффективного руководства. 2-я армия понесла большие потери.

1-й армейский корпус был практически окружен и вынужден вести непрерывные бои без подвоза продовольствия и боеприпасов. Корпус нес значительные потери пленными и отставшими, но продолжал драться. С самой лучшей стороны проявил себя его командир генерал А. А. Душкевич, который, не имея связи со штабом 2-й армии, продолжал оставаться спокойным и твердо держать свой корпус под контролем416. Командующий 2-й армией генерал С. М. Шейдеман испугался опасности второго Таннеберга и запаниковал. В своих телеграммах он подробно сообщал Верховному главнокомандующему об отчаянном положении гарнизона, но сам, по свидетельству М. Гофмана, «отбивался изо всех сил». Нешифрованные переговоры по радио были бичом русской армии. 18 ноября немцы перехватили приказ С. М. Шейдемана об отступлении из города. Получив эту информацию, германское командование распорядилось приготовиться к преследованию, но Николай Николаевич (младший) отменил распоряжение С. М. Шейдемана и запретил ему покидать Лодзь, что привело к путанице и в немецких расчетах417.

Участник этих боев старший адъютант 2-го резервного гвардейского полка Эрих Манштейн вспоминал, как ободряюще подействовали на германское командование перехваченные русские телеграммы, которые по привычке передавались нешифрованными: «К сожалению, обстоятельства сложились иначе, чем мы ожидали. Перехваченные телеграммы оказались ложными. Русские совсем не думали об отходе. Поэтому наш батальон у Котовице натолкнулся на оборонительную позицию, которую мы, полагая, что имеем дело с арьергардом, попытались атаковать»418. Вместо преследования немецкая пехота натолкнулась на жесткое сопротивление и понесла большие потери. Попытки корпусов «Позен» и «Бреслау» перейти в наступление с целью объединиться с группой Р. фон Шеффера были отражены.

В этой обстановке огромную роль сыграл командующий 5-й армией генерал П. А. Плеве, которого А. Нокс называл человеком «школы Мольтке». О его самообладании ходили легенды. Когда посыльный офицер, прибывший от генерала С. М. Шейдемана, в весьма возбужденном состоянии обратился к П. А. Плеве со словами: «Ваше Превосходительство, 2-я армия окружена и будет принуждена к сдаче», он ответил: «Вы прибыли сюда, батенька, играть трагедию или делать доклад? Если делать доклад, обратитесь к начальнику штаба, но запомните, никаких трагедий, иначе я вас арестую»419. Необходимо отметить, что со своим начальником штаба генералом Е. К. Миллером, П. А. Плеве хорошо ладил.

5-я армия в короткий срок была развернута во фланг наступавшим немцам. Уже 18 ноября она остановила наступавшие 3-й германский кавалерийский корпус генерала Р. фон Фроммеля и корпус «Позен». Немцы, успешно давившие до этого на кавалерийский корпус А. В. Новикова, неожиданно для себя столкнулись с силами 5-й армии и понесли большие потери. Ее 1-й Сибирский и 5-й армейский корпуса нанесли удары по войскам Р. фон Шеффера на линии железной дороги Лодзь – Петроков – Варшава. Управление

2-й армией также перешло к П. А. Плеве. 19 ноября его войска отбили очередную попытку кавалеристов Р. фон Фроммеля и корпуса «Позен» перейти в наступление и нанесли им серьезное поражение. Немцы вынуждены были отступать с большими потерями. Опасность к вечеру 19 ноября представляла уже только группа Р. фон Шеффера. Немецкий план двустороннего охвата Лодзи был сорван. Ловичский отряд отстоял город и вошел в соприкосновение с правым флангом 2-й армии восточнее Лодзи у Брезин.

20-21 ноября русский фронт был почти полностью восстановлен (Н. В. Рузский собирался начать наступление для поддержки 2-й армии только утром 7 (20) ноября). Насколько серьезно воспринимала в эти дни положение на фронте Ставка, свидетельствует телеграмма Н. Н. Янушкевича Н. И. Иванову, в которой он сообщал, что в случае, если сопротивление противника не будет сломлено, русским войскам придется отойти к Висле и Сану. При этом оборону предполагалось удерживать по левому берегу Вислы и по Сану с сохранением по нему переправ420. Ситуация быстро изменилась. С полудня 8 (21) ноября положение германских войск становилось все более тяжелым421. Прорвавшийся в русский тыл немецкий корпус с кавалерией сам оказался в полуокружении. «Теперь, казалось бы, Танненберг угрожал самим немцам», – вспоминал Б. М. Шапошников422.

Вечером 21 ноября последовал приказ по армии А. фон Макензена – начать прорыв и «решительным наступлением уничтожить противника, находящегося восточнее Лодзи»423. 22 ноября 1914 г. М. Гофман, находившийся тогда в Позене (Познани), отметил в своем дневнике: «Наш левый фланг разбит. Как мы сможем вывести их оттуда (из-под Лодзи. – А. О.) и восстановить положение снова, я не знаю, но, возможно, что-либо придет в голову. Мы находимся на острие бритвы. Это могла быть великая победа, но войска подвели нас; бедные парни больше ничего не могут сделать: их офицеры мертвы, и противник слишком превосходит их числом. Мы полностью разбили 3–4 корпуса за прошедшую неделю – мы взяли примерно 50 000 пленных, но теперь наша сила подошла к концу»424. Однако эти опасения оказались напрасными, несмотря на то что положение фактически окруженной под Лодзью германской группы было катастрофическим. 22 ноября в 16 часов 34 минуты Р. фон Шеффер отдал своим войскам приказ отступать425.

Именно в это время управление Ловичским отрядом вошло в глубокий кризис. 6 (19) ноября штаб отряда во главе с генералом В. А. Слюсаренко, командиром 43-й пехотной дивизии, переехал в Брезины. На 10 (23) ноября было намечено наступление, однако за день до этого П. К. Ренненкампф отправил в штаб отряда Свиты Его Императорского Величества генерал-майора графа А. П. Шувалова с приказом выяснить причину задержки контрудара. А. П. Шувалов по телеграфу дал положительную оценку действиям В. А. Слюсаренко, но командующий армией все же сместил его, назначив А. П. Шувалова. На следующий день уже в ходе операции был смещен и А. П. Шувалов, его заменил генерал-лейтенант Ф. Н. Васильев. Кроме того, вечером 10 (23) ноября был смещен и начальник штаба отряда полковник А. А. Балтийский. Его преемник подполковник Е. А. Меньчуков вынужден был с ходу входить в курс дел и писать собственные приказы частям. В спешке в боевых заданиях не были указаны конечные пункты движения, что способствовало неразберихе426.