— Нет! — крикнул я так громко, что люди неподалеку от нас посмотрели в мою сторону, сопроводив взгляды неодобрительными восклицаниями. Если кто-то повышал голос, значит, он не умел контролировать себя. — Нет, нет, нет!

— Слушай, — Джейн взяла меня за руку, — может, это и к лучшему. Великий план ведь никуда не девается.

— К лучшему?! Как это? Ты зеленая. У нас взаимодополняющие цвета. Мы не можем пожениться, мы даже говорить друг с другом не должны. И теперь ничто не мешает моему отцу настоять на нашем с Виолеттой браке!

— Эдди, держи себя в руках. Я понимаю, как это тяжело. Но есть вещи, которые важнее твоей или моей судьбы. Великий план никуда не девается. Да или нет?

Я ничего не ответил — просто уставился в землю, обхватив голову руками, соображая, какая взятка потребуется, чтобы прибавить несколько пунктов к оценке, выставленной Джейн. Но даже если и прибавят, что с того? Тест Исихары нельзя было повторить. Все прошло безупречно, цветчик был выше всех похвал — можно сказать, непогрешимым. Я заглянул в глаза Джейн, полные слез. Самое смешное, что, если бы я женился на Виолетте, мы с Джейн больше не были бы взаимодополняющими и могли свободно разговаривать. Если бы де Мальва и Виолетта захотели поставить нас на место самым жестоким образом, они не придумали бы ничего лучше.

— Ладно, — сказал я. — Великий план никуда не девается. Кто знает, может, в этом смысле мне даже лучше породниться с де Мальва. Сначала дело, потом любовь.

— Я всегда могу убить Виолетту. Это будет выглядеть как несчастный случай.

— Не надо так шутить.

— Извини.

Я хотел было поцеловать ее, но за нами наблюдали, а дружеские отношения между представителями взаимодополняющих цветов карались штрафом и вообще находились под суровым запретом. Мне надо было сохранить свое положение в обществе, и у нас имелся совместный план. У нас было общее будущее — просто мы не могли быть женаты. По крайней мере, друг на друге.

— Тебе пора идти, — прошептала она. — Не запирай окно сегодня вечером.

— Ты придешь?

— Нет, это ты выйдешь. Настало время познакомить тебя кое с кем.

Я еле заметно кивнул, прочистил горло и встал.

— Благодарю вас, госпожа…

— Мятлик.

— Благодарю вас, госпожа Мятлик, — сказал я громко: возле нас уже собралась небольшая толпа зевак, желавших узнать, чем все закончится между Эдвардом и Джейн. — Вы освобождаете меня отданного вам обещания?

— Освобождаю, — официальным тоном ответила Джейн, — и думаю, что это в ваших же интересах.

Мы коротко поклонились друг другу и пожали руки. Я быстро пошел прочь. Тут меня схватила госпожа Гуммигут и бесцеремонно утащила в сторону.

— Думаешь, я не знаю, что ты убил его? — прошипела она, с ненавистью глядя на меня. — Я отомщу. Не тебе, а этой дурочке серой.

— Она зеленая.

— В этом городе она всегда будет серой. И я найду доказательства, даже если мне придется самой отправиться в Верхний Шафран.

— Да пожалуйста, — сказал я, — но вы ошибаетесь: Кортленд погиб, пытаясь спасти меня.

— Вот тут твои выдумки и рушатся. Я знаю своего сына. Он не пошевелил бы пальцем, чтобы спасти тебя.

То был очень сильный довод: мы о нем не подумали. В будущем нам с Джейн следовало лгать убедительней.

— Ты мне отвратителен, — добавила Салли Гуммигут. — Я положу жизнь на то, чтобы уничтожить тебя.

— Взаимно, — заверил я ее, наклоняясь ближе. — Я изо всех сил буду настаивать на расследовании смерти Трэвиса. Не обсудить ли нам на завтрашнем Совете, когда и как Пенелопе присудили код?

Она заморгала, поджала губы и, не сказав больше ничего, зашагала прочь. Удивительно, но я легко выдержал ее натиск, даже не вспотел от страха. «Быть префектом — в этом есть своя прелесть», — подумал я.

Я протиснулся сквозь толпу к отцу.

— Ладно, — сказал я ему, — сделаем так, как ты хочешь.

5.6.12.03.026: Билеты на предъявителя не могут быть оспорены или аннулированы.

У Виолетты оказалось 28 % красного и 64 % синего — достаточно, чтобы со временем стать главным префектом. Она была счастлива, когда мой отец сообщил ей обо всех переменах, и моментально рассталась с Дугом — к его большому облегчению. Виолетта была хорошо воспитана — настолько, чтобы не напоминать о нашем с Джейн злоключении. Мы сидели бок о бок на диване в гостиной де Мальва. У них было двое слуг, три Тициана, и ни капли синтетического пурпура во всем доме. В конце концов, они знали толк в хороших манерах и поэтому считали неприличным кичиться свои цветом.

Мой отец болтал с госпожой де Мальва — как и ее дочь, она испытала облегчение и радость, узнав о перемене обстоятельств.

— Еще чаю? — предложила Виолетта.

— Нет, спасибо.

Открылась дверь, и вошел де Мальва. Я сразу понял, что он подкупил цветчика: на лице главного префекта блуждала слабая улыбка, как у того, кто только что обнаружил у себя выигрышный туз.

— Итак, — обратился он к отцу, — насколько я понимаю, дела идут не так, как ожидалось?

Отец объяснил де Мальве, что ввиду «непредвиденного случая» его сын — то есть я — снова свободен, и спросил, не согласится ли тот снова отдать дочь за меня.

— За ту же цену? — спросил де Мальва.

— Да, — ответил отец.

— Нет, — ответил я.

— Кажется, ваш сын почувствовал вкус власти, — заметил главный префект. — Это неприятное качество, которое не следует поощрять.

— Я хочу работать в НСЦ, — сказал я, — но мне нужно, чтобы вы подписали мое заявление.

— Невозможно, — сердито отрезал де Мальва. — Смородини — очень плохой сортировщик красных предметов, хуже у нас еще не было. А раз мы не можем рассчитывать на Верхний Шафран, вы нужны нам, чтобы появилась хотя бы надежда на выполнение плана по цветным предметам.

— Что, если я сделаю Восточный Кармин ложечной столицей Коллектива?

— Мы не можем делать ложки, — резко возразил он. — Это запрещено.

— Но если обойти правила? Представляете, как такая уловка обогатит город?

Де Мальва уставился на меня. Нравился я главному префекту или нет, но я теперь был взрослым — а с 86 % восприятия и почти равным ему.

— Продолжай.

Я показал ему предмет, вонзившийся мне в бок, когда меня схватило ятевео. То была не совсем ложка — но и не вилка: ложкоподобный мелкий черпачок с тремя зубцами, как у вилки. Я протянул его де Мальве. Тот принялся внимательно разглядывать прибор.

— Я бы назвал это ловилкой, — добавил я.

— До чего изобретательно, — заметила Виолетта: она стремилась с самого начала сделать наш брак прочным, основанным на взаимной поддержке. — Как ты придумал такое замечательное название?